Винляндия - Томас Пинчон

— Извини, но это в сумке у тебя не старая ли визитка Такэси Фумимоты случайно? — женщина меж тем копаясь в своей, дабы отыскать и извлечь небольшой серебристый аппаратик, по-прежнему заливающийся про стоп-кадровую танцовщицу хулы, сто разных кадров воды, Дэнно, глядящего сквозь дырку в стекле, Макгэрретта на здании.

— Вот… — Прерия передавая ей переливчатый прямоугольник, — мне её папа дал.

— У меня тут сканер по-прежнему настроен их вычислять, но я думала, этих хрычей уже изъяли из оборота. Она заглушила музыку сразу после той части, в которой поётся:

Там в переулках Гонолу-лу,

Мы оформляем, мчим на вызов, ну и

Ну-ой!.. Гава —

Йи Пять-О!

Протягивая руку: — Я Дэррил Луиз Честигм. Мы с Такэси партнёры.

— Прерией звать.

— На одну минутку в зеркале я решила, что ты одна моя знакомая, которой не можешь быть.

— У-гу, ну а я знаю, что и вас где-то видела — эгей, погодите-ка, это ДээЛ Честигм, я всегда считала, оно значит Дефектный Лист, верняк это вы, смотритесь только иначе, бабуля мне показывала ваши старые снимки. Вас и мамы моей.

— Твоей мамы. — Прерия увидела, как она делает вдох размеренно и тщательно, как бывало в «Храме Пиццы Бодхи Дхарма». — Господи помилуй. — Она кивнула, слабо улыбаясь, один край этой улыбки, может, чуточку выше другого. — Ты детка Френези. — Имя она выговорила с некоторым трудом, словно бы какое-то время не произносила его вслух. — Мы с твоей мамой… мы вместе гоняли, ещё в прежние дни.

Они вышли наружу и нашли тихий участок террасы, и Прерия рассказала ДЛ о слухах насчёт маминого возвращения и о чуваке из УБН, который, наверное, чокнутый, и про его аферу с кино, и о том, как дом у них захватило военизированное подразделение Министерства юстиции.

ДЛ посерьёзнела.

— И ты уверена, что его имя Бирк Вонд.

— Ну. Папа говорит, он мерзкий говнюк.

— И то, и другое. У нас по-прежнему карма кой-какая несбалансирована, с Бирком. А теперь, похоже, и у тебя. — Японский амулет она положила на стол между ними. — Такэси их называет расписками гири, что-то вроде кармических векселей. Скоростей нахавается, грандиозные замыслы из него прут, хочет на них мировую валюту построить, и прочая — но предъяви ему такую, он обязан будет по ней уплатить. Ты собиралась её применить?

— Мне как Дамбо с тем пёрышком, а сейчас за что угодно зацепилось. А что? Что ваш партнёр может для меня сделать? Маму сможет мне найти?

Что поместило ДЛ в некоторый ощип. Столько лет с Такэси, а она по-прежнему выясняла, что он умеет. И не умеет. Если Френези и впрямь выходит на поверхность, найти её способен кто угодно. Но если и Бирк Вонд малину обдирать станет, её движения могут оказаться не столь определённы. И какую бы историю ДЛ ни изложила этому ребёнку, та не должна, а то и никогда и не сможет, быть той историей, что знает она. ДЛ потянула резину.

— Штука в том, прошло сколько, 15 лет, примерно вся твоя жизнь, сплошь игры в притворство, на одном доверии к тому, что сейчас звучит безумно, враньё, друг друга сдавали, слишком много воды утекло, все помнят разные истории…

— И вы хотите услышать мою, прежде чем свою мне расскажете.

— Знала, что ты поймёшь. — Мимо прошёл ливрейный официант с подносом шампани в фужерах, и Прерия, которой даже пиво не нравилось, и ДЛ, возражавшая против любых наркотиков из философских соображений, взяли себе по одному. — За Френези Вратс, — ДЛ коснувшись своим фужером девочкиного, и плечи Прерии оседлал озноб.

