Клей - Анна Веди

Его торжественная поза большинством не остаётся незамеченной.

– Здрасти, – Рыжий, ссутулившись, вразвалку, как медведь, проходит к своему месту и задерживает свой взгляд на необычно подтянутого ведущего. Как правило, тот сидел расслабленный, вальяжно развалившись в кресле. – Сегодня праздник или что?

– Или что. В своё время всё узнаешь. Я предупреждал в прошлый раз.

Заметив, как сгорбился под короткими резанными фразами рыжий и как София, заметившая это, переводит непонимающий взгляд то на рыжего, то на Макса, последний принимает миролюбивое выражение лица, натягивает добродушную улыбку и говорит:

– Да, сегодня необычный день. Вы всё узнаете в процессе.

– Звучит угрожающе-интригующе, – София чувствует смутное сомнение, но, не поняв причины своей тревоги и очарованная красотой Макса, не придаёт значения и отпускает чувство.

– Я сегодня совсем не хотела идти, – произносит Сандра. – Так было уже, похожее. Перед болезнью и смертью сестры. Она настаивала на том, чтобы пойти в оперу, а я не люблю и отказывалась. Но она в конце концов настояла, мы сходили, а на следующий день она заболела и слегла. Это последнее посещение оперы я запомню на всю жизнь. И сейчас у меня чувство непонятное, странное. Так и хочется уйти, но в то же время что-то держит.

– Когда хочется уйти, надо остаться и посмотреть, что будет дальше, – парирует ей Макс фразой, где-то им услышанной.

– Извините, опоздала, – тяжело дыша и медленно передвигая своё тело, входя, говорит Мария.

Видно, что она прилагает много усилий, чтобы перемещать себя в пространстве и даже произносить слова.

– Ничего страшного, Мария. Ты не единственная. Мы ещё ждём Динару и Мигеля. Обещали прийти, – кивает ей Макс.

– Надеяться на обещание алкашей не серьёзно и глупо, – агрессивно фыркает рыжий.

В это же мгновение слышатся шаги снаружи, громкий голос Динары и смех. Через пару секунд дверь в комнату открывается, и заходит парочка, держась под руку. Так и кажется, что они уже прилепились друг к другу. Но это не так. Мигель опять пьян, хотя меньше, чем вчера.

– Всем здравствуйте, привет! – почти орёт Динара.

Мигель скромно, как бы стыдясь развязного поведения своей подруги и извиняясь за неё, тупо улыбается и клонит голову вбок. Проходя мимо рыжего, Динара треплет его по щеке, на что тот отмахивается. София ухмыляется, а Сандра удивлённо наблюдает за поведением пары. Мария, уже отдышавшись, ковыряет в носу, и кажется, что ей происходящее неинтересно, даже безразлично. Она кивает в знак приветствия.

– Здравствуйте! – произносит Макс и, подождав минуту, пока все усядутся и замолчат, продолжает. – Ну вот, все в сборе. Больше мы никого не ждём, и я предлагаю построить сегодняшнюю встречу по-другому. Мы начнём с чаепития и торта, всё приготовлено и ждёт нас в соседней комнате.

– А всё-таки, что за повод? – опять не удерживается от любопытства и перебивает его рыжий.

– В прошлый раз я говорил, что сегодняшняя встреча будет необычная, и просил предупредить близких, что вы задержитесь. И повторюсь, сегодня уникальный день.

– Какие-то загадки. Что же необычного в сегодняшней встрече кроме чаепития? – не унимается рыжий.

– А я забыла предупредить, – ахает Динара и, посмотрев на рыжего, говорит, – да что ты привязался? Необычно уже то, что чай и торт.

– Я собирался вам рассказать об этом как раз за столом. Давайте пройдём в столовую.

