Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм» - Григорий Владимирович Бакус

вопросов, но составляла нечто значимое, поскольку далеко не каждый мог похвастаться тем, что самостоятельно проводил сложный обряд изгнания бесов.

2.4. Свидетель женской святости. Генрих Инститорис и итальянские Santa viva

«…женщины, которых Крамер восхвалял в своем [сочинении] Clypeus, воплощали все характеристики позднесредневековой женской святости, которым не доверяли теологи начала XV в., занимавшиеся колдовством и дьявольскими искушениями»[260].

Тамар ХЕРЦИГ. «Ведьмы, святые, еретики: связи Генриха Инститориса с итальянскими женщинами-мистиками»

«Посетив в юбилейный [1500] год, я, инквизитор, стигматы [сестры Лючии] видел и поцеловал [их]» (Quam et ego inquisitor visitando in anno iubileo stigmata vidi et osculatus sum).

Это признание, проникнутое религиозным благоговением и записанное от первого лица, производит особое впечатление, поскольку его автор, Генрих Инститорис, для многих прочно ассоциируется с яростной мизогинией, позицией пренебрежительного и даже враждебного отношения к женщинам, наиболее ярко отраженной в Malleus Maleficarum. Упоминание об этом визите Генрих Инститорис сделал в своем последнем большом сочинении «Щит, веру святой римской церкви защищающий от ереси вальденсов или пикардов» (Sancte romane ecclesie fidei defensionis clypeus adversus Waldensium seu Pikardorum heresim, 1501).

По оценкам Т. Херциг, в «Щите…» отведено более двадцати страниц детальному обсуждению опыта мистических откровений Лючии Брокаделли (Lucia Brocadelli, 1476–1544), Стефаны Квинциани (Stefana Quinzani, 1457–1530), Коломбы Гуадагноли (Colomba Guadagnoli, 1467–1501). Также немецким инквизитором упоминались сверхъестественные способности женщины-мистика из Мантуи Осанны Андреази (Osanna Andreasi 1449–1505)[261]. Этот финальный эпизод биографии «брата Генриха из Шлеттштадта» стал известен благодаря кропотливому многолетнему труду израильского историка Т. Херциг, воссоздавшей события последних лет жизни нашего автора на основе широкого спектра исторических источников.

Первым из обнаруженных исследовательницей свидетельств интереса Генриха Инститориса к итальянским женщинам-мистикам является нотариальный документ Instrumentum publicum, оформленный нотариусом из Феррары по имени Бартоломео Сильвестри (Bartholomeo Silvestri). Он подтверждает допрос Лючии Брокаделли[262], также известной как Лючия из Нарни, самой известной santa viva начала XVI в. Как отмечает Т. Херциг, по неизвестным причинам этот документ, в отличие от материалов последующих трех дознаний, не упоминался агиографами, авторами-составителями жития предполагаемой святой, но сохранился в двух рукописных копиях в главном архиве доминиканского ордена (Archivio Generalizio dell’Ordine dei Predicatori) в Риме.

Instrumentum publicum указывает, что исследование стигматов было произведено по требованию Генриха Инститориса, прибывшего в Феррару 2 марта 1500 г. Он лично засвидетельствовал подлинность чудесных ран и сам продемонстрировал благоговение, поцеловав их, опустившись перед тем на колени.

Город Феррара, общий вид. Гравюра из книги «Всемирная хроника» Хартмана Шеделя в издании Антона Кобергера. Нюрнберг, 1493

