Любовь за кадром - Эммануил Тафель

– У вас родилась замечательная дочь! – как бы обрадовавшись, заявил врач.

Почти четыре килограмма – довольно крупный ребёнок, но совершенно здорова и я уверен, что вырастет большой и красивой!

– он, наконец-то, позволил себе улыбнуться.

Виноградову стало плохо, ощущение было такое, будто его ударили по голове тяжёлой дубинкой. В ушах стоял тихий звон, очертания предметов расплывались, а молодой доктор в белом халате стал постепенно растворяться как тёплый пар в морозном воздухе. Уже падая на землю, он с трудом расслышал крик врача:

– Сестра, нашатырь, скорее!

Когда Виноградов пришёл в себя и увидел склонившееся над ним лицо медсестры, он, ещё не веря, спросил:

– Её больше нет?

Сестра, поджимая трясущиеся губы, горестно закивала головой.

– А как дочь? – всё так же отчуждённо, глядя в одну точку, спросил Виноградов.

– Дочь у тебя в порядке, милок, – всхлипывая, ответила она. – Хорошенькая такая, здоровая и ведёт себя как надо: и плачет, и кричит, так что ты не беспокойся – девочка у тебя, что надо!

Через неделю, сидя в московской квартире у постели заснувшей дочери, Виноградов попытался осмыслить происшедшее: у него больше не было жены, но появилась крохотная, неспокойная дочь Еленка. Одному ему пришлось бы очень туго, так как тёща Мария Петровна всё ещё находилась в больнице и если бы не помощь сестры Лизы, которая кормила грудью своего двухмесячного сына, то он просто бы не справился со своей маленькой дочерью.

Лиза приходила несколько раз в день, так как жила она недалеко на Дмитровском шоссе, кормила и мыла Еленку, а Виноградов закупал продукты и стирал бельё. Он взял в институте академический отпуск и старался всё свободное время проводить с дочерью. Участковая врач-педиатр, которая каждую неделю навещала их, только горестно качала головой, глядя как он старается, но на дочку не могла нарадоваться, так как Еленка росла здоровой, жизнерадостной девочкой.

Раз в месяц в их жизни наступало некоторое разнообразие и раздавались вались три нетерпеливых звонка. Александр открывал дверь и в комнату врывалась шумная компания студентов, с головы до ног обвешанных игрушками и подарками. Они сразу же бежали к кровати Еленки, вытаскивали её на свет божий и, кружась с девочкой на руках, распевали хулиганские песни. А потом, устроившись на кухне за маленьким столом, рассказывали Виноградову последние институтские новости.

– Сашка, ты знаешь, на курсе ходят слухи, – прихлёбывая чай, возбуждённо говорила Маша Борисова, – что мы будем проходить практику на «Мосфильме».

– В качестве кого?

– Говорят, что будем работать ассистентами оператора и нам даже зарплату будут платить!

– Действительно интересно.

– А ещё говорят, – вступил в разговор Игорь Панюшкин, – что мы с Машей решили пожениться. Можешь нас с этим поздравить!

Виноградов посмотрел на покрасневшую Машу, затем перевёл взгляд на довольного Игоря и, убедившись в том, что его не разыгрывают, поздравил друзей. Они быстро приготовили нехитрый ужин, Саша выставил на стол бутылку шампанского и предложил устроить небольшой сабантуй, так как для этого был подходящий повод: сегодня Еленке исполнилось полгода.

Когда все собрались в комнате за столом, а дочку благополучно уложили в кровать, Виноградов поднялся с бокалом в руке и предложил выпить за дочь. Все поддержали его, а затем обратили внимание на Еленку: она что-то громко улюлюкала, размахивала ручонками, иногда даже подпрыгивала в кроватке, вся переполненная восторгом из-за присутствия гостей.

Покончив с едой и выпив чаю, ребята разошлись, а Виноградов, оставшись вдвоём с засыпающей дочерью, ещё острее почувствовал своё одиночество.

Но ничего нельзя было изменить, судьба распорядилась с ним именно таким образом и надо было дальше жить, хотя бы ради дочери. Аккуратно укрыв Еленку и вымыв посуду, он отправился спать, так как рано утром надо было идти на молочную кухню.

Проснувшись в шесть утра от звона будильника, Саша неторопливо поднялся, сделал зарядку и отправился в ванную. Тщательно побрившись, он встал под душ, постепенно перейдя на холодную воду. Целебные свойства контрастного душа он испытал на себе, когда после потери жены совсем перестал спать. Не помогали ни таблетки, ни микстуры и только, когда по совету врача Саша стал каждое утро принимать контрастный душ, а вечером хвойные ванны, он постепенно вошёл в норму и просыпался теперь только по звонку будильника.

Закончив с утренним туалетом и убедившись, что Еленка спит, Виноградов вышел за молоком. Подходя к высокому зданию, на первом этаже которого располагалась детская кухня, он увидел знакомую женскую фигуру.

– Лизка, сестрёнка! – воскликнул он, догоняя женщину.

– Привет, ты чего бежишь как на пожар, или забыл, что я сегодня выходная? – Лиза с улыбкой смотрела на брата.

У этой молодой женщины, двадцати восьми лет, было уже двое детей. Несмотря на это, её стройной фигуре могли позавидовать многие топ-модели.

Виноградов знал, что сестра ежедневно бегает, занимается фитнесом и соблюдает диету, но любил он её не за фигуру, а за открытое, доброе сердце. Она всегда была готова помочь и, когда у него случилось несчастье и он остался один с маленькой дочкой на руках, Лиза без приглашения пришла к нему и сразу же взяла на себя все заботы о девочке. Это было счастьем и невиданной удачей, так как сестра в это время кормила грудью своего маленького сына.

– Я совершенно забыл об этом, – он смущённо засмеялся. – Но ничего, я помогу тебе.

Они зашли в маленькое помещение детской кухни, где, несмотря на раннее утро, уже теснилась небольшая очередь из молодых отцов и пожилых женщин. Очередь двигалась быстро и вскоре Виноградов и Лиза, взяв бутылочки с молоком и кефиром, вышли на улицу.

– Саша, иди домой к дочери, а то как бы она не проснулась, – заботливо сказала Лиза. – А я покормлю своего малыша и скоро приду к вам.

Они расстались у перекрёстка: Виноградов пошёл домой, а Лиза заторопилась на автобус, идущий на Дмитровское шоссе. Их совместные прогулки за молоком повторялись довольно часто, так как Лиза работала в каком-то НИИ недалеко от дома и сделав вечером необходимую работу, часто освобождалась по утрам.

Такие дни она называла выходными, хотя после обеда должна была вернуться в институт. Эти прогулки нравились Виноградову, он любил бывать наедине с сестрой, чувствовать дыхание домашнего тепла, которым всегда веяло от её милого лица.

Прошло ещё полгода и Еленка повзрослела, научилась самостоятельно ходить, перестала пить кефир и молоко из детской кухни. Во время обеда она садилась с отцом за стол и наравне с ним ела свою порцию манной каши и фруктовых соков. С этой осени Виноградов возобновил занятия в институте, а заодно и работу в фотостудии у Белорусского вокзала. Как бы он не был занят, он обязательно отводил Еленку в ясли, а вечером забирал её домой. В те дни, когда он работал в клубе, дочь поступала в распоряжение Лизы, которая её очень любила, а та отвечала ей взаимностью, так как получала от Лизы ту материнскую доброту и заботу, которой ей так не хватало в жизни.