Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя) - А. К. Ломунова

о том, что в нас, в каждом человеке живет, проявляется Бог. Но ведь это не слова, это несомненнейшая истина. Так надо и жить по ней. А что значит жить по ней, по той истине, по которой Бог в каждом человеке? Значит то, что при встрече, при общении с человеком помнить, что я имею дело с проявлением Бога, т. е. при всяком общении с человеком быть в торжественно набожном, молитвенном настроении. Молитва – это молитва, вызывание в себе высшего духовного состояния, памятование о своей духовности. Общение с человеком – это таинство общения с Богом, причащение. Ах, если бы всегда помнить это! А можно. И буду пытаться.

Дневник, 16 мая 1909 г., Ясная Поляна, т. 57, стр. 69.

Богопочитание любовью тем важно, что всякое другое богопочитание или вовсе не требует усилия, или, если требует, то усилия легкого, внешнего – встать, пойти в церковь, произносить слова молитвы и т. п., тогда как богопочитание любви к людям требует внутреннего, духовного усилия: вспомнить, что перед тобой проявление Бога, и вызвать в себе то высшее духовное состояние, на которое способен.

Бог не в храмах, не в изображениях, не в словах, не в таинствах, не в делах человеческих, а в человеке, в самом человеке; перед ним, перед проституткой, палачом, приговаривателем к казням, перед этим благоговей, созерцая в них Бога.

Дневник, 19 мая 1909 г., Ясная Поляна, т. 57, стр. 70.

Очень тяжелый разговор Сони о цене за отдаваемую ею землю. Я не говорил, но слушать было тяжело, а все от того, что потеряна связь с Ним… Ездил верхом,… читал Гете[151] и газеты. Все бы хорошо, но вечером при чтении статьи[152] потерял. Сейчас как будто опять нашел. Помоги! А Ты уж и помог. Приятно, полезно перечитывать молитвы краткие.

Дневник, 5 июня 1909 г., Ясная Поляна, т. 57, стр. 79.

… Все не могу приучить себя к молитвенному состоянию, входя в общение с людьми. Записать молитву Соничке[153].

1) Утренняя молитва. Верю, что Бог живет во мне и в каждом человеке, и потому хочу любить и почитать его в себе и в других и для этого не делать ничего противного Ему. Никого не обижать, не бранить, не осуждать, всем уступать, всем делать то, что себе хочешь, всех любить.

2) Вечерняя молитва: Верю в то, что Бог во мне и во всех людях, и потому хочу ничего не делать противного Ему, а вот сделал то-то и то-то. Подумаю, от чего я сделал это и как сделал, чтобы опять не сделать того же? [154]

Дневник, 8 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 80.

Встал рано и поехал. Путешествие хорошо. Беседа с предводителем Мценским[155] – православным, консерватором, непромокаемым. Милая Таня[156] и Миша[157] и least not last (последняя в списке, но не последняя по значению) маленькая Танечка[158]. Особенно живо чувствовал безумную безнравственность роскоши властвующих и богатых и нищету и задавленность бедных. Почти физически страдаю от сознания участия в этом безумии и зле. Здесь же меня поместили в безумную роскошь и привезли сам четверт: доктор, секретарь, прислуга. И на беду 9 Июня весь Круг Чтения на эту тему. Научи меня Ты, что мне делать.

Дневник, 9 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 80–81.

Все то же состояние телесное, но душевное очень хорошее. Нынче чуть-чуть поправил о любви. Становится сносно. И из кратких молитв составил три, которые постараюсь заучить. Буду пользоваться ими. Постыдное чувство испытал: досаду, что по дороге меня не узнают. Как пропиталась вся моя душа мерзким тщеславием. Записать:

В первый раз вчера испытал очень радостное чувство полной преданности воле Его, полного равнодушия к тому, что будет со мною, отсутствия всякого желания, кроме одного: делать то, чего Он хочет (я сейчас испытываю это). Я и прежде, давно уже познал это, как истину, открытую мне разумом, но только теперь испытал это как чувство – чувство обращения к Нему и желания получения указания от Него: что же делать? – Привык к молитве и к ожиданию ответа на человеческие речи. Но это самообман. Ответ есть в душе. Благодарю Тебя. Как хорошо! Чую ответ, и так радостно, что выступают слезы.

Дневник, 10 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 82.

Хорошо бы ясно показать, что если речь о борьбе, то любовь, кроме своего внутреннего значения, есть самое могущественное орудие борьбы…

Боже мой! Какое, мне кажется, ты мне дал радостное дело жизни.

Иду завтракать. Письма ничтожные. Нынче составил из всех молитв одну[159]. Кажется, годится. А еще очень хорошо поправил о любви.

Дневник, 11 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 82.

С утра в постели писал молитву Соничке[160]. Все нехорошо. Ничего не работалось. Читал 41 письмо с недобрым чувством. Ездил верхом, очень устал. Главное же, мучительное чувство бедности, – не бедности, а унижения, забитости народа. Простительна жестокость и безумие революционеров. Потом за обедом Свербеева[161], французские языки и теннис, и рядом рабы голодные, раздетые, забитые работой. Не могу выносить, хочется бежать.

… Как много, много кажется, что нужно сказать. Помоги, Господи, делать то, что перед тобой нужно.

Дневник, 14 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 83.

Знаю Бога потому, что знаю в себе любовь к людям и всему живому. Знаю, что живу, только потому, что люблю и себя, и все живое.

Не потому люблю людей и свою душу, что знаю Бога и Его волю, а знаю Бога и Его волю потому, что люблю людей и свою душу.

Знаю Бога потому, что знаю свою душу. А душу свою знаю потому, что люблю свою душу, и не одну свою душу, а и души других людей, душу всего мира.

Тело мое болеет и умирает; душа не болеет и не умирает. Душа это Бог, живущий в моем теле.

Живу я и телом и душою. Тело любит только себя, душа любит всех людей, все живое. Тело болеет, стареет и умирает, душа не болеет, не стареет и не умирает.

Буду же полагать жизнь свою в душе, а не в теле[162].

Дневник, 18 июня 1909 г., Кочеты, т. 57, стр. 85.

… Нынче очень мало спал, много, много думал. Кое-что записал. И очень хорошо, свежо, бодро. Записать:

Короткая молитва: Знаю, что если я в любви, то я