Противостояние - Дмитрий Шидловский

— Принимайте командование батальоном, капитан. Выставить посты и отвести людей в лес. Пусть разведут костры и обогреются. Если не обедали, пусть подкрепятся. Противника атакуете в восемнадцать ноль-ноль… Хотя нет. Бурков — кадровый офицер, лейтенант североросской армии, комвзвода. С ним такие шутки могут не пройти. Атакуете в восемнадцать ноль восемь. Пусть расслабится. Расставите на опушках два взвода, чтобы ловить бегущих из села бандитов. Приблизившись к селу, закидаете их гранатами я — в рукопашную. И в дальнейшем, если при боевой операции потери личного состава превысят десять процентов, будете отвечать перед президентом лично.

— Есть, — козырнул немало удивленный таким поворотом капитан.

Глядя в заиндевевшее окно «эмки», на полной скорости несущейся назад, в его министерство, Павел думал: «Нельзя так. Губим людей, берем количеством, заваливаем трупами. На этом я и проиграл Алексею в девятнадцатом. Этому я не дам повториться. Он мой враг, но чтобы победить его, я должен учиться у него. Иначе никак».

* * *

Из окна «руссо-балта» Алексей смотрел на промерзшие петербургские улицы. Он, проживший в этих местах (в том и этом мире) уже без малого сорок четыре года, таких морозов не помнил. Поежившись, он с трудом представил, каково сейчас солдатам на фронте. Тем, кто сидит за железобетонными укреплениями УРов, еще ничего, а вот тем, кто участвует в полевых операциях на сорокаградусном морозе! Хорошо еще, загодя снабдили армию необходимым обмундированием и специальным морозоустойчивым оружейным маслом. И все же…

Его автомобиль подъехал к входу в президентский дворец. Не дожидаясь помощи телохранителя, он сам распахнул дверцу и почти бегом направился к подъезду.

Проходя через вестибюль, Алексей услышал несущуюся из динамика песню: «Нет, Молотов»[27]. Ее написали еще в декабре и с тех пор крутили по радио ежедневно. Веселый, разухабистый ритм, солоноватые шутки в адрес советских вождей должны были поднять боевой дух нации. Впрочем, песня действительно была популярна среди всех слоев населения. Ухмыльнувшись, Алексей подумал, что бутылки с горючей смесью, которыми бойцы поджигают советские танки, вполне обоснованно названы «Коктейль Молотова». В смысле, коктейль для Молотова. А вот когда в сорок первом эту смесь возьмут на вооружение советские войска, исходный смысл названия утратится[28].

Поднявшись на второй этаж, он увидел стоящего у окна и нервно курящего сигарету Маклая. Алексей подошел к маршалу, крепко пожал его руку и произнес:

— Поздравляю вас. Мне доложили, что вам удалось окружить три дивизии противника под Архангельском. Это очень важный успех для всех нас.

— Да, — как-то рассеянно проговорил Маклай. — И сдали Вологду.

— Полноте, — развел руками Алексей. — Это было две недели назад, еще до Нового года. А теперь на севере вы фактически одержали победу. Первую победу в этой войне.

— Я хочу, чтобы вы знали, Татищев, — глядя в сторону, произнес Маклай, — мы не выиграем эту войну. С таким противником невозможно воевать. У них нет нормального зимнего обмундирования. Они не умеют согласовывать действия пехоты, танков и авиации, и только на этом теряют огромное количество людей и техники. Но они все равно наступают. В УРах наши пулеметы выходят из строя от перегрева, а они всё идут. Перед дотами вырастают горы трупов, выше самой огневой точки, а они переваливают через них и берут нашу линию обороны. При штурме Вологодского УРа они несли потери около ста человек на одного нашего, но даже не остановились, прорвав нашу линию обороны, с ходу взяли Вологду и приступили к штурму оборонительной линии Лодейное Поле — Пикалево. Да в такие морозы, согласно военной науке, вообще воевать нельзя, а они еще и наступают. Я окончил академию Генштаба, я воевал и с немцами с четырнадцатого по восемнадцатый, и с большевиками в восемнадцатом–девятнадцатом. Я был наблюдателем в Китае. Я знаю, как воевать в Европе и Азии, но я не знаю, как воевать здесь. Поверьте мне, Татищев, ни наши военные знания, ни великолепное оружие не помогут в войне с войсками, где офицеры готовы класть роты и батальоны за каждый дот, а солдаты покорно идут на верную смерть.

— Вы преувеличиваете, маршал, — вздохнул Алексей. — Непреодолимой силы не бывает.

— Хотите на Псковский УР? — нервно дернулся Маклай. — Я посажу вас в самый укрепленный дот. И когда за день вы израсходуете десять дневных боекомплектов, перед вашей позицией вырастет Эверест из трупов, а на вас все так же будут идти атакующие… Если вы не свихнетесь, я поклонюсь вам в ноги. Мои предки приехали сюда около трехсот лет назад, но мы так и не поняли этого народа. Северороссы, те же русские, сражаются не менее стойко. Мне докладывают, нечто подобное творится и в Керчи, и на Перекопе. Татищев, это не европейская, не азиатская, а какая-то варварская война времен Аттилы. Но выиграют в ней не те, кто лучше вооружен, а те, кто жестче, у кого больше людей и злобы. И это не мы. Татищев, я хочу, чтобы вы знали. Военные до конца отдадут свой долг. Когда я пойму, что как главнокомандующий уже не могу ничего сделать, сформирую роту из штабистов и пойду в окопы. Но это будет лишь отсрочка. Вся надежда на вас. Если вы не создадите блок ведущих держав, последовательно действующий против Сталина, рано или поздно красные войдут в Петербург.

Алексей грустно улыбнулся:

— Маршал, я делаю все, что в моих силах.

— Делайте, и да поможет нам Бог, — бросил маршал, давя окурок в пепельнице и направляясь к выходу.

Алексей тяжело вздохнул и пошел в приемную президента. Надо было докладывать об очередных вежливых ответах Лондона и Парижа, выражавших горячее сочувствие, но не суливших ни единого реального шага в военной помощи. «Исключили СССР из Лиги Наций[29], ну и что? Сталин понимает только силу. А вот ее-то у него сейчас больше, чем у нас».

* * *

Когда Алексей вернулся в министерство, его там ожидал посол Эстонии Петер Эыдл.

— Господин министр, — забыв об официальном приветствии и других условностях, выпалил посол, — несколько часов назад советские войска без объявления войны перешли нашу границу и начали наступление на Таллинн. На основании нашего договора о взаимопомощи я прошу правительство Северороссии об оказании военной помощи.

— Разумеется, — мгновенно проговорил Алексей, срывая трубку аппарата прямой связи с президентом. Когда на противоположном конце ответили, он произнес:

— Ваше высокопревосходительство, в Эстонии…

— Знаю, — глухо ответил Оладьин. — Маклай уже отдал приказ нашим частям на Нарове готовиться к обороне.

— Ваше высокопревосходительство, Эстонии требуется военная поддержка.