Прости, мне плевать, что нельзя - Ана Сакру

Настроение упало несмотря на то, что день мы с сыном провели отличный. Я почти смирилась с тем, что больше ничего не будет. И сегодня ночью тоже...За ужином Антон к нам не присоединился, хоть Мадина его и звала. Я вышла из- за стола первая, решив сегодня сама искупать и уложить Тимура. К тому же аппетит, исчезнувший ещё с утра, так и не появился.

Сынок всё никак не мог успокоиться, перевозбужденный слишком насыщенным днём, просил читать ещё и ещё, натягивая одеяло до самого подбородка, а меня поглотила апатия и усталость. Прошлой ночью я почти не спала, и сейчас веки налились тяжестью, опускаясь сами собой. Но я читала и читала неугомонному Тимуру, находя в этом своеобразное мазохистское удовольствие.

В какой- то момент левую щёку начинает странно жечь, и я, повинуясь инстинкту, оборачиваюсь к неплотно закрытой двери детской. В горле моментально пересыхает, а по коже расползается колючий жар. Серые глаза следят за мной из темноты коридора, и я едва различаю силуэт высокой фигуры, опершейся о дверной косяк.

Он меня ждёт…Давно?

- Давай уже спать, Тимош,- сиплю не своим голосом, поворачиваясь обратно к сыну. Руки, держащие книжку, подрагивают, в ушах шумит от прилива крови.

Он меня ЖДЁТ.

- Ну, мааам,- хнычет Тимур по инерции, но послушно укладывается на бок и закрывает глаза.

Мы действительно уже долго читаем. Он устал. Я целую прохладный лоб сына, убирая смоляные пряди, и выключаю ночник.

- Спокойной ночи, заяц.

- Спокойной...- сонно бормочет Тимур.

Кинув прощальный взгляд на ребенка, на подкашивающихся ногах выхожу из комнаты. Низ живота скручивает нервной пульсацией. Я за что-то злилась на Антона...Я всё забыла...

Шаг из комнаты в покрытый мраком коридор, тихо хлопнувшая за спиной дверь детской, и терпкий горьковатый запах Антона окутывает меня плотным горячим коконом, а сильные пальцы мёртвой хваткой впиваются в запястье. Палей без единого звука тянет меня мимо моей комнаты дальше по коридору, открывает крайнюю правую дверь. Требовательное нажатие на поясницу, и я перехожу порог его спальни. Дверь за спиной захлопывается, заставляя вздрогнуть и тут же ослабеть.

- Почему сюда?- шепчу онемевшими губами. Меня парализует тревожным сладким предвкушением. Антон так быстро всё делает.

- Здесь можно курить,- хриплый смешок сзади.

Совсем близко. От движения воздуха, порожденного его словами, кожа на шее и затылке покрывается мурашками. Мужские руки на моей талии, живот прижимается к спине, бёдра к ягодицам. Откидываю голову ему на грудь. Шум его сердцебиения смешивается с моим. Антон наклоняется и жадно целует меня в шею. Я закрываю глаза.

Удушливая темнота, частое шумное дыхание. Антон нетерпеливо подталкивает меня к своей узкой почти подростковой кровати. Колени упираются в край.

- Думал, это гребаный день никогда не кончится,- торопливый жаркий шепот щекочет кожу на моей макушке.

Не отвечаю. Молча, спускаю вниз свои домашние штаны. Наклоняюсь, чтобы до самых щиколоток, и шиплю, вздрогнув, из-за смачного жалящего шлепка по заднице.

- Тшшш,- Палей притягивает меня обратно к себе, продолжая грубо мять ноющую ягодицу.

