Жили-были-видели… - Леонид Чачко

Район для работы нам достался непростой – несколько разбегающихся веером невысоких хребтов с ручьями, текущими в долинах между ними. В первый день обработали одну долину, во второй – следующую, и оставалась последняя небольшая лощина за перевалом, после чего мы переваливали в соседнюю долину речки Тополёвки, где нас ждала встреча с Борькой. Но напрасно мы радовались, голубчики: враждебный Рок выложил еще не все козыри. Поднявшись на последний перевал перед долиной Тополёвки, я не узнал открывшуюся передо мной картину – пейзаж не соответствовал карте. Пытаясь разобраться в произошедшем, я прикидывал различные варианты, вплоть до самого невероятного – ошибки в карте, пока не понял – я заблудился! Правда, ошибка была небольшая: мы всего-то обработали лишнюю долину, за границей нашего планшета. Придется обработать еще одну, нашу, долину, работы всего часа на три. Усталый Коля пытался протестовать, но я давил на него всем своим авторитетом, соблазнял неминуемо ждущим нас вкусным ужином, и бедный мальчик сдался. Передохнули полчаса, обработали последнюю долину, взобрались на водораздельный хребет – и вот она, долина Тополёвки, вон она, палаточка Бори! Спускались чуть не бегом, на последних шагах дали залп из ружья, Борька с приятелем выскочили из палатки и – урра!

Возле палатки нас встретил транспарант, художественно выполненный из портянки: «Тополёвка – it is a Gold River!». Оказывается, ребята таки нашли в Тополёвке следы ЗОЛОТА! Боря с напарником наткнулись на золото в русле одного из ручьев, впадающих в Тополёвку, накануне нашего прихода. Азарт и любопытство требовали исследовать это место поподробнее, но мы отложили работу на послезавтра, а пока предались заслуженному отдыху и радостям чревоугодия. Нас с Колей ждала тушеная утка с грибами и пирог с голубикой (sic!) – Борин напарник достиг неимоверных высот в кулинарии. Мой бедный Колька объелся и быстро ушел спать, вслед за ним вскоре ушел и напарник Бори (вот, к сожалению, забыл, как его зовут – все-таки много лет прошло), а мы с Борей просидели у костра всю ночь, рассказывали о своих приключениях, вспоминали далеких друзей, Москву, которая отсюда казалась такой родной, такой привлекательной. На другой день отдыхали, рыбачили. К ужину поджарили на вертеле хариусов – очень недурственно, скажу я вам! На мой вкус, даже лучше, чем запекать в листьях в золе.

Наутро разделили район предполагаемого залегания золота между собой и пошли искать. Если при обычном нашем поиске расстояние между пробами примерно пятьсот метров, то здесь мы обследовали каждую интересную складку местности. В нескольких местах в лотке, в черном шлихе – тяжелом остатке от промывки – блестели желтые искорки! Попробовали золотинку ножом – гнется, а значит, это не пирит, так называемая обманка, а действительно ОНО! Его, по-видимости, немного, но оно есть. Фактические запасы и перспективность определит лаборатория, но настроение у нас все равно приподнятое! Удивительная штука – казалось бы, «что нам Гекуба и что мы ей», но азарт реально охватывает при соприкосновении с этой таинственной желтой материей!

Вспоминаю, как уже перед самым концом нашей эпопеи мы с Борькой вдвоем шли по кочкарнику, направляясь к очередному району поиска (это было, когда, уже в конце лета, Лобунец изменил тактику поиска и, перебросив всю партию в новый район, отправлял нас в однодневные радиальные маршруты). Болотистая, слегка холмистая равнина, между большими кочками проглядывают окна чистой воды, мы идем, поглядывая под ноги, чтобы не провалиться, – как вдруг я вижу, что на песчаном дне большой лужи ярко и густо блестят на солнце золотые искры. Наверное, в моем голосе, когда я остановился и окликнул Борьку, было что-то такое, что заставило его сразу броситься ко мне. Мы некоторое время вглядывались в волшебную картину на дне бочажка, затем я засучил рукав и зачерпнул со дна песку с золотыми блестками. Если это ЗОЛОТО, то его здесь очень МНОГО! Клондайк! Неправдоподобно много… Боря достал нож и попробовал золотинку на излом. Потом другую. Золотинки ломались и крошились. Увы, это была обманка. Наваждение прошло, но мы с Борькой, уверяю, испытали минуту счастья!