С дальнего луга подымалась музыка «Рвотонов», блямкавших и лязгавших по сюите из «Тоски».

— Ну — папа и бабуля оба рассказывали то же самое. Я им перекрёстные устраивала, старалась подловить, но кроме совсем уж дотошных деталей да потери памяти из-за дури, либо всё это правда, либо они давным-давно сговорились и что-то вместе сварганили, так? — дожидаясь, чтобы ДЛ сказала ей, дескать она слишком юна так параноить. Но ДЛ только улыбнулась в ответ из-за края стройного фужера. — Ладно — мама снимала кино для той Революции, что вы там, парни, пытались сделать, пустилась в бега, на неё ордеры выписали, ФБР развесило её портреты по всем почтам, Зойд её какое-то время крышевал, а потом у них я появилась… и мы были семьёй, пока феды не разнюхали, где она, и ей не пришлось исчезнуть — уйти в подполье. — Голос её самую малость дрогнул брошенным вызовом.

Подполье. Ну да. Это история, следовало догадаться ДЛ, которую и расскажут ребёнку. Подполье. А теперь, как может ДЛ рассказать ей, что она знает, — и как может не рассказать?

— У Бирка Вонда, — очень осторожно, — в те времена было собственное большое жюри. Они всё захватили, цапали антивоенную публику, радикальных студентов, обзаводились обвинительными актами, включая и тот, что двинули твоей матери. Срока давности на него нет, так что он до сих пор в силе.

Прерия скорчила гримаску не-врубаюсь.

— Говорите, он за ней до сих пор гоняется, 15 лет уже как, деньги налогоплательщиков, мало кругом настоящих преступников?

— Надёжней всего у меня была б догадка, судя по тому, что ты мне рассказываешь, что мама твоя в какой-то глубокой срани, на неё Бирк наседает, а если он заявился и дом у вас отобрал, значит, и на вас наседает, может, вы для него предмет торга с ней. — Но это как пытаться растолковать ребёнку изнасилование, а про секс при этом не упоминать.

— Но с чего? — Ага. Веки девочки, в послеполуденной тени, лежали полуоткрытые, а сама она цеплялась, так переполненная невинностью, с остолбенелой дочерней надобностью, за каждое слово, за каждый пробел между словами. Но ДЛ лишь пялилась в ответ, словно бы Прерии полагалось тоже вычислять что-то самой. Девочке очень не хотелось этого признавать, но до сих пор всё звучало так, что между Бирком Вондом и её матерью было что-то опасно личное, залегала какая-то территория, ступать на которую ей было так же нервно, как и, судя по виду, ДЛ. Взгромоздившись давеча вечером на стол в «Храме Пиццы Бодхи Дхарма», Эктор орал что-то про то, как Бирк Вонд «старушку у Зойда отобраль». Должно быть, Прерия думала, что это он об аресте, вынудившем её мать пуститься в бега, о чём-то вроде. Но что ж ещё?

В оранжевом солнечном свете, гости в платьях из верхних пределов «Мэгнина» и жабо на рубашках, в смоках и фраках, отбрасывая на склон всё более длинные тени, бродили, сбивались и пересбивались в кучки, ели, пили, курили, танцевали, ссорились, шатко подбредали к микрофону погостить у группы на вокале. Прерия обнаружила, что фужер её пуст, а чуть погодя — и полный на его месте. В какой-то момент возник этот дядька, на вид какой-то потрёпанный, поцеловал ДЛ руку и попробовал цапнуть её за жопу, чего она, вероятно, ожидала, поскольку в контакт он так и не вступил, а напротив, его мотнуло мимо Прерии и чуть ли не через парапет на буфетный стол уровнем ниже.

— Шондра с детишками чудесно выглядят, — заметила ДЛ, когда он медленно вернулся, и представила Прерию их хозяину, Ралфу Уэйвони. — Не хочу быть той, кто написает в чашу с пуншем, — прибавила ДЛ, — но тебе лучше знать это раньше, чем позже, у Прерии вот только что случилась стычка с твоим старым партнёром по пиноклю Бирком Вондом.