Его горячее тело вжимается в моё. Эрекция давит в поясницу раскаленным прутом. Мурашки-мурашки-мурашки. Меня лихорадит в чувственном ознобе. Спиной ощущаю, как Антон резко через голову стягивает с себя футболку. Потом подцепляет края моей кофты и тоже тянет вверх. Ноги подкашиваются от прошивающей слабости. Его нетерпеливое эгоистичное желание разливается в воздухе и пьянит похлеще любой прелюдии. Между ног болезненно ноёт, в самой глубине. Я ощущаю пустоту, которую необходимо срочно чем-то заполнить. Не чем-то, ИМ.

В миллионный раз уже в голове проносится: почему меня так сносит именно от него. Что я теряю базовые инстинкты самосохранения, забываю о страхе, об осторожности. Это самоубийство. Но я не могу...В воронку тянет.

Лицом зарываюсь в его подушку, в голове дурман от отчетливого мужского запаха и нехватки кислорода. Коленями упираюсь в твердый матрас. Обнаженные бёдра покрываются гусиной кожей из-за прохладного воздуха, пока Антон сзади стягивает с себя штаны вместе с бельем, тихо матерясь. Затягивает не только меня. Сейчас я это чётко чувствую. Это сладко – быть наваждением. Промежность пульсирует от приливающей крови в такт частым оглушающим ударам сердца. Антон прижимается своими бёдрами к моим, вдавливая член между отставленных ягодиц, горячие чуть шершавые ладони беспорядочно гладят мою выгнутую спину, плечи, отодвигают чашечки бюстгальтера и обхватывают грудь. Я глухо стону, потираясь об него бёдрами, приглашая.

- Сссука,- цедит Палей сквозь зубы, прикусывая мою мочку. Одна рука отпускает мою грудь, пробегается по ребрам, бедру и направляет в меня горячий каменный член.

- Ооо...- это вылетает непроизвольно, когда Антон растягивает собой набухшие мокрые стенки. Хочется закатить глаза, переломиться в пояснице, лишь бы подставиться сильней.

Сразу быстро. Антон выпрямляется, намертво вцепившись мои бёдра, натягивая на себя так бесцеремонно, будто я игрушечная. Мои пальцы безвольно шарят по мнущейся простыни. Повлажневший лоб упирается в скомканную подушку, колени едут вперёд от каждого толчка. Лоно напрягается от слишком активного напора, ноги начинают дрожать. Звонкие мокрые звуки сталкивающихся тел заглушаются вырывающимися из меня жалобными стонами.

- Тише,- шипит Антон, дергая меня за волосы на себя,- Тише, бл...

- Не могу,- хриплю в ответ.

Шлепок по заднице, ещё один. Твою мать. Я сейчас заору. Кусаю губы, мыча. Между ног назревает ядерный взрыв. Голова уже почти у спинки кровати. Антон рывком тянет меня вверх на себя. Мои ладони упираются в стену, руки дрожат. Охаю от резкого изменения угла проникновения, колени разъезжаются в стороны. Оборачиваюсь к Антону и нахожу его приоткрытые губы. Наши языки встречаются, сплетаясь друг с другом в мокром жадном поцелуе, его частое тяжелое дыхание попадает мне в рот.

Антон сильнее вжимает меня в себя, обхватив рукой под грудью, вторая рука спускается к промежности. По телу пробегает слабый электрический ток, когда он раздвигает мои половые губы и начинает нажимать круговыми движениями на клитор в такт глубоким резким толчкам. Вся кожа покрывается испариной, мышцы каменеют от напряжения, ладони вдавливаются в стену напротив. Антон нажимает на клитор сильнее, глубоко входя, и пружина лопается.

Меня отпускает. Я не выдерживаю, и всё-таки почти кричу прямо ему в рот. Бёдра крупно дрожат от сводящих судорог. Внутри всё сжимается так, что Антон даже двигаться перестает, просто покачивает бёдрами, тяжело дыша, ловя кайф от моих сокращений. Его тоже накрывает. Я чувствую, как он дёргается во мне. Как становится горячо и мокро, как влага медленно стекает по внутренней поверхности бедра. Он уже знает про мои противозачаточные уколы, и не разрывает контакт.