Мы увидели настоящее золото, когда к нашей партии пробился вездеход из другого, более северного района. Там было найдено промышленное золото, и ребята привезли с собой в качестве сувениров по небольшой пробирке. На дне пробирок поблескивал серовато-желтый некрасивый порошок. Ничего волшебного… Ведь важен контекст!

Уж небо осенью дышало… Вторую неделю длился замазон. Не летал вертолет, кончались сухари, сахар, не было почты. Да и работа застопорилась. Начальник распорядился сгонять на базу в Аянку. Вызвались наш радист и я. Снарядили лодку-казанку, завели мотор и поплыли. Вниз по великой чукотской реке Пенжине.

По карте путь выглядит совсем недалеким – километров шестьдесят. Река широкая, с островами и протоками. Несет быстро, течение приличное, надо посматривать, чтобы не занесло на отмель, не сорвало винт. Берега красивые, пейзажи меняются поминутно. Вот проскочили по быстрине высокий обрывистый мыс, по скалам карабкаются разноцветные заросли, желтые и красные оттенки – березки, осины, брусничник. Осень. Несколькими километрами ниже – на противоположном берегу – в Пенжину широким устьем впадает большой приток – Бунтуна. С этой рекой и скалами напротив связан один из эпизодов нашей экспедиции, который чуть было не обернулся трагедией.

К середине сезона в нашей партии образовались устойчивые рабочие группы. Такую группу составил один из двух наших техников-геологов и рабочий – аспирант московского технического вуза. Пара подобралась очень дружная, ребята оказались атлеты, в базовом лагере по утрам занимались физзарядкой, подъемом тяжестей, купались в ледяной воде. В середине июля группа отправилась в выкидушку на Бунтуну с целью геофизического обследования бассейна. Взяли с собой аппаратуру, УКВ-рацию, резиновую лодку. Выкидушка была рассчитана на три недели. К исходу второй недели связь по рации с ними прервалась, но начальник не беспокоился – ребята опытные, разберутся сами. К тому же начались затяжные дожди и послать к ним вертолет не получалось.

Ребята вернулись в базовый лагерь к концу третьей недели, на рассвете, пешком, передвигаясь из последних сил, изможденные, ободранные, без рюкзаков и лодки. Из бессвязного рассказа нарисовалась картина их приключений.

Поначалу все шло прекрасно – работа спорилась, продуктов хватало. Потом сели батарейки рации, и связь с базой нарушилась, а вслед за тем испортилась геофизическая аппаратура. Ребята некоторое время бездействовали, ожидая, что подлетит вертолет, но не дождались. Тут начались дожди, с продуктами стало туго, и ребята решили добираться на базу по реке. Но на второй день река из-за дождей вздулась и стала опасна. Забыв об осторожности и стремясь поскорее добраться до базы, ребята продолжили сплав, и на одном из участков стремнина затянула лодку под поваленное дерево. С трудом, нахлебавшись воды и потеряв всю поклажу, ребята выбрались на берег. Неизвестно, как это случилось, но у них даже спичек не осталось. Шли под проливным дождем вдоль реки, продираясь через заросли и опасаясь отойти от берега хоть на шаг, чтобы не заблудиться. Вышли к месту впадения Бунтуны в Пенжину, отсюда оставалось до лагеря километров двадцать. Спасло то, что наткнулись на стоянку чукчей-рыбаков, которые заготавливали на зиму рыбу – юколу для ездовых собак. Ребят обогрели, накормили, напоили чаем, предложили остаться в чуме, но решили двигаться дальше. Переправились на правый берег Пенжины и, вместо того чтобы пересечь высокий береговой отрог поверху, пошли вдоль берега траверсом скальных обрывов. Как они не разбились – непонятно… Видимо, сознание их к этому моменту помутилось и довлел только страх сбиться с пути. Им повезло, они вышли к лагерю, физически не покалечившись, но после этого приключения один из двоих – техник – так и не оправился психически, и его пришлось эвакуировать на Большую землю.