Зачарованная Эви - Гейл Карсон Ливайн

Когда я очутилась у ворот, хозяин приподнял голову внука. Я открыла ему рот и влила туда чай, подождала, чтобы проглотил, влила еще и так понемногу споила все лекарство.

– Трех капель пурпурины с чаем должно хватить.

Пока мы ждали, когда проявится действие (я-то была уверена в успехе), мы с хозяином и Дубом перенесли сквайра Джеррольда в гостиную и уложили на диван. К этому моменту щеки у него уже утратили восковый оттенок, дыхание стало глубже. Обморок перешел в спокойный сон.

У меня засосало под ложечкой. Такой сладенький!

– Дуб, попроси Дозию нарисовать «ММ», – распорядился хозяин.

В домах, где болели мучным мором, на дверях писали две эти буквы, чтобы предупредить посетителей.

Рот у сквайра Джеррольда приоткрылся, стало видно, что между передними зубами у него щелочка, хотя в остальном зубы белые и ровные. Это крошечное несовершенство делало его еще аппетитнее. Я едва дышала.

Пришлось заскочить на кухню и отрезать три ребра от говяжьего бока, который Дуб собирался зажарить нам на обед по случаю приезда сквайра Джеррольда.

Вероятно, сквайр Джеррольд даже не понял, что заболел. Мучной мор – коварная болезнь: она начинается с легкого недомогания – головной боли и слабости. Люди здоровые, вроде сквайра Джеррольда, первых признаков и не замечают. А потом разом наваливаются тяжелые симптомы. Час назад сквайру, очевидно, было просто немного не по себе, и даже тогда, наверное, он считал, что вот-вот все пройдет.

Я вернулась в гостиную, где сквайра уже накрыли одеялом, и тут вошел Дуб. Мне пришла в голову несколько запоздалая мысль. И мы с хозяином разом воскликнули:

– А где он заразился – во Фрелле?

Дуб охнул.

Ну или на постоялом дворе по дороге сюда. Если во Фрелле – скорее всего, погибнут тысячи людей. Пурпурины давно не хватает, а волос единорога – редкость.

– Вдруг Имберт умрет? – Хозяин принялся мерить шагами комнату. – Вдруг он уже умер? Не знаю, принял ли он решение, – добавил он, помолчав.

Если король умрет, не назначив наследника, в Киррии вспыхнут беспорядки.

Мучным мором дважды не болеют. Я не болела и не представляла себе, опасна ли эта болезнь для огров. Эльфам и гномам она не страшна. Может быть, и ограм, и полуограм-полулюдям? Так или иначе, у меня есть пурпурина.

– Мне надо во Фрелл.

У меня не будет времени понять, смогу ли я полюбить сквайра Джеррольда и сможет ли он полюбить меня. Если он заразился во Фрелле, мне надо доставить туда пурпурину. Если по