Собачья радость - Наталья Александрова

– Отшень интересно, – американец снова началковеркать русские слова, – ну, я вам желаю от лица всей мормонскойобщественности скорейшего выздоровления!

Сельдереев и сам уже не мог дождаться, когда настырный гостьотправится восвояси: ему не терпелось поближе ознакомиться с содержимым плоскойбутылки, которая уютно притаилась у него под подушкой.

Лола пила вторую чашку кофе, а умные мысли все не приходили.То есть умная мысль была – позвонить Лене на мобильник и сказать, что у нееесть нужная ему информация. Для пользы дела так и нужно было сделать. Но Лола,как уже говорилось, была своенравна и упряма, тут Леня не погрешил от истины,когда назвал ее упрямой ослицей. К тому же она была сильно оскорблена.

Она посидела еще немножко и приняла решение: ехать вЛомоносов и поговорить там с Михаилом Степановичем Сыромятниковым или хотя быузнать о его судьбе.

Разумеется, это было неправильно – ехать в незнакомый горододной, без сопровождения. Кто знает, что она там застанет? Ведь если былисомнения насчет смерти Георгия Птичкина, то режиссера Модестова точно убили! Нудопустим, того прикончила жена, а этот, Птичкин, сам инсценировал своютрагическую смерть, чтобы удрать от настырной Анфисы с ее страстной любовью. Нослишком уж все просто объясняется, Лола не верит в такие случайные совпадения.И Маркиз ее тоже так учил.

Вспомнив о Маркизе, Лола рассердилась на себя и решила ехатьво что бы то ни стало. Она вызвала животных на кухню и объявила им, что уезжаетдо самого вечера.

– И нечего так на меня смотреть! – Лола поставилана пол перед разобиженным Аскольдом мисочку с двойной порцией сухого кошачьегокорма. – Как-нибудь переживете тут без меня один день! К вечеруобязательно вернусь. Сами, между прочим, виноваты! Не изодрали бы Ленькинукнижку – он бы не ушел из дома! А теперь мне придется восстанавливать своедоброе имя и доказывать ему, что я тоже чего-то стою!

Аскольд смотрел на нее выразительными изумрудными глазами, вкоторых ясно читалось, во-первых, осуждение тех легкомысленных и бессовестныххозяев, которые бросают своих домашних любимцев без присмотра, и, во-вторых,требование справедливости; Пу И тоже участвовал в уничтожении Лениной записнойкнижки, а его Лола тем не менее не оставляла дома, а брала с собой в поездку…

– И нечего так смотреть! – повторила Лола. –Пу И привык всюду ездить со мной! И потом, я совершенно уверена, что это вы спопугаем втянули его в хулиганскую историю с Ленькиной записной книжкой! Сам онни за что бы такого не совершил!

«Ну-ну!» – явственно сказал взгляд Аскольда.

– Пр-редатель! – хриплым пиратским басом проорал ссамого верха кухонного шкафа попугай Перришон.

Лола решила взять с собой Пу И для поддержки: все-такисобака – друг человека. Вряд ли песика можно использовать в качестве защитногосредства, но чихуахуа – древняя охранная мексиканская порода. Пу И способенподдержать Лолу в трудную минуту.

Она положила в сумку два банана, пакет с бутербродами,бутылку минералки, и они с Пу И отбыли навстречу опасным приключениям.

На Балтийском вокзале уже царили летняя толчея и суматоха –горожане, соскучившиеся за долгую северную зиму по солнышку, зеленой траве исвежему, незагазованному воздуху, толпами устремились на пригородные электричкивместе со своими котами, собаками и прочей мелкой домашней живностью.

«Вот видишь, – выразительным взглядом сказал хозяйке ПуИ, – мы тоже вполне могли взять с собой Аскольда и Перри!»

– Ну ты даешь! – возмутилась Лола. – Отличнобы я смотрелась с таким передвижным зверинцем! Скажи спасибо, что я тебя взяла!

Пу И усовестился и скромно потупил глазки.

Пробираясь в толпе от кассы к перрону, Лола боковым зрениемзаметила знакомый силуэт. Ей показалось, что она узнала своего недавнегознакомого Олега Петровича Нестеровского, любителя Чехова и кофе по-венски, но,обернувшись, она не нашла его взглядом и подумала, что, скорее, всегообозналась.

«Совсем крыша едет, – сердито подумала Лола, –из-за этого грубияна Леньки я скоро буду бросаться на любого мужчину, которыйпоговорит со мной ласково. Виданое ли дело, мне уже мерещится недавнийзнакомый!»

В электричке ей, к счастью, удалось найти свободное местечковозле окна. Правда, на соседней скамейке, прямо напротив нее, ехала пожилаяженщина с огромной кавказской овчаркой, но собака вела себя тихо, мирносвернувшись под скамейкой, и только время от времени грустно вздыхала.

Судя по этим вздохам, овчарка была дамой. Это предположениенемедленно подтвердил Пу И, который совершенно беззастенчиво принялся строитькавказской громадине глазки.

– Пу И, ну ты даешь! – возмущенно прошептала Лолана ухо своему любвеобильному песику. – Уж эта дама явно тебе не пара!

Самоуверенный чихуахуа так не считал. Он по-прежнему посылаллохматой соседке пламенные взоры, и вскоре Лола с удивлением заметила, чтоовчарка явно отвечает ему некоторой взаимностью. Конечно, дорожный романограничивался обменом взглядами, но Лола тем не менее была пораженаспособностями своего любимца.

Надо сказать, что едва ли не каждый второй пассажир электричкивез собаку или кошку. Если собаки ехали, в зависимости от размеров, на полу илина руках у хозяев, то кошек перевозили в самых разных дорожных переносках – вэлегантных плетеных корзиночках с крышками, в аккуратных и очень уютныхпластмассовых домиках, в обыкновенных инвентарных металлических сетках изуниверсама с кое-как приделанными крышками, в самых разнообразных самодельныхклетках и корзинах. Немногочисленные дисциплинированные коты ехали без всякихклеток, мирно покоясь на руках у хозяев.

Через две скамейки от Лолы ехала худенькая старушка, наплече у которой висел, как меховой воротник, немолодой кот, глаза котороговыражали крайнюю степень душевной и физической муки. Неожиданно в кармане устарушки запел мобильный телефон. Бабулька с гордым видом достала трубку изкармана и ответила на неслышный вопрос:

– Еду в электричке. С котом. Кот плохо переносит.

Вскоре электричка доехала до Петергофа, и большая частьпассажиров вышла из вагона. Вышла и кавказская овчарка. Пу И проводил еепламенным взглядом своих маленьких круглых глазок, и дама тоже, покидая вагон,оглянулась на своего недолгого попутчика…

Еще через двадцать минут поезд остановился на конечнойстанции.

«Станция Ораниенбаум, город Ломоносов! – объявил голосв динамике. – Просьба освободить вагоны!»

Город Ломоносов, в отличие от шумного, людного, полноготуристов Петродворца, оказался тихим, пыльным и провинциальным. Посредивокзальной площади, не обращая внимания на прохожих, дремала большая полосатаякошка. Когда Лола с Пу И на руках прошла мимо, кошка приоткрыла глаза, смерилаПу И пренебрежительным взглядом (тоже мне, собака называется) и сновазадремала. Пу И в ответ на мгновение обнажил клыки, что при его размерах ивнешности выглядело уморительно.