По секрету с того света - Валентина Андреева

– Кто здесь?

Несмотря на отчаянное желание сбежать, разум восторжествовал, и мы застыли в весьма неудобных позах. Женщина выжидательно молчала и не уходила. И тут Наташка мяукнула, причем довольно противно. Женщина глубоко вздохнула и ушла.

С величайшей осторожностью мы продолжили поиски, и они, как говорится, увенчались успехом. Но тут вернулся Михаил-старший. Жена вышла его встречать. Мы с ужасом услышали, как она попросила его обойти вокруг дома. Что-то ей неспокойно. Можно подумать, нам было спокойно! Едва дыша, мы перебрались за темнеющие горки гравия и песка, где и улеглись. Стал накрапывать дождь. То ли от страха, то ли от холода била дрожь. Наконец Михаил спустился с крыльца и, освещая себе путь фонариком, уверенно пошел вокруг дома. Очень хотелось зарыться в песок. На счастье, Михаил ограничился дозором только ограниченного пространства. Возможно, этому способствовал усиливающийся дождик. Мы услышали, как Михаил, насвистывая, поднимается на крыльцо и говорит ожидающей его жене:

– Все в порядке. Наверное, все-таки кошки. Жалко, Ратмира больше нет…

Они вошли в дом. Свет погас.

Несмотря на казавшуюся безопасной тишину, мы еще полежали какое-то время под дождем. Я успела подумать, что хозяева – люди начитанные. Собаку (на мой взгляд, преставившуюся как нельзя вовремя, хотя и жалко пса) назвали в честь Ратмира. Руслан и Людмила могли бы и обидеться. Вместе с Пушкиным А.С.

Дождь разошелся не на шутку. Он производил столько шума, что нам уже не было смысла таиться, и мы, почти без предосторожности, шлепнувшись всего-то пару раз, добежали до дома. Из открытого окна нас радостно приветствовала дисциплинированная Денька.

Какое блаженство, завернувшись в плед, сидеть дома в сухой одежде, в шерстяном носке (второй – у Наташки), за чашкой горячего чая с бутербродом, сознавая, что на улице холодно и шпарит дождь, а тебя там нет.

После обсуждения сложившейся ситуации был следан вывод, что пришла пора решительных действий. В частности, необходимо срочно съездить в Торжок, в квартиру, где ранее проживали Силкины. Именно там в данный момент могла находиться Анна вместе с братом. Баба Тоня говорила, что до Торжка, если через лес, всего тридцать километров. Михаил-старший, собираясь ехать с сыном, рассчитывал, что до леса сын его подвезет, а через лес он дойдет сам. Выехать решили пораньше, поскольку Торжок пугал своей непредсказуемой планировкой. Вспомнили, что у нас вообще нет адреса злополучной квартиры и приуныли. Но ненадолго. Баба Тоня тоже живет часть года в Торжке, наверняка знает адрес Силкиных.

Интересно, почему Михаил-младший приехал навестить отца посреди ночи? Может быть, приезд не хотели афишировать? Опасались? Но чего или кого? Выходит, Анна тоже прячется. А если это так, то она все-таки имеет какое-то отношение к убийству мужа, возможно и прямое. Для отвода глаз поспрашивала о драгоценностях у Лады Игоревны, создала впечатление, что так и не нашла их. Хапнула две квартиры, одну из которых спешно продала. Конечно, от смерти Олега больше всех выиграла она. Родители, очевидно, в курсе событий. Поэтому и ведут себя так настороженно – выжидают. Не семья, а прямо змеепитомник какой-то. А папочка каков! Камни он нам поможет собирать! Ими же и забросает наши молодые душой тела. И чего им не хватало? Бедный Олег был хорошим мужем и зятем. Да-а-а… Все-таки не понятно, зачем убивать хорошего мужа и хорошего зятя. Ну ничего невозможно понять!

Решив изменить направление рассуждений, я попросила Наталью вспомнить до мелочей разговор с Николаем – «козлом» из автосервиса, добавила я, уловив ее недоуменный взгляд. Наташка уселась поудобнее, закатила глаза кверху и начала медленно, растягивая слова, вещать:

– Он сказал, чтобы я сняла маскарадный костюм вологодской тетушки и больше его никогда не надевала, ибо из меня эта самая тетушка – никакая. Потом сказал, что нам необходимо немедленно сматываться из квартиры, поскольку в нее может кое-кто наведаться, а свидетели этому кое-кому не нужны. И вообще, лучше бы мы в нее не въезжали раньше времени, а еще лучше – не въезжали совсем. Еще удивился, как мы можем жить в этой квартире и посоветовал ее продать. И еще – не лезть со своими разбирательствами, и так достаточно навредили, без нас есть кому разобраться.

Наташка замолчала, а я нетерпеливо напомнила ей, что Николай говорил что-то про Анну.

– Ах, да, – спохватилась подруга он сказал, чтобы мы не вздумали искать Анну. Даже переспросил, хорошо ли это до меня дошло. Я еще успела удивиться про себя, как мы сможем искать ее в Германии. Закончил он разговор, выразив надежду на то, что у нас есть не только здравомыслие, но и совесть.

– Не фига себе! – искренне возмутилась я.

– Не фига, – согласилась Наташка.

Спать мы легли очень поздно, вернее, очень рано, в шестом часу утра, решив, что утро вечера мудренее, и ошиблись в прогнозах. Во-первых, утро у нас началось далеко не с рассвета, а с одиннадцати часов дня. Во-вторых, болела голова у меня и горло у Наташки. Естественно. Водные процедуры вчера заняли у нее большую часть времени. Я от головной боли не могла хорошо соображать, Наташка не могла хорошо говорить. На улице все еще шел дождь, правда, не такой сильный, как ночью, зато очень нудный. В такую погоду очень хочется пожалеть себя, но после таблетки спазгана это желание прошло. Наташка, наконец, разговорилась и стала торопить меня с выходом в свет – на кухню, к завтраку.

Увидев нас, баба Тоня улыбнулась и отметила, что мы спим почище ее внука с невесткой. Денька, можно сказать, почти не удостоила нас вниманием – едва повернула голову в нашу сторону. Она занималась какой-то костью, любовно обняв ее лапами.

Уговорив хозяйку посидеть с нами за завтраком и налив ей чайку (кофе она не уважала) в почти литровый персональный бокал – подарок внука, мы повеселели. Вскоре выяснилось, что Силкины проживали в Торжке на улице Студенческой. Квартиру переоформили на сына и с весны удачно сдали ее какому-то иногороднему частнику с семьей, который организовал собственную пекарню. Попутно выяснили, что старый дачный участок в восемь соток Силкины продали соседям по даче сразу же после приобретения дома в Реченской. После нескольких незначительных фраз об испортившейся погоде, Наташка попросила у бабы Тони разрешения оставить собаку на непродолжительное время в доме, сославшись на необходимость позвонить родным из Торжка. Реакция бабы Тони удивила даже Деньку. Та оставила кость и, замерев, уставилась на бабушку. А она, поджав губы и удивленно вздернув вверх брови, молча смотрела на нас. Потом лицо ее разгладилось, и она засмеялась:

– Я-то, старая чумичка, и не сообразила сразу, вы ж не знаете, в Торжок теперича не проехать – застрянитя на дороге.

Выяснилось, что после дождя до Торжка можно добраться только лесной тропою, дорога стала глиняным болотом. Не сговариваясь, мы с Наташкой разом спросили о прогнозе погоды на ближайшее время. Баба Тоня уверенно сказала, что через пару часов дождь кончится, и пригласила смотреть какой-то бразильский сериал. Наташка отправилась с ней, собака поплелась за ними, а я – досыпать.