Забудь обо мне - Айя Субботина

Я осторожно, чтобы не обидеть, но настойчиво убираю ее руки.

— Ты могла хотя бы предупредить, что приезжаешь. Я бы забрал тебя из аэропорта.

Она пожимает плечами и поворачивается, чтобы я помог ей снять пальто.

Лихорадочно собираюсь с мыслями, что делать.

Мы с Алисой договорились провести выходные у меня. Точнее — вечер пятницы и до утра понедельника, чтобы я мог отвезти ее на работу. Дина приехала ко мне с двумя своими дорожными сумками и набором фототехники в специальном чемодане. Даже удивительно, как одна женщина смогла все это дотащить. И я задницей чувствую, что все ее старания не просто ради того, чтобы заехать ко мне на утренний кофе.

— Гидрометцентр передал сильные снежные бури, мы решили не искушать судьбу и быстро поменяли билеты. Но, знаешь, — она трагически закатывает глаза, — эконом-класс — это что-то. Особенно в маленьких самолетах. Я думала, мне придется поджимать колени к подбородку, чтобы они не упирались в спинку соседнего сиденья.

Типа понимающе киваю.

Это какая-то ёбаная ловушка.

Я не могу попросить ее уйти, когда впереди целые выходные, которые мы, до ее командировки, всегда проводили вдвоем. Тем более что у Дины все необходимое уже с собой, по крайней мере, техника, с которой она может спокойно работать из любой точки мира: хоть из своей квартиры, хоть из моей, хоть вообще сидя на скамейке в парке.

Тем более что я, не зная о ее возвращении, даже не придумал убедительную причину, почему все выходные буду занят. Писал, что очень устаю и что собираюсь проспать все выходные перед началом новой трудовой недели и даже выключу телефон, чтобы никто не мешал.

— У меня дома ремонт, ты же помнишь? — Дина виновато поджимает губы.

Бля.

Как я мог забыть?

Она же говорила, что собирается, наконец, привести в порядок свою рабочую комнату и сделать красивые стеллажи для реквизита. И что все это должно было закончится как раз к ее возвращению. То есть, только через неделю.

— Я подумала, что ты не будешь против, если я поживу у тебя. Ты вроде говорил, что я могу…

Да, я говорил. До ее отлета, причем вполне искренне. Она шутила, что если ремонт не закончится, ей придется переехать в гостиницу, а я сказал, что за завтрак в постель и утренний минет она может жить у меня сколько угодно.

— Или у тебя какие-то планы? — Дина перестает улыбаться.

Если я скажу, что у меня какие-то планы — она, конечно, не закатит скандал и не устроит истерику со слезами, какое я трепло. Она просто возьмет сумки и уйдет. И что-то мне подсказывает, что вернуть ее после такого будет очень проблематично.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С другой стороны — последние два дня мы с Алисой только то и делали, что строили планы на эти выходные. И хоть виделись каждый вечер, как-то негласно решили, что все самое «вкусное» оставим именно на эти дни.

Я даже близко не представляю, как она отреагирует, если я скажу о «внезапной» работе.

Особенно с оглядкой на то, что она прекрасно знает о существовании Дины. Даже если я несколько раз повторил, что мы не увидимся еще минимум неделю и я «решу вопрос».

— Андрей, ради бога, — Дина нервно пожимает плечами и пытается через мое плечо дотянуться до вешалки, куда я только что повесил ее пальто. — Ты можешь просто сказать, что я не вовремя и у тебя уже есть планы на эти выходные.

Я отодвигаю ее руку и обнимаю.

Целую, чтобы успокоить, подавляя обиженное сопротивление.

Она быстро оттаивает.

— Просто хотел выспаться.

— Я буду работать тихо, как мышь, — шепотом говорит она, трогая пальцем пуговицу на моей рубашке.

— Можно подумать, я смогу уснуть, зная, что ты на соседней половине кровати, — фыркаю, изображая интерес голодного хищника.

Ей это нравится — и от недовольного настроения не остается и следа. Дина мигом убегает на кухню и издает вопль ликования, заглядывая в мой забитый холодильник.

Там сыры, которые любит Алиса, мраморные стейки трех видов, овощи и коробка ее любимых конфет «пьяная вишня».

Жаль, что с самой Алисой вряд ли все пройдет так гладко, как с Диной.



На мои утренние сообщения Андрей не ответил ни сразу, как обычно, ни через час.

Поэтому, когда в мой обеденный перерыв вижу входящий от него, выплевываю в салфетку не дожеванный блин с творогом и так быстро хватают телефон, что чуть не упускаю его на пол.

— Привет, Динамщица, — у моего Марта уставший голос, а ведь на часах всего полдень.

— Привет, архитектор. Имей в виду, что сегодня после восемнадцати ноль-ноль у тебя официально больше не будет повода называть меня динамщицей. Так что, как говорится, лови момент, пока можешь.

Андрей не очень весело смеется.

Что-то не так.

Я всегда такие вещи чувствую если не пятой точкой, то тем самым органом, который существует в секретном невидимом и недоступном месте женской головы, отвечающей за интуицию.

И дело не в том, что я не весело пошутила — я ведь не резидент камеди-вумен, в конце концов, чтобы над каждой моей шуткой смеялись до желудочных колик.

Дело в чем-то другом.

Так смеется человек, которому шутка, даже если она правда удалась, не может казаться смешной в принципе, потому что она его огорчает по своей сути.

— Все отменяется? — высказываю то, что сразу приходит на ум.

— Прости. — Он раздраженно выдыхает. Даже слышу, как стоит на морозе и уже замерз, поэтому голос немного дрожит. — Реально только утром узнал, что у нас горит важный проект. Снимают народ со всех проектов, такой бардак…

Я прикрываю глаза, мысленно считая до пяти. Все, как рекомендуют психологи: с длинными паузами, вдохами животом и выдохами через нос. Или надо наоборот?

— Я и так знаю, что ты злишься, — говорит Андрей. — Сопеть в трубку совсем не обязательно.

— Можно я сама решу, как и куда мне сопеть? — В моем воображении это должна была быть грустная добрая ирония, а получилась настоящая — ядовитая и злая.