Другими участниками дознания стали: высокий покровитель и самый пылкий поклонник Лючии — Эрколе I д’Эсте (Ercole I d’Este, 1431–1505), герцог Феррары, Модены и Реджо-нель-Эмилия, его придворный врач и некоторые члены семьи. Свидетели были опрошены «достопочтенным духовным отцом доктором теологии братом Генрихом Инститорисом Ордена Проповедников, также инквизитором еретического нечестия Верхней Германии, истинно ли достопочтенная сестра Лючия из Нарни носила стигматы на членах своих, на что каждый из них анонимно ответил, что видел ее со шрамами либо ранами, называемыми стигматами, как на обеих руках, так и на обеих ногах». Так состоялось единственное исследование природы стигматов «сестры Лючии» в соответствии с требованиями публичности процедуры, в котором Инститорис принял личное участие. Сразу после завершения формальной части дознания «брат Генрих из Шлеттштадта» отбыл в Моравскую марку королевства Богемии и в дальнейшем следил за развитием событий благодаря активной переписке с «группой поддержки» новоявленной святой. Позднее, в Ольмюце, он проводил диспуты с еретиками, апеллируя к santa viva, а также приступил к написанию сочинений, в которых упоминаются «живые святые». Последнему способствовала корреспонденция, отдельные письма из которой Инститорис и опубликовал в своих книгах. По всей видимости, все сведения о других женщинах-мистиках — Стефане Квинциани, Коломбе Гуадагноли и Осанне Андреази — были почерпнуты им из переписки без личного знакомства.

Как отмечает Т. Херциг, наиболее вероятно, что впервые Генрих Инститорис услышал о чудесных дарах Лючии Брокаделли в январе 1500 г., находясь в Риме и ожидая оформления буллы папы римского Александра VI перед своим путешествием в Чехию. Сам понтифик, при котором служил викарием некий Доменико, дядя по линии отца молодой женщины, проявлял интерес к истории обретения той стигматов. Я полагаю, что главным стимулом к путешествию в Феррару для «достопочтенного отца» стало совпадение интересов апостольского престола, оценивавшего перспективы нового культа, и ордена братьев-проповедников, стремившегося упрочить свое положение, поскольку Лючия состояла в терциарии доминиканцев, «третьем ордене» — организации для мирян, принявших на себя специальные обеты. Как бы то ни было, визит оказался весьма кратким, и по завершении формальной процедуры «брат Генрих из Шлеттштадта» отбыл в Моравскую марку королевства Богемии.

После отъезда Инститорис состоял в переписке с кардиналом Ипполито д’Эсте, приходившимся сыном герцогу Феррары, и другими людьми, вовлеченными в оформление культа. Как минимум одно письмо он получил уже в Чехии и опубликовал в последнем своем сочинении — кратком памфлете Stigmifere virginis Lucie de Narnia aliarumque spiritualium personarum feminei sexus facta admiratione digna («Достойные почитания деяния девы-стигманосицы Лючии из Нарни и других духовных особ женского пола»). Открытие этого текста Т. Херциг стало вторым значимым свидетельством участия «брата Генриха из Шлеттштадта» в дальнейшей истории santa viva.

Наконец, самой невероятной удачей израильской исследовательницы стало то, что она соотнесла документы, содержащие сведения относительно участия Инститориса в канонизационном процессе «живых святых», с ранее опубликованным письмом Томаса из Пршелоуча. Благодаря этому письму мы можем увидеть диспут в Ольмюце глазами оппонента «брата Генриха из Шлеттштадта», одного из духовных лидеров «чешских братьев»:

«Старый [Инститорису на момент разговора было около 70 лет. — Гр. Б.] инквизитор еретического нечестия рассказывал мне в Ольмюце, когда я посетил его вместе с моим товарищем, что были особы такой чудесной святости в Италии. Он также говорил мне о женском поле, что в Италии некоторые сестры в конвентах ведут столь святую жизнь, которой не было [во все предыдущие эпохи] — ни во времена до обретения Завета [Моисеем — т. е. от сотворения мира], ни во времена Ветхого завета, ни во времена Нового завета, вплоть до наших дней. Ни Авраам, ни Моисей, как ни один другой пророк, ни даже Иоанн Креститель, о котором сам Господь свидетельствовал, что не являлось более святого человека, рожденного женщиной, ни даже Дева Мария, ни даже Господь, сын ее, как никто из апостолов, — [все они] не могут сравниться со святостью жен сих. Никто из всех перечисленных не был столь свят, чтобы не есть и не пить, но оставаться в живых, получая только Тело Господне [т. е. гостию] подобно одной из