Барышня-певица, или наследство польской бабушки - Мари Князева

- Я скажу! - нетерпеливо перебила его Зойра. - Убирайтесь вон из моего дома и чтоб больше ноги вашей здесь не было! Я не даю второго шанса, господин Рабах!

Моё сердце облилось кровью при виде той боли, что полыхнула в глазах молодого человека. Неужели можно быть такой жестокой?..

Гаяр поднялся, не глядя на Зойру.

- Я очень сожалею, - пробормотал он сквозь зубы, - что внушил вам столь дурное впечатление о себе, и всё же надеюсь, что однажды оно изменится. Я не отступлюсь. Даже если это займёт всю мою жизнь, я не представляю её ни с кем, кроме... Лайлы. Прощайте, - выдохнул он и стремительно покинул комнату.

Зойра скрипнула зубами ему вслед.

- Каков нахал! Думает, моя дочь - это перчатка или носовой платок! Захотел - бросил с пренебрежением, захотел - поднял.

Из меня рвалась наружу целая истерика на тему того, как можно быть такой слепой и глухой к чужим страданиям, но я знала, что старшая жена сейчас не в том состоянии, чтобы вести с ней подобные беседы. Сначала нужно поговорить с Лайлой и Терджаном.

Я не стала рисковать, зная, как тщательно теперь следят за нашей горе-невестой, и отправилась к ней ночью, когда мой любимый муж уже уснул.

Как я и ожидала, Лайла бодрствовала. Она сидела на постели, оперевшись спиной на изголовье и обняв колени тонкими руками. Лицо её было неподвижно и сухо, но на нём явственно читалась вселенская скорбь. Увидев меня, Лайла удивлённо приподняла брови, но ничего не сказала: видимо, у бедняжки совсем закончились силы, ведь она уже пару дней почти совсем ничего не ела.

- Здравствуй, Лайла, - тихо сказала я, приблизившись и присев на краешек застеленной кровати. - Как ты себя чувствуешь?

Она не ответила - только дёрнула плечами.

- Гаяр приходил сегодня к твоей матушке, - ещё понизила я голос, до шёпота.

Большие печальные глаза распахнулись ещё шире, а бледные щёки наконец тронул румянец.

- Зачем? - спросила она шёпотом.

- Свататься к тебе.

Щёчки заалели ещё гуще, в глазах вспыхнула надежда, а губы разомкнулись в немом вопросе.

- Нет, - покачала я головой, чувствуя себя виноватой как гонец, принёсший дурную весть. - Она ему отказала.

Огонёк потух, плечики упали, румянец обратно сменился бледностью.

- Не отчаивайся, - подбодрила я её. - Он сказал, что не отступится и... Сделает всё, что в его силах, чтобы изменить эту ситуацию.

Лайла вздохнула:

- Если бы только что-то могло изменить мамино мнение... вся моя жизнь была бы иной...

- И ты сама - тоже, - улыбнулась я. - Может быть, если бы ты была другой, он не полюбил бы тебя так сильно.

Лайла снова вспыхнула и опустила глаза:

- Откуда... Из чего вы сделали такой вывод?

- Я видела, как он говорит о тебе и своих чувствах. Так говорят только по-настоящему влюблённые мужчины.

Она молчала, закусив губу и продолжая алеть, как роза.

- Скажи, - попросила я, - ты убеждена, что он... достойный молодой человек?

Лайла взглянула мне прямо в глаза и уверенно кивнула:

- Более, чем. Он самый лучший из всех мужчин, которых я знаю! Кроме папы, конечно... Но если и уступает папе, то только по молодости лет.

- А что это за история с клубом и полицией?

Щёчки вспыхнули ещё чуть ярче.

- Я не могу вам рассказать всего. Но Гаяр ни в чём не виноват! Всё это недоразумения, стечение обстоятельств и чужая злая воля...

- Тебе это доподлинно известно или только с его слов?

- Доподлинно, - краснеет до корней волос, но больше ничего не говорит. А я не хочу лезть в душу, но помочь - хочу.

- Я поговорю завтра с твоим отцом, постараюсь убедить его не рубить с плеча, повлиять на твою маму...

Лайла благодарно кивнула и взяла меня за руку:

- Спасибо вам... То, что вы делаете - это... неоценимо.

Я улыбнулась:

- Пока рано меня благодарить.

- Нет-нет! Даже если это не сработает, всё равно я перед вами в долгу!

* * *

Я долго ворочалась в постели, не в состоянии уснуть, а чуть свет подскочила и стала ждать, когда проснётся Терджан.

- В чём дело, Ева? - нахмурился он, словно проснувшись от моего прожигающего взгляда. - Почему ты не спишь?

- Нам надо поговорить.

- О чём? - Терджан потёр лицо своими большими руками, потом потянулся и привлёк меня к себе.

- О Лайле, - не слишком размякая, ответила я. - И о её женихе.

- Разве у неё появился новый жених?

- Нет. О старом.

- Вроде бы, мы всё обсудили, и это пройденный этап...

- Теперь начался новый. Они любят друг друга и хотят пожениться.

Терджан нахмурился:

- Ты серьёзно?

- Абсолютно.

- Как это могло с ними случиться?

- Не всё ли равно? Почему не дать Гаяру ещё один шанс?

Муж покачал головой:

- Зойра не даёт вторых шансов.

- А ты? Лайла и твоя дочь.

- Да. Но что касается дочерей... по традиции, за матерью всегда последнее слово. Я мог решить судьбу Дахи и дать ему своё благословение, независимо от мнения Зойры. С Лайлой другая история...

- Но ты ведь можешь с ней поговорить..!

- Могу.

- Поговори, пожалуйста.

- Вряд ли из этого что-то выйдет.

- Терджан!

- Люблю, когда ты меня так называешь.

- А я люблю, когда двое хороших людей, любящих друг друга, получают возможность стать счастливыми на всю жизнь!

- Почему ты так уверена, что этот Гаяр хороший?

- Лайла не могла полюбить плохого.

- Как она, вообще, могла его полюбить?

- Какая разница?

- Ты чего-то недоговариваешь.

- Только то, чего сама не знаю.

Муж подтянул меня ещё поближе к себе и стал целовать щёки.

- Терджан!

- Что, любовь моя?

- Это важно. Пожалуйста.

Я погладила его по животу и поцеловала в обнажённое плечо.

- Как будто я когда-то в чём-то мог тебе отказать! - проворчал он и, подмяв под себя, поцеловал меня в губы.

* * *

Но все мои надежды оказались тщетны: Зойра чуть ли не с позором прогнала мужа из своих покоев, как она одна умеет. Терджан со смешанными чувствами: это его и смешило, и злило, и приводило в недоумение - сказал мне перед уходом на работу: