Десятый человек - Вэй У Вэй

Форма, или проявление, – это функционирование, праджническое функционирование, чей статический аспект – дхьяна, а «ум» объективирует себя посредством чередования субъективного и объективного. По существу, есть только восприятие и сознавание, то есть это функционирование, и это все, чем нас можно назвать.

Шри Рамана Махарши

Мы – природа Космоса, и никакой другой природы у него нет.

В Космосе нет ничего религиозного,

Потому что нет ничего религиозного в том, что мы есть.

Таковы факты. «Мы», конечно же, – это все воспринимающие существа.

И что мы есть – это Я.

Простая истина такова:

Временность не отделима от Безвременности и наоборот.

Ничто временное не отделимо от того, что мы есть безвременно.

И оно полностью свободно от какой бы то ни было видимости.

Все различия иллюзорны (феноменальны).

Феноменально все различия кажутся абсолютными: таковы различия всего двойственного. Но с позиции недвойственности, при полном концептуальном отсутствии, такие «различия» просто не могут возникнуть, поскольку само различие – это концепция.

В таком полном концептуальном отсутствии нет ни сознаваемого объекта, ни сознающего субъекта. Я-функционирующий больше не функционирую как субъект или объект. Я больше не разделен. Будучи расщепленным, Я пребываю во «времени», будучи целостным, Я не знаю никакого «времени».

Концептуальное отрицание невозможно помыслить, и оно не может быть «одним», что также – концепция. Оно просто не является чем-то, что можно помыслить как некую вещь. Почему? Потому что то, что оно есть, – это то, что есть Я, который не мыс- лит.

Это то, что мы есть: ни что-то, ни ничто. Это просто Я, даже не «Я-йность». Мы как Я – эта безвременная бесконечность. Но какая именно безвременная бесконечность? Какой бесконечной безвременностью мы можем быть, как не «Я есть (ЭТО), которое Я есть»?

Комментарий

Обычно людям требуется много времени, чтобы осознать это. Возможно, это слишком очевидно, чтобы было легко это осознать. Но когда однажды это стало ясно, разве тогда уже не будет по-настоящему трудно не осознавать этого?

Фраза «слишком очевидно» в действительности означает, что это находится здесь всегда, «прямо перед глазами», как говорят Учители, как очки, сквозь которые ты смотришь, не осознавая их.

Еще точнее: поскольку «это» невозможно превратить в объект, требуется субъективное смещение, чтобы «быть» этим, даже интуитивно. Возможно, такое субъективное смещение, которое, будучи постоянным, становится пробуждением от кошмара «связанности».

Тебя оскорбит, если я скажу, что кто-то обозвал тебя дураком?

Как такое возможно? Только объект может оскорбиться.

Несомненно, и, возможно, только дурак! Ну и что?

Черт возьми, я не объект!

Так тебя невозможно оскорбить?

Меня невозможно оскорбить. И я не могу быть объектом гипотетически оскорбительного эпитета.

Почему?

По той же причине: только объект может быть дураком.

То есть ты также не можешь быть дураком?

Как то, что я есть, то есть как Я, я не могу быть вообще никаким объектом. Это очень просто!

И, возможно, очень глубоко!

Разве это не открывает путь прямо внутрь?

Но ведь вокруг столько дураков! Тогда кто они? Кто такой дурак, или кто угодно еще, когда его так называют, так судят, навешивают такой ярлык?

Всякий, кого так называют, так судят и навешивают такой ярлык, конечно же! Кем еще они могут быть? Кого еще это может волновать?

Не объект, но субъект?

Объект, о котором идет речь, – это просто субъект объекта. Гипотетический объект, к которому применен такой эпитет, остается незатронутым и незатрагиваемым. Идея, суждение, эпитет или что-либо еще, чем бы оно ни вызывалось, относится исключительно к уму, в котором оно возникает, и не существует больше нигде и ни в какой иной форме, кроме как в форме слухов.

Оно принадлежит своему собственному субъекту?

Именно так. Его собственный субъект объектно отождествляется с феноменальной концепцией.

Но разве это не относится к любому личному наблюдению?

Да, а также к любому использованию местоимения «ты».

Мне кажется, что всякое объектное суждение должно в таком случае стать неприменимым!

Вовсе нет! Его применение возвращается туда, где ему место, – то есть к мыслящему субъекту, а не к объекту, к которому его пытаются неразумно приложить.

Почему неразумно?

Потому что этот объект как таковой не может существовать независимо и, таким образом, неспособен обладать какими-либо качествами и характеристиками.

Что может только означать, что никакой объект не может существовать независимо или обладать какими-либо качествами и характеристиками!

Конечно, конечно! Разве не очевидно, что может быть только так?

Но это еще более разрушительно, чем любая водородная бомба, даже придуманная писателем-фантастом!

Разве бомбы, основанные на ядерном делении, – не феноменальные игрушки, шум и дым, пытающиеся разрушить то, чего никогда не существовало?

Включая примерно пятьсот тысяч человеческих существ…

А также примерно миллион жуков и примерно десять миллионов других (различных) воспринимающих существ. Смешанный набор взаимных видимостей. Ты же не рассматриваешь их как имеющих какое бы то ни было существование?

Очевидно, не как что-то, что может быть «уничтожено», но ведь эта твоя «бомба» сотрет все знание.

Объективное знание, гипотетическое знание гипотетических объектов, неизбежно окажется подверженным такому воздействию, но это не полное уничтожение, ведь если бы это было оно, мы не должны были бы колебаться ни секунды, чтобы нажать на кнопку, поскольку необходимо увидеть, что это такое на самом деле. То знание, о котором ты говоришь, ограниченно и применимо лишь в узкой сфере. Оно может использоваться лишь там, где ему место, – в относительной области феноменального проявления.