Код Электры - Мария Энгстранд

20

Папа объяснил: сначала он типа был в лесу, а потом помогал Моне с этими семенами. Не могу сказать, что мне это показалось убедительным. Но расспрашивать почему-то не хотелось… Скорее всего, я просто боялась его ответов. Вернувшись домой, ни я, ни папа ни словом не обмолвились о том, где он был. Он всячески старался компенсировать свое отсутствие, приготовив на ужин лазанью. А еще принес удлинитель, чтобы мама могла заряжать свой ноутбук, не вставая с дивана.

В воскресенье мы с папой сели на поезд и поехали в Гётеборг, а потом на трамвае в Валанд на мои занятия по виолончели. И тогда я решила для себя, что у мамы с папой все хорошо, а то, что я надумала себе про разводы и переезды, – полная чушь. Наверное, маме просто любопытно. Может быть, кто-то из ее знакомых собирается переезжать.

На улице было солнечно и хорошо, так что после занятия мы дошли пешком до Центрального вокзала, вместо того чтобы ехать на трамвае. В этом случае надо пройти вдоль всей авеню. Это широкая улица в центре Гётеборга, и мне очень нравится идти по ней, когда хорошая погода, народу немного и никто никуда не спешит. Ясное дело, когда на улице тепло и светло, люди спешат гораздо меньше обычного.

Мы остановились и купили фалафель с уличного прилавка.

Тут прилетела чайка и давай кричать – да еще с таким видом, будто хочет мой фалафель! Не получив его, она схватила с земли обертку от мороженого, а потом взлетела и уселась на голову статуи, изображавшей мужчину в пиджаке, который стоял и читал какую-то бумагу. Статую окружал сквер, она стояла на большом постаменте. Я прочла надпись: «Джон Эрикссон».

Брат Нильса Эрикссона!

– Это же он! – воскликнула я.

– Кто? – спросил папа, вертя головой и разглядывая прохожих. Конечно же, он подумал, что я увидела кого-то из знакомых.

– Джон Эрикссон! – сказала я, указывая на статую.

– Ах вот что… – удивленно проговорил папа. – Это мама любит тебе о нем рассказывать?

Ясное дело, он подумал именно так, ведь мама наверняка чувствует свое сродство со всякими техническими гениями.

– Он был изобретателем, – сказала я. – Сам из Швеции, но потом уехал в Великобританию и США.

Папе стало любопытно. Достав телефон, он начал гуглить.

– Изобретатель гребного винта в судостроении! – воскликнул он. – Создал знаменитый броненосец «Монитор». Но… какой ужас.

– Что такое? – спросила я. – Он сделал что-то плохое?

– Нет-нет, – ответил папа. – Ему поставили памятник, это хорошо. В 1897 году скульптору по фамилии Фальстедт поручили отлить статую Джона Эрикссона. Он собирался сделать бюст, установив его на колонне, украшенной львом. А в лапах лев должен был держать гребной винт. Но ему не разрешили делать такую статую, вот и пришлось изваять Эрикссона в полный рост, с руками и ногами. И это оказалось так сложно, что он совершенно выдохся – выгорание, как говорят сегодня. И вскоре после того, как статуя была закончена, он наложил на себя руки.

Папа, похоже, очень расстроился. Раньше папа болел, потому что у него было что-то с сердцем. Но при этом очень много работал, был в постоянном стрессе. Думаю, поэтому он так огорчился из-за того скульптора.

Когда мы пошли дальше, он подавленно молчал. Наконец мы добрались до Центрального вокзала, который находится рядом с автобусным терминалом Нильса Эрикссона. То есть братья Эрикссоны почти встретились на двух концах одной улицы!

Должно быть, я проходила мимо этой статуи сотни раз. Но тогда я не знала, кто такой Джон Эрикссон. И Нильс Эрикссон, впрочем, тоже. А что, если Джон тоже держал в руках астролябию? А что, если он встречался с фрёкен Сильвией?

– Малин, – сказал папа, когда мы сидели в поезде по пути домой. – Как ты считаешь, мне стоит вернуться на прежнюю работу?

Я покачала головой. Не очень представляю себе, что там папа делал, на своей прежней работе. Но точно знаю, что он гораздо счастливее сейчас, когда ходит по лесу и собирает сосновые побеги вместе с Моной.

21

Орест в библиотеке хорошо поработал! Во-первых, ему удалось выяснить, для чего нужна та металлическая штуковина. Вот что записано в его блокноте:

WHEATSTONEs SYMPHOMIUM

Материал: металл

Размер: 5–6 см в ширину

С одной стороны виднеется большое круглое отверстие с белым кантом. По бокам белые кнопки. С каждой стороны по двенадцать. Спереди под отверстием гравировка:

By his majesty’s letters patent

C WHEATSTONE

Inventor

20, Conduit St. Regent Street

LONDON

Это музыкальный инструмент! Типа губной гармошки. В отверстие можно дуть, а нажатием кнопок по бокам извлекать разные звуки.

Изобретателя звали Чарльз Уитстон. Инструмент он запатентовал в 1829 году. Это был британский физик, ученый и изобретатель. Кроме того, он был человек замкнутый, не любил общаться с людьми.

В Лондоне стал профессором и сделал много важных изобретений.

Он автор «моста Уитстона» – прибора для измерения сопротивления, который до сих пор очень известен!

И еще он изобрел алфавитный указательный телеграф для передачи азбуки Морзе.

И, наконец, сварганил этот инструмент, потому что его дядя держал фабрику по производству музыкальных инструментов. Позднее он изобрел другой инструмент под названием КОНЦЕРТИНА – что-то типа гармони.

Он и его друг Лайон Плейфер очень любили криптографию и развлекались тем, что разгадывали зашифрованные сообщения в газетах. Уитстон придумал новую разновидность шифра. Хотя его создал Уитстон, шифр получил название по фамилии его друга Плейфера – его до сих пор считают шифром Плейфера!!!

Так что на сей раз Аксель, понятное дело, использовал шифр Плейфера![8]

– По поводу кода Плейфера написано в «Книге шифров»! – Орест ткнул пальцем в страницу.

«Книга шифров» Саймона Сингха[9]. Орест держит ее у себя, хотя на самом деле это библиотечная книга. На первой странице по-прежнему красуется клеймо «Библиотека Лерума», но книга бывает в ней лишь иногда и недолго: когда Оресту приходится ее сдать, чтобы тут же взять снова.

Меня мучили сомнения. Неужели Аксель так хорошо знал, кто изобретатель музыкального инструмента, что использовал шифр того же самого изобретателя? Зачем ему в таком случае понадобилось посылать нам ВЕСЬ музыкальный инструмент? Разве недостаточно было просто написать на бумажке «Уитстон»? Хотя нет, Аксель любил хорошо маскировать свои послания. Не хотел, чтобы его подсказками мог воспользоваться кто попало.

Я вертела в руках симфониум