Макс уверенно встаёт и направляется в соседнюю комнату, которую назвал столовой. Здесь сервирован стол, в центре стоят блюда с десертом и огромный чайник. Комната такая же большая, как та, в которой всегда встречается группа. И так же ничего лишнего. Если в комнате для занятий стоят лишь стулья, кресло Макса и встроенный шкаф для верхней одежды, и она вся красного цвета, что поначалу режет глаза, то столовая зелёного цвета и здесь стоят стулья, широкий диван с высокой спинкой и ещё стол. Все шкафы так же встроены и спрятаны в стены. А возможно, их и нет вообще. Лампочки, вмонтированные в потолок, излучают множество света, но при желании можно создать и полумрак. На протяжении двух месяцев встреч всегда была красная комната, и вот теперь зелёная. Начинается чаепитие. Чай заварен и благоухает необычным ароматом трав. Торт и пирожные потрясающе вкусные. Кажется, все довольны. Лишь Сандра не ест сладкое и выглядит грустной и подавленной. Это не скрывается от глаз наблюдательного Макса, и он подходит к ней. Сандра вздрагивает от неожиданности.

– У тебя что-то произошло, Сандра? Может, ты хочешь поговорить? – спрашивает у неё Макс.

– У меня какое-то непонятное чувство тревоги, предчувствие. Я не могу понять, что это. Меня подташнивает, и болит живот в районе солнечного сплетения. Я даже чувствую, как там бьётся пульс.

– Ничего, скоро всё пройдёт, – успокаивает её Макс и гладит по плечу. – Попробуй пирожное с чаем.

София смотрит на Сандру и Макса. Мурашки пробегают по телу, и лёгкая ревность отзывается в сердце. Она смотрит на Сандру и восхищается её красотой. Сравнивая себя с ней, София считает её более красивой, а себя даже дурнушкой. Она сутулится от мыслей о своей убогости и недоступности Макса и мрачнеет. София ведь думала, что нравится Максу, а сейчас обнаруживает, что ему приглянулась другая. Опустив глаза, чтобы никто не увидел её грусти, она машинально допивает свой чай в размышлениях о своей несчастной жизни и судьбе. Сандра нехотя берёт пирожное. Макс ухаживает за ней, наливает чай. Остальные с аппетитом уминают десерт, запивают чаем и непринуждённо болтают. Мария, периодически ограничивающая себя в сладком, как раз сейчас после такого периода воздержания и с невероятной страстью накидывается на пирожные, движимая голодом, снятием запретов и желанием заполнить внутреннюю пустоту.

– Я сейчас приду, – говорит Макс, так и не притронувшийся к еде и чаю.

Он выходит из комнаты. Все прекращают болтовню и провожают взглядом своего гуру. На короткое мгновение воцаряется такая тишина, что можно слышать звук работающих челюстей, пережёвывающих пищу, и изредка стук зубов. Внезапно вспыхивает яркий свет, снова гаснет, и все стены овальной столовой заполняются экранами, транслирующими разные телеканалы. София насчитывает шесть каналов на боковых стенах от потолка до пола. На трёх каналах показывают ужасы настоящего времени: склеенных людей, умирающих, страдающих. На других трёх каналах позитивные программы. Макс возвращается, улыбаясь. Он ловко может маскировать свою тревожность за улыбкой и уверенностью. Эта защитная реакция выработалась у него ещё в детстве.

– Вот так-то лучше будет, – Макс оглядывает присутствующих.

От его глаз не укрывается, кто сколько выпил и съел. И в торт, и в чай он подмешал, по его мнению, гремучую смесь. Он давно заметил, наблюдая за своей матерью, что когда она принимала определённый набор таблеток, прописанных ей врачами, она сначала становилась активная и вела себя, как ребёнок. А потом её настроение резко менялось. Она плакала, капризничала, вспоминала обиды и разочарования прошлого. Потом становилась вялая, а её движения скованными, и вскоре она засыпала. Скорее всего, в таблетках содержался наркотик. Это-то Максу и нужно. Он рассчитывает, что под действием наркотика люди начнут раскрываться, открыто выражая свои чувства. Он определит общие эмоции для всех и каждого, и когда они заснут, попробует подложить их друг к другу, чтобы они склеились. Таким образом, он сможет наблюдать за этими людьми и сделает открытие, как лечить. Это сделает его популярным и знаменитым. Конечно, что-то может пойти не по плану. Если они не уснут, всё равно их движения будут заторможенными и вялыми. Деятельность мозга также замедлится. А после окончания действия наркотика человек ничего не помнит. Макс сначала определил эффект на матери, потом попробовал сам и записал на видеоленту. Так вставило, что он себе только удивлялся.