Мистресс из трущоб - Анастасия Вкусная

Беременной рядом с Министром я чувствовала себя императрицей, не меньше. Он окружил такой заботой и роскошью, что и мечтать больше было не о чем. Мы сходили в столичный театр, как главная гончая и обещал когда-то. Книги из библиотеки мне теперь приносили в огромных количествах по запросу и без. Присутствовала с Эшаром на всех публичных мероприятиях, на которых желала. Не только прислуга, но и знать обращалась ко мне исключительно на «вы» и со всем почтением. В какой-то момент поняла, что незаметная роль супруги демона – это благо, а не повинность. Ведь я абсолютно не представляю, как реагировать на изменившееся отношение к себе. И только Корделия осталась той же, хоть и перешла на более уважительное обращение.

Чем сильнее сближалась с обитателями дворца, тем доступнее становились сплетни. Очень быстро узнала, что за долгое время ни одна любовница не смогла понести от Министра. Хотя многие старались изо всех сил. На фоне этих слухов поверить в мою некую избранность для главной гончей было уже не так сложно. Да и сам он часто возвращался к этой теме. Приносил книги на своем языке и читал вслух, переводя. Или давал письменные переводы. Все чаще ловила себя на мысли, что стала понимать его лучше. Эту жажду до моих эмоций, одержимость сексуальными экспериментами и тягу к подчинению партнерши. Хорошие новости тоже были – мне он причинить вред уже не сможет. Демоница, носящая ребенка, автоматически становится неприкосновенной. Во всех смыслах. Оказывается, в горах очень трепетно относятся к продолжению рода. Возможно, потому, что демонам размножаться намного сложнее, чем людям. Насколько поняла из книг, дело в моей нечистокровности. С людьми у них как-то проще выходит. Вот только ЭТИ дети никому не нужны потом. Но это точно не касается моего малыша. Эшар уже от него без ума. Настолько, что отстроил для тети новый дом на месте нашей развалюхи. Объяснил это тем, что я наверняка и ребенка буду таскать в трущобы. В общем, не ошибся – конечно, буду. Тетя Вэл хоть и приходит во дворец, как обещала, но только слепой не заметит, как ей не по себе здесь. Особенно в обществе Министра. Понимаю ее, еще помню свои чувства рядом с главной гончей в самом начале. Но все же общаться нам проще дома, а не здесь. Хорошо, что стройку закончили до холодов.

Зима неумолимо приближается, но теперь меня это совсем не беспокоит. Ни я, ни тетя не будем мерзнуть или голодать. А вот Эшар явно о чем-то печалится с некоторых пор, но со мной делиться не торопится. Но все чаще сопровождает в трущобы. И не по дороге, а через рощу, что начинается сразу за городской стеной. Вдоль речки, по укрытой инеем земле. Берем всегда одну лошадь на двоих. Я держаться в седле не умею, а учиться сейчас не самое подходящее время. Гончих, следующих за нами, никогда не вижу, но всегда неуловимо чувствую. Знаю, что мы не одни в роще. То ветка где-то треснет, то птица резко взлетит. Порой испытываю какую-то тревогу, но думаю, что это настроение Эшара передается. Он, впрочем, всегда игнорирует мои вопросительные взгляды и только крепче обнимает, чтобы не замерзла.

Вот и сегодня прогулка в трущобы началась как обычно. Напряжение витало в воздухе, но Эшар усиленно делал вид, что это всего лишь мнительность беременной женщины. Шутил, рассказывал о планах на следующие выходные, корил за жалобы учителя по тонкостям жизни с демоном. Не считала нужным оправдываться, ведь этот Неймар достал меня нравоучениями настолько, что я и встречаться с ним давно не хочу. Правда, никто не спрашивает, желаю ли быть образцовой спутницей демона. Сколько ни заикалась Министру, что все поняла и можно прекратить, он ни в какую. Учись, говорит, вдруг в горы поедем, и опять наделаю ошибок. К демонам я не хочу, остаться вдовой мне никак нельзя. Учитель по истории и политике позаботился, чтобы поняла - без Министра не выживу. Уничтожат и меня, и ребенка. Больше и не думаю вернуться к тете, и вообще не мыслю дальнейшей жизни без Эшара. Потребовалось для этих перемен в моем настроении не так уж много - забота, человеческое отношение и общее ожидание малыша. Как-то случайно подслушала разговор Министра с Корделией. Он буквально пытал ее, что любят и не любят женщины. Выскочила из ванной она с таким испуганным лицом, что мне ее жалко стало. Надеюсь, главная гончая хотя бы своим любовницам такие вопросы не задает. Мысль о других его женщинах подтачивает. Доктор Джонас велел воздерживаться, пока срок слишком маленький. И Эшар ни разу не попытался нарушить предписание. Но я сама уже прилично извелась от отсутствия ласки, поэтому и представить не могу, что обходится без встреч с другими.

