Черный амулет - Фридрих Незнанский

А допрос Гринштейна оказался вовсе не безрезультатным. Хоть отчасти и спонтанно, но тем не менее хорошо разыгранная Головановым и Гордеевым импровизация на тему связи клиентов адвоката с криминальными авторитетами из северокавказских преступных группировок неожиданно сработала. Нет, конечно, Борис Аркадьевич не мог утверждать, что был свидетелем конкретных договоренностей между, скажем, Арбузовым и кем-то из паханов, но, например, имя Мурад он не раз слышал в разговорах Сергея Ананьевича с Игорем Моисеевичем Гребенкиным. Когда? Это надо вспоминать, специально ведь не заострял внимания. Но где-то даже и совсем недавно, а вот в какой связи, адвокат твердо сказать не мог. Впрочем, он не акцентировал своего внимания тех лицах, с которыми имел иногда контакты его клиент. Но имя Мурад — на слуху. Или Марат? Что-то в этом духе.

Ну что ж, и это было немало. А если теперь «доблестные муровцы» установят хоть какую-то ниточку, тянущуюся от Датиева к Грозову, или как там его, то в результате будет установлена связь между компанией Арбузова — Гребенкина и разыскиваемым террористом. И уж от этого господа рейдеры никак не отвертятся. А рейдеры — это на сегодня епархия Владимира Дмитриевича Поремского, который фактически заменил в расследовании Александра Борисовича, и он же фактически «брошен» Меркуловым на терроризм. Другими словами, выявление этих связей — подарок в первую очередь ему, Володе. И в дальнейшем они обязательно пригодятся. Но пока, к сожалению, эти знания никак не приближают сыщиков «Глории» к самому террористу…

А самое обидное то, что он ведь был почти в руках. Мог быть, если выражаться точнее… Кстати, не это ли обстоятельство и поторопило его ускорить подготовку и проведение очередной террористической акции? Может, зря так нахально сели на «хвост»? Аккуратнее надо было? Но это уже, к сожалению, ни от кого не зависело — наложение случайностей одна на другую и дало вот такой минусовый результат. А теперь уже и времени нет.

Но самое скверное, чего не мог, да и не хотел понимать Голованов, заключалось в странной, плохо объяснимой позиции Генеральной прокуратуры, и в первую очередь конкретно Меркулова. Ведь поначалу и они, и «Глория», каждая «контора» сама по себе вела собственное расследование. У сыщиков появились серьезные наработки, Алексей Петрович Кротов по своим каналам вышел фактически на исполнителя — на Грозова-Грушева, как тот значился в особых списках. Прознав про это, Меркулов уговорил объединить усилия. Ну и на это пошли. А где теперь результат? Чем занимается прокуратура? И почему, например, Антон Плетнев, который действует от имени «Глории», «приютившей» его у себя, опять же по убедительной просьбе Константина Дмитриевича, отчитывается теперь только перед ним? Где его наработки? И где он сам вообще? Чем он занят? Где бегает? И почему его сына теперь тоже должна охранять «Глория»? Ну, в конце концов, об Ирине Генриховне — какой разговор! Это уж нынче больше, чем долг и обязанность, с этим делом понятно… хотя все равно ни в чем невозможно разобраться…

Во время паузы, которую они вынуждены были сделать по той причине, что Гринштейн почувствовал себя скверно: слишком много на него навалилось, и дали маленько передохнуть, кофе сварили, валидольчику дали пососать, а потом и рюмку коньяка — для пущей бодрости налили, позвонил Володя Демидов — Демидыч. Он сумел связаться кое с кем из окружения премьер-министра Чечни. И там ему сообщили, что человек по имени Ахмед, но по фамилии не Датиев, а Датоев, давно объявлен в федеральный розыск как участник незаконных вооруженных формирований. Ему также инкриминируется участие в подготовке и проведении террористических актов в Буйнакске и Каспийске.

Фотографию его Голованов попросил Демидыча выслать немедленно в адрес МУРа, прямо на имя начальника. Вот так, поди, и не ждал, не гадал Владимир Михайлович, что крупно отличился, поймав, оказывается, крупного террориста.

Время подходило к середине дня, МУР по-прежнему «не телился», генерал отделывался неопределенным «работают», даже сообщение из Грозного относительно задержанного не заставило Яковлева прибавить прыти. Теперь им предстояло идентифицировать преступника. Будто этот процесс должен занимать бог знает сколько времени…

А с Гринштейном как раз было все предельно ясно. Рассказанное им — зафиксировано и им же подписано, правда, на щадящих условиях предания этих материалов гласности. Ну, боялся, конечно, своих клиентов адвокат, а куда денешься? Естественно, без особой нужды никто его и не собирался немедленно подставлять, поскольку в конечном счете решать вопрос будет сам Александр Борисович либо Поремский, но опять же — с подачи Турецкого. Да и Гордеев, как обещал, не требовал «крови» и без серьезного повода дезавуировать действия Гринштейна не предлагал.

В этом вопросе Сева прекрасно понимал Юрия: иметь в «загашнике» такого шикарного «казачка» в чужом войске — это иной раз половина победы. А то, что уголовное дело, возбужденное против гендиректора НИИ «Прибор», которое фактически застыло на месте, может резко сдвинуться в сторону полного оправдания обвиняемого, — это уже Юрий Петрович видел своим опытным глазом. Да и прокурорское прошлое, когда он «пахал» в Генеральной прокуратуре под рукой того же Турецкого, тоже давало о себе знать. Так почему же не выиграть дело? Да с присущим уже Гордееву блеском? Тем более что нынешний адвокат гендиректора, по мнению того же Бориса Аркадьевича, во-первых, сам ни рыба ни мясо, а во-вторых, что важнее, на корню куплен противниками.

Но это уже вторично, для решения этих проблем впереди масса времени, а сейчас у Голованова его совсем уже не осталось. Надежда лишь на то, что оперативники генерала Яковлева и их коллеги из территориальных отделов уголовного розыска успеют сориентироваться и вычислят, где может взорваться очередная бомба. Где появится светловолосая, невысокая, с хорошей спортивной фигуркой девушка, которую зовут Аней Русаковой, чтобы объявить перепуганным детишкам злую волю своего мерзавца-наставника?

Понимая, что с Меркуловым в данной ситуации обсуждать эту тему по меньшей мере бессмысленно, Голованов решил вдруг посоветоваться с Александром Борисовичем. А что, в конце концов? Он уже, по словам того же Меркулова, чувствует себя гораздо лучше. Не встает, но и это дело времени. А голова-то варит? Вот и обменяться. Может, ему сподручнее как-нибудь на собственную супругу-то повлиять? Да и сведения Гринштейна ему тоже не помешают.

Из собственной боевой практики Всеволод Михайлович знал, что бесконечное вынужденное лежание в постели, особенно когда тебя обволакивает и словно засасывает в себя «щадящая атмосфера», может привести человека, испытывающего физические боли, еще и к полнейшему отупению. Мозгам нужна работа, тогда и боли забываются!

С этой целью Сева позвонил Щербаку, который находился в прихожей квартиры Турецких и слушал, как Ирина Генриховна торопливо, словно опаздывала куда-то, безуспешно втолковывала слишком смышленому подростку какие-то правила, а тот, искусно находя массу поводов, уводил ее к слонам и тиграм, которые, оказывается, произвели на него куда более серьезное впечатление, нежели механическое запоминание урока. Язвительный Николай на этот раз сочувствовал женщине, поскольку лично он поступил бы на ее месте гораздо круче и уж, во всяком случае, без уговоров и обещаний завтра сводить на аттракционы в парк культуры имени писателя Горького. Вот только на это и хватило иронии Щербака, и Голованов понял, как тяжела миссия его товарища. Надежда оставалась только на Турецкого, поскольку, судя по тону Меркулова, тот не собирался мешать методическим и психологическим установкам музыкантши, переквалифицировавшейся в психолога-криминалиста.