Ванильная пинта - Анна Валерьевна Бодрова

хороши. Мне теперь хочется его написать, но из принципа не показывать. Для себя, только для успокоения собственной фантазии…» – я вдруг поняла, что образ, видимый мной на будущей картине – тот другой Себастьян. Учитель, идол, божественное, бестелесное… Светлое и ослепительное. Как в моем сне…

Услышав голос внизу, я замерла, улавливая интонацию и тембр… «Проснулся!» – удостоверилась я, и выскочила из комнаты прямо босяком, сбежала по лестнице. Себастьян сидел спиной ко мне, приглушенно говорил с Олегом. Не увидев, но, видимо, почувствовав меня, он резко замолчал, обернулся как–то воровато.

– Привет… – растерянно улыбнулась я, стыдясь, что помешала их беседе.

– Привет, – мрачно и неохотно согласился вампир.

Я обошла диваны, внимательно изучая его угрюмую мину.

– Что–то случилось?.. – не совладав с любопытством, спросила я.

Олег почему–то шумно вздохнул, глянул на Себастьяна и ушел из гостиной.

– Ничего, что могло бы быть тебе интересно, – отмахнулся вампир, сжимая в руке стакан, кажется, с виски.

Решив, что не стоит зря растрачивать время и нервы на расспросы, я перешла сразу к своему делу.

– Когда я могу поговорить со следователем?

Себастьян поднял брови.

– После праздников, я полагаю…

– А точнее?..

– Ты… хочешь, чтобы это случилось раньше? Я так тебя понимаю? – удивленно таращился он на меня.

Я уверенно кивнула.

– У меня в голове такой… бардак. И, чем быстрее я от всего этого избавлюсь, тем лучше.

Себастьян выглядел странно, да и вел себя так же. Поставив полупустой стакан на столик перед собой, он приложил ладони к губам и долго глядел в одну точку на ковре, усиленно что–то обдумывая. Судя по бледности лица, чувствовал он себя довольно хреново. Я лишь не понимала, физически или морально. А может, и то, и другое вместе. Окончательно потеряв суть происходящего, устав гадать, я опустилась с ним рядом на диван. Я почти чувствовала его хандру, и видеть его таким было невыносимо. Сердце сжималось. Я злилась на собственную беспомощность. Руки сами потянулись к вампиру, мягко легли ему на плечи. Даже сквозь толстовку ладони ощутили обжигающий холод. Пальцы машинально скользнули к шее, к обнаженной коже, чтобы убедиться, что мне не показалось… Мою руку стремительно перехватила и сжала его рука. Ледяная и твердая.

– Никогда так не делай… с голодным вампиром, – еле слышно выпалил Себастьян, в тишине, оттого, что я затаила дыхание. – Слышишь? Ни–ког–да…

Его холодные пальцы лениво разжались, отпуская меня. Сползая с дивана, не отрывая от вампира расширенных глаз, я не нашла в себе силы подняться на ноги, и так и осталась сидеть на ковре, метрах в пяти от него. Сбежать мне не позволяла еще и совесть. Паника паникой, а нечто о «неоказании первой помощи» туманно гудело в голове.

– Почему?.. – сорвалось у меня с пересохших губ.

Себастьян поднял на меня темные глаза, необыкновенно темные. Они глядели словно из глубины всего черепа… Это, наверное, оттого, что лицо его сильно осунулось.

– Почему ты не пил ничего? Никого… – сбивчиво пролепетала я, стараясь подобрать нужные слова.

– Потому что праздники, – быстро бросил он, лишь бы отвязаться от меня. – Иди к себе, Лиза.

Последнее звучало безапелляционно, но я упрямо замотала головой, и мне «посчастливилось» второй раз в жизни увидеть ту животную злобу на его утонченном лице. Вампир вскочил с дивана.

– К черту праздники, Себастьян! Тебе же плохо! – смахивая проступившие слезы, в отчаянии сорвалась я, понимая, что сейчас он попытается меня вышвырнуть.

С минуту он не двигался с места. Не до конца осознавая, что творю, я оторвалась от ковра и шагнула Себастьяну навстречу.

– Если уверена… иди за мной, – почти отшатнувшись от меня, процедил он.

По темному коридору мы прошли мимо студии, дальше, мимо парадных дверей, мимо гаража. У неприметной, всегда запертой двери, вампир остановился. Я остановилась поодаль, ожидая, пока он ее откроет. Так же, как студия, эта маленькая комнатка оказалась на цокольном этаже. Щелкнул выключатель, и в ушах неприятно загудело. Старая лампа дневного света еще и противно мерцала первое время, и обстановку я изучала урывками. Но пары таких вспышек было достаточно, чтобы различить зеленоватый кафель на полу и стенах, белые тумбы, шкафчики, небольшой холодильник и… знакомое кресло. Даже в полной темноте, по запаху я смогла бы четко определить медицинскую каморку. Босиком тут было крайне неуютно. Я поспешила устроиться на кресле, высунула левое плечо из кофты и обернулась на Себастьяна, застывшего в дверях. Кажется, он все еще не до конца понимал мой добровольный порыв. Но, встретив тревожно–настойчивый взгляд, будто вышел из спячки. Быстро заметался по комнатке, без единого лишнего жеста нашел все необходимое и, под моим пристальным наблюдением «почетного донора», блестяще провел эту «операцию». Пожалуй, половчее Дока. Да оно и понятно – опыта у Себастьяна наверняка втрое больше. Я не почувствовала движения иглы, не успела заметить подмену шприца катетером. Лишь когда Себастьян обошел меня с другой стороны и присел рядом, я удивленно приподнялась, думая, что из–за слабости или совести, вампир снова растерялся. В вене что–то неприятно шевельнулось, а ладонь Себастьяна легла мне на плечо.

– Ничего себе… – ошеломленно усмехнулась я, – шустро, – умиротворенно опустилась на кожаный подголовник.

– Ты… не почувствовала? – неуверенно шепнул он.

Прикрыв глаза, чтобы максимально расслабиться, я замотала головой с легкой улыбкой. Услышала, как Себастьян выдохнул. «Ну наконец–то! Сядь, подожди, успокойся… Все хорошо!» – мысленно отсылала я ему импульсы релаксации. В сознании не было сейчас ни страха, ни унижения. Лишь отчаянное желание помочь, излечить, вернуть прежнего Себастьяна.

– Лиза, ты спишь? – тревожно шелестнул его голос. – Чувствуешь слабость?.. Лис!

Я разомкнула веки, раздраженно хмурясь на его панику.

– Господи, ну, с чего мне слабеть? – бросила беглый взгляд на пластиковый пакет. – С полпинты? Не сходи с ума, – повернулась к нему, и наши глаза встретились.

Он смотрел на меня с какой–то вселенской тоской, необъятной, глубочайшей. В ней были и благодарность, и восхищение, и боль, сожаление о чем–то, несбыточном. Казалось, еще мгновение, и влага, застилающая темные зрачки, сорвется через край, скользнет на бледную щеку и прожжет, взроет ее, как тонкую бумагу… Я опомнилась. Подняла голову.

– Готово… – шепнула я, призывая Себастьяна «проснуться».

Вампир отер лицо, торопливо вскакивая со стула. Повернувшись к нему спиной, я соскользнула с кресла, сгибая руку в локте, и, не оборачиваясь, вышла из