Медленно идем по тропе, взявшись за руки. Страшную зверюгу, от которой стараюсь держаться подальше, Министр ведет в поводу. Гончие сегодня как-то не особенно прячутся и, кажется, что краем глаза то там, то здесь вижу их тени на промерзшей земле. Внезапно из-за ближайших деревьев появились какие-то люди. В грязно-серой одежде, с масками на лицах и вооруженные до зубов. Эшар сразу же задвинул меня за спину, и снял кнут с пояса. Через мгновение вокруг началось что-то невообразимое. Гончие моментально повылазили из-за кустов, но и нападающие не медлили.

Закончилось все столь же внезапно, как и началось. С ужасом наблюдала за тем, как Министр орудует кнутом. Это действительно смертоносное оружие без малейшего преувеличения. Любой противник, до которого дотянулся хотя бы самый кончик, тут же падал как подкошенный. А если удар приходился на незащищенные участки тела, то глубокие, рваные раны практически не оставляли шансов на выживание. Очень скоро поняла, что атакующие вовсе не люди. Они двигаются иначе – более плавно, местами почти незаметно перетекают с места на место. Демоны? Получая удар, они не кричат, вообще не издают каких-то звуков. И хоть перевес с самого начала боя на нашей стороне, мне очень жутко смотреть на эти молчаливые тени.

Лишь когда падает последний из нападающих, с ужасом замечаю, что и Эшару прилично досталось. Лицо и руки в крови, правую ладонь он прижимает к боку и весь как-то неестественно выгнулся в эту же сторону. Меня начинает чувствительно мутить, прикрываю рот рукой, но не двигаюсь с места. Министр с гончими осматривают погибших и раненых, добивают при необходимости. Ни за что не пойду туда, на залитую серой кровью поляну. Успокаиваю, чем могу, нервничающую лошадь и гадаю, почему на руках Эшара кровь красная. Главная гончая постоянно оглядывается на меня, и каждый раз мне кажется, что он все бледнее и бледнее. В конце концов, не выдерживаю:

- Эшар, - зову срывающимся голосом. – Мне нужно к доктору Джонасу.

На самом деле это ему нужно к доктору, но так я вряд ли уговорю его вернуться в замок. На мой притворно слабый голос Министр реагирует мгновенно. Оставляет все на подчиненных, сажает меня на лошадь впереди себя и несется в город во весь опор. Вцепляюсь в гриву, тошнота усиливается. Так скоро мне, и правда, врач понадобится. Но я держусь, ведь на руках Эшара крови очень много. И сейчас уже не кажется, что она может быть чужой.

Нас встречают около ворот. Доктор Джонас встревоженно смотрит на меня. Усиленно мотаю головой и показываю взглядом на Министра. Он в это время практически сваливается с седла в руки караульных. К счастью, доктор прекрасно все понимает без слов. Говорит главной гончей, что немедленно осмотрит беременную и перенервничавшую, а сам ведет его к экипажу. Вскоре мы уже в наших покоях. Эшар полулежит на диване и тяжело дышит, прикрыв глаза. Джонас кромсает его одежду и раздает нам с Корделией указания. Подбегаю с тазиком теплой воды и бинтами к дивану и замираю – обнаженный живот Эшара и его разрезанная одежда, все в серой крови. Хочется протереть глаза. Что это за морок?