Шах нефтяному королю - Сергей Соболев

Туалет находился в конце коридора, в закутке рядом с запасным выходом.

Протасов направился к писсуару, вроде как собирался малую нужду справить. Опер, оставив дверь открытой, прошел в предбанник… где имелись раковина и зеркало. Глянув в зеркало, пригладил ладонью волнистые, с рыжеватым отливом волосы. Затем, вспомнив о ЦУ, полученных от начальника, полез в карман за сотовым телефоном.

Майор приказал, как только этот деятель придет в себя, сразу же прозвонить ему на мобильник…

Рыжеволосый оперативник начал уж было набирать номер сотового телефона своего начальника, как вдруг заметил, что с его подопечным творится что-то неладное… Тот вдруг сильно покачнулся, цепляясь рукой за стену… А потом и вовсе стал медленно заваливаться на бок, все еще пытаясь удержаться за вертикальную перегородку.

Опер Гущин, а на его месте так поступил бы каждый, метнулся к подранку, который, кажется, сильно переоценил свое физическое состояние. «Ну и куда ты, блин, поперся! – успел он выругаться про себя. – Говорили же тебе – «воспользуйся уткой!» И тут же нарвался на мощный удар локтем, пришедшийся ему в аккурат под левую скулу…

Протасов на несколько секунд замер, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора через приоткрытую дверь… К счастью, он успел «зафиксировать» жертву, не позволив ей грохнуться на пол, наделав тем самым ненужного шума, – одной рукой поймал нарвавшегося на убойный удар «рыжего» за воротник куртки, одновременно с тем его правая, согнутая в локте рука легла на горло беспечного мента…

Проводить добавочный удушающий прием Протасову не потребовалось, поскольку несчастный опер и без того не подавал признаков жизни.

Конечно, парень потом оклемается – убивать его в планы Протасова не входило, – но произойдет это очень не скоро.

Теперь нельзя было терять и секунды.

Продев руки под мышки своей жертве, Протасов волоком втащил оперативника обратно в предбанник. Здесь он аккуратно уложил тело на пол, предварительно завладев чужой курткой. Прикрыл дверь, поставив ее на защелку. Далее, продолжая действовать в хорошем темпе, в несколько приемов освободил рыжеволосого сотрудника местного угрозыска от одежды, раздев его до трусов. Ростом и комплекцией они примерно соответствовали друг другу, так что одежда и даже обувка, которые Протасов тут же примерил на себя, оказались ему более или менее впору…

Несколькими минутами ранее, еще находясь в палате, он ослабил узел своей головной повязки. Понятно, что с таким «шлемом» на голове он будет выглядеть на городских улицах подобно белой вороне. Встав перед зеркалом и чуть наклонив голову вперед, он потянул за кончик повязки, быстрыми круговыми движениями разматывая бинт на всю его длину…

Почти на самом темечке обнаружилась приличных размеров шишка, а также «нашлепка», – что-то вроде куска лейкопластыря, – которую Александр благоразумно решил не трогать, равно как и «корсет» из бинтов, стягивающий его грудную клетку.

К тому же он ощущал себя сейчас скрягой, ведущим скрупулезный счет каждому из поистине драгоценных мгновений, зная, сколь ограничен его временной ресурс.

Как и предполагал Протасов, у оперативника при себе оказался табельный «ПМ» – «макаров» хранился в наплечной кобуре, под курткой. Но ни пистолет, ни документы у «рыжего» он отбирать не стал: если у него при себе будет ментовский ствол, то коллеги рыжего оперативника, если им удастся настичь беглеца, церемониться с ним не будут – в таких случаях отдается приказ стрелять «на поражение»…

Выгреб только рублевую наличность из «лопатника», да еще прихватил напоследок бейсболку с эмблемой нью-йоркской полиции – такой головной убор, с учетом покорябанной черепушки, оказался сейчас вовсе не лишним.

Вся эта действующая на нервы возня отняла у него минуты три. И еще столько же времени понадобилось, чтобы проскользнуть по лестнице к запасному выходу, преодолеть расстояние до калитки в больничной ограде и, выйдя наружу, оказаться на одной из тихих, утопающих в зелени, городских улочек…

Уже по отрывочным репликам милицейского майора, сказанным им позвонившему ему на сотовый телефон сотруднику, Чертанов понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Закончив переговоры, побагровевший Бортко уставился на экс-гебиста, который в отличие от него внешне выглядел совершенно спокойным.

– Ты не поверишь, Сергей, – сказал он, облизнув мясистые губы. – Но тот субъект, который тебя так интересует и которого двое моих сотрудников стерегли в республиканской больнице, –сбежал!

– Это что, шутка? – сухо произнес Чертанов. – Как он мог подорвать, если его охраняли твои люди?! К тому же он ведь в реанимации лежал, так?

– В том-то и дело! – угрюмо отозвался Бортко. – Он же в бинтах весь, как мумия был замотан! Я своими глазами это видел!

Он с завидной легкостью, несмотря на крупные габариты, выдернул свое тело из кресла. А вслед за ним поднялся и Чертанов.

– Что ты собираешься предпринять, Алексей? – спросил он у милицейского майора.

– Поеду в больницу, конечно, – сказал тот, раздраженно пожав плечами.

– Узнаю на месте, что там стряслось, снесусь со своим начальством, а потом уже тебе перезвоню!

Когда они вышли из коттеджа во двор к милицейскому «газику», Бортко нехотя запустил руку во внутренний карман, где лежали конверты с только что переданными ему Чертановым дензнаками. Экс-гэбист, легко прочтя его мысли, сделал протестующий жест.

– Это досадное недоразумение на наши взаиморасчеты никак не влияет, – сказал он, усмехнувшись краешком губ. – Я к тебе прикомандирую одного из своих помощников, он сообщит кое-какие данные на этого сбежавшего от твоих сотрудников типа… В вашем городе этот человек – чужак. Куда он, спрашивается, от вас денется?! Но учти, майор… Этот борзый мужик нужен мне живым и невредимым! В таком виде, как он сейчас есть! Потому что он, сдается мне, так и останется единственной реальной зацепкой в деле об исчезновении некоей Тамары Истоминой…

Саит припарковал темно-серую «Ауди-80» во дворе панельной пятиэтажки, расположенной в непосредственной близости от комплекса строений республиканской больницы. Компанию ему составлял его кунак Беслан. Ожидать новостей им пришлось около получаса. Вишневая «девятка», только что отъехавшая от центрального корпуса больницы, едва миновав въездные ворота, тут же свернула во двор пятиэтажки, припарковавшись по соседству с подержанной «Ауди».

Водитель «девятки», мужчина лет тридцати с темными усиками на рыхлом, покрытом оспинками лице, служил в местном филиале северо-кавказского РУБОПа. А по совместительству являлся информатором Вахи Муталиева и его более высоких покровителей.

Они о чем-то пошептались с Саитом минуту-другую, после чего вайнах, сохраняя до крайности угрюмый вид, вернулся в салон «Ауди». Здесь он вкратце пересказал кунаку только что услышанные из уст информатора новости.