Плата за одиночество - Бронислава Вонсович

— Дома я еще не был, — смутился он. — Время позднее, решил ее встретить. Но если уж так получилось, давайте провожу вас, Штефани.

— Спасибо, я сама дойду, — сразу стала отказываться я.

Нет уж, нам чужих провожающих мужей не надо. Раз проводит, другой, потом опять вот так вот смущенно улыбнется, и мне ужасно захочется, чтобы он стал моим мужем, а не чужим. Нет, нельзя позволять себе мечтать. Лучше уж за Эдди замуж выйти, он-то точно никому не принадлежит…

— Да я спокойно спать не смогу, если не провожу вас, — твердо сказал Петер. — Нельзя в такое время ходить одной.

— Но Сабина уже наверняка волнуется, — слабо запротестовала я.

Сейчас он отметет мое последнее возражение, и мы пойдем вместе по темной улице, подсвечиваемой редкими магическими огнями, такими романтичными…

— Не надо позволять Сабинам волноваться, — неожиданно раздался голос Рудольфа. — Штефани провожу я, а значит, все с ней будет хорошо.

— Я только что говорила, что могу дойти сама.

Но Рудольф моих возражений слушать не стал, а сразу подхватил под локоть, помахал рукой хмурому Петеру, и в романтичную темноту пошла я уже с ним. Меня это даже обрадовало, а то рядом с мужем Сабины мысли появлялись какие-то неправильные. Но самое странное, что они то появлялись, то исчезали бесследно.

— Завтра у тебя день свободный? — неожиданно спросил Рудольф.

— Да, а что? — несколько настороженно спросила я.

— Я хотел показать тебе город, — ответил он. — Ведь ты его еще не видела таким, каким его видят те, кто в нем живет.

Да, не видела, хотя и очень хотела. Я посмотрела на своего спутника, он вопросительно глядел на меня и ждал ответа. Если бы я точно знала, что ему от меня нужно, то принять решение было бы много проще.

— Обещаю не говорить на неприятные для тебя темы, — добавил он, видя, что соглашаться я не тороплюсь. — А также показать, где находится Академия магии.

И это решило все. На Академию я непременно хочу посмотреть.

— Только я с утра занят, отпрошусь ближе к обеду, — предупредил он. — Дождешься?

— Дождусь, — ответила я, уверенная в своем ответе.

Попрощались мы очень мирно. От поцелуя я увернулась уже почти привычно. А потом в кровати со счастливой улыбкой представляла завтрашний день. Наконец-то я увижу Гаэрру изнутри! И для этого мне всего лишь придется немного посидеть в этой квартире. Только сдержать обещание и дождаться Рудольфа не удалось. Утром прибежал мальчишка-посыльный с запиской от иноры Эберхардт с просьбой срочно прийти в магазин. А когда я прибежала на работу, гадая по дороге, что же там могло случиться со вчерашнего дня, то обнаружила свою нанимательницу почти в предобморочном состоянии.

— Сабину убили, — с трудом выговорила она. — Приходили из городского Сыска.

В отделение Сыска мы отправились вместе с инорой Эберхардт, несчастной и потерянной. Мрачное здание даже внутри было выкрашено в неприятные сероватые тона. Мне было очень неуютно, а стены еще и давили, заставляя чувствовать себя совсем одинокой и беззащитной. Дверь в кабинет, куда нас вызвали, уже успела обшарпать до нас не одна сотня посетителей, и выглядела она, эта дверь, очень подходяще к той атмосфере унылой безнадежности, что царила вокруг.

Инора Эберхардт неуверенно постучала и взялась за ручку.

— Вас вызовут, — буркнул мужской голос. — Посидите в коридоре.

Посидите? Я огляделась. Стульев было мало, и все они были заняты лицами, не менее достойными, чем моя нанимательница. Найти что-то свободное было невозможно. Ладно, я и постоять могу, мне не тяжело, но иноре Эберхардт, в ее возрасте, каково? Чувствовала она себя не лучшим образом — и от вчерашнего еще не отошла, и известие о смерти одной из продавщиц стало ударом. Была она бледной, что особенно заметно было на фоне стен, а ее руки едва заметно подрагивали.

— Богиня, да что это такое? — еле слышно сказала она. — Сначала пропала Марта, которая у меня почти три года отработала. Теперь такое несчастье с Сабиной.

Я подумала, что как-то странно называть несчастьем смерть, хотя, с другой стороны, счастливым это событие тоже никак не назовешь. О том, как и где это случилось, инора ничего не знала, лишь — что смерть была насильственной, почему нас сюда и вызвали.

— А с предыдущими вашими продавщицами ничего не случалось? — спросила я.

— Боишься за себя, детка? — От голоса незаметно подошедшего Эдди я вздрогнула. — И правильно делаешь. Вокруг Маргареты в последнее время сплошные странности. Но мое предложение еще в силе. Поженимся — и сразу увезу в безопасное место.

— Инор Хофмайстер, сейчас не время для шуточек, — недовольно сказала я.

— Да какие уж тут шутки, если убивают, — возразил он.

— А почему вы думаете, что это как-то связано с ее работой? — не могла не спросить я.

— Последние два года мне поступали предложения от разных лиц, желающих купить мои уникальные рецепты, — неохотно сказала инора Эберхардт. — Поступали они и моим девочкам. Но я не думаю, что из-за такого могли пойти на убийство.

— Так все-таки, что случалось с вашими предыдущими продавщицами? — повторила я свой вопрос.

— По-разному, — ответила инора. — Кто выходил замуж, кто уходил на другое место. У Хелены, что была до Сабины, заболела мать, да так сильно, что нуждалась в постоянном уходе. Вот и пришлось ей уехать.

Эдди насмешливо на меня посмотрел — видно, все мои страхи были слишком заметны и вызывали у него лишь улыбку. Но мне смешно совсем не было. Жизнь у меня одна и мне дорога, рисковать ею я не собиралась. Как и выходить замуж ради собственного спасения, на что этот инор столь усиленно намекал. Уехать отсюда было бы хорошо, но не с ним. Не лежало к нему мое сердце, и все тут, хоть, по словам иноры Эберхардт, Эдди — завидный жених. Внезапно мне в голову пришло, что Петер, получается, теперь свободен от брачных обязательств. Мыслей своих я сразу устыдилась. Не успела Сабина умереть, а я уже думаю про ее мужа. Меня не извиняло даже, что к ней самой симпатии я никогда не испытывала. А ведь она искренне хотела мне помочь. Я пользуюсь ее вещами, живу в ее квартире, и даже на работу меня устроила она, пусть эта работа и казалась мне подозрительной, но платили там очень хорошо. В списке того, что я от нее получила, не хватало только ее мужа. Добрый, заботливый, с обаятельной улыбкой, как он, наверное, переживает свою потерю… В этот момент дверь кабинета открылась и оттуда вышел как раз тот, о ком я думала. Петер был полностью убит собственным горем. Глаза красные, обведены темными кругами, одежда мятая, похоже, со вчерашнего дня ее не снимал, даже легкая небритость заметна, хотя не так сильно, как если бы на его месте был Рудольф, у которого волосы намного темнее.

— Петер, как вы? — участливо спросила я, пытаясь отогнать от себя неподходящие мысли.