Любовь за кадром - Эммануил Тафель

Наташа насмешливо посмотрела на Давыдова.

– У меня создалось впечатление, что ты делаешь всё только для себя.

– Нет, почему? Я о тебе тоже забочусь.

Сергей снова, наполнил рюмки коньком и предложил выпить за удачное продолжение. Наташа отказывалась, чувствуя приближение опьянения, но Сергей чуть ли не силой заставил её выпить. И снова его настойчивые руки обняли девушку, и вот уже расстёгнута кофточка на её груди, и поднята до непозволительных пределов юбка. Чувствуя над собой тяжёлое, хмельное дыхание, Наташа из последних сил попыталась вырваться.

– Не надо, прошу тебя Сергей, не надо! – умоляюще проговорила она, но Давыдов, уже не владея собой, решил действовать до конца. И только в эту минуту, осознав всю тяжесть того, что сейчас могло произойти, Наташа из последних сил рванулась в сторону, оттолкнула от себя тяжёлое, потное тело и, быстро вскочив, отдёрнула юбку.

– Подлец! Развлечься решил? Гнёздышко, девочка, коньячок. Всё отработано и безотказно действует. Но это не для меня!

Сергей лежал на диване в неудобной позе и смотрел на Наташу тупыми, пьяными, глазами. Она не могла больше оставаться в этой квартире. Выбежала в прихожую и сорвала с вешалки свою шубу. Открыв неподатливый английский замок, выскользнула за дверь и оказалась у лифта. Не став дожидаться, пока еле двигавшаяся кабина поднимется на двадцатый этаж, Наташа быстрым шагом, едва придерживаясь рукой за перила, побежала вниз по лестнице. Недалеко от подъезда она увидела зелёный огонёк такси, на котором благополучно добралась до дома.

В последующие дни работа в павильоне шла вяло: уже были отсняты крупные планы актёров, закончены съёмки массовых сцен, а композиции натюрмортов были отработаны до такой степени, что, казалось, создать что-либо более совершенное уже невозможно.

Но было понятно, что сейчас снимаются лишь вспомогательные кадры… Все ждали сценариста, который должен был написать новый текст для актрисы Васильевой. Режиссёр ходил темнее тучи, так как в дирекции студии его предупредили о недопустимости срыва съёмок.

На третий день, когда на съёмочной площадке был объявлен перерыв, в павильон ворвался сценарист, потрясая зажатой в руке рукописью. Семён Михайлович Красовский писал сценарии уже давно, но только сейчас, после упорного и титанического труда, ему удалось пробить к постановке свой литературный опус. И теперь, боясь творческого провала, Семён Михайлович дорабатывал сценарий буквально на ходу, предлагая режиссёру всё новые драматургические решения.

Светланов выхватил сценарий из рук Красовского и, быстро пролистав его подозвал к себе Наташу, которая в этот момент беседовала с Виноградовым.

– Наталья, – бодро сказал режиссёр. – Красовский, наконец, принёс новый вариант сценария и у нас есть теперь над чем работать.

– Замечательно! – всплеснула руками актриса.

Они вышли из павильона и пошли репетировать в актёрскую комнату, а Виноградов перехватив сценариста, попытался у него выяснить, как будет выглядеть новый эпизод фильма.

– Понимаете, это будет что-то грандиозное! – захлёбываясь, говорил Красовский. – Героиня в белом платье на арабском скакуне, врывается на центральную площадь города, а за ней бегут толпы поклонников. Вот тут-то она и произносит свой монолог.

– Позвольте, Семён Михайлович, – удивился Виноградов. – Какой конь, какая площадь? Ещё месяц назад мы договорились о том, что Наташа будет читать монолог в павильоне. У меня вся техника находится здесь! Уж не думаете ли вы, что по одной вашей прихоти, я из павильона выйду на натуру. Этого никогда не будет!

У нас и так горят сроки производства.

Оператор, разозлившись, пошёл вслед за режиссёром, чтобы решить с ним этот вопрос. Он заглянул в гримёрную, а затем в костюмерную, надеясь найти режиссёра и актрису, но ему сказали, что Наташа уже оделась для съёмки и ушла с режиссёром. Виноградов поднялся на второй этаж, постучал в дверь и вошёл в репетиционную. Светланов сидел в глубоком кресле, перелистывая страницы сценария, а Наташа стояла перед ним, собираясь читать монолог.

Она была сегодня особенно хороша: в голубой, под цвет глаз, кофточке тёмно-синих узких брюках, с тщательно подкрашенными глазами и лёгким тоном на лице, актриса больше походила на манекен, чем на живую девушку и только очаровательная улыбка оживляла её милое лицо.

– Владимир Сергеевич, – уверенно начал Виноградов, – мне сценарист сейчас сказал, что новый эпизод будет сниматься в центре города и Наташа на коне выскочит к толпе поклонников.

– И как вы это восприняли?

– Крайне отрицательно! Мы ведь готовились снимать в павильоне, у меня вся техника собрана в декорации. Если переходить на натуру, то это займёт много времени.

– Александр Михайлович, не берите в голову, как говорят в Одессе. Вы же знаете, что Красовский сумасшедший, правда талантливый сумасшедший, и если мы готовились снимать в павильоне, то так и будет!

– А как же конь? – оператор был явно смущён.

– Ну, коня и в павильон привести можно. Так что идите и работайте, а мы пока с Наташей прорепетируем.

– Хорошо, я начинаю установку света и уже через час жду актрису на площадке.

Вернувшись в павильон и посоветовавшись с Кравцовым, оператор попросил бригадира Егорыча установить несколько прожекторов на полу декорации так как предполагалось, что съёмка будет вестись с нижней точки. Когда в павильоне были расставлены приборы, а Виктор закончил замер освещённости на съёмочной площадке появилась актриса Васильева. Её сопровождал режиссёр и ассистенты. Теперь уже она была одета в длинное, тёмно-красное платье, что никак не соответствовало белоснежному наряду, придуманному сценаристом. Это немедленно возмутило Красовского, но Светланов, оттеснив его своей могучей фигурой, приказал готовиться к репетиции. Виноградов занял место у камеры, ему помогал механик и ассистент, а режиссёр, устроившись рядом на персональном стуле, выжидающе посмотрел на актрису.

– Так я могу начинать? – неуверенно спросила Наташа.

– Да конечно! – подтвердил Светланов. – И постарайся сделать всё то, о чём мы с тобой говорили. Актёры второго плана подыграют тебе в мизансцене.

Он обернулся в поисках второго режиссёра.

– Пётр, отберите несколько актёров и расставьте их на площадке. Они должны помочь Наташе играть и, если потребуется, поддержат её в движении.

Прошло пятнадцать минут и актёры второго плана были разведены в мизансцене, а Наташа всё ходила со сценарием в руках, повторяя свой монолог.

Наконец это Светланову надоело и он скомандовал: – Внимание! Мотор! Камера!

Отгремела в тишине павильона хлопушка, Наташа начала читать и камера плавно наехала на её лицо. Актёры исправно подавали реплики, Наташа старалась отвечать, но получалось это у неё слабо и неубедительно.

– Стоп! – загремел режиссёр и подошёл к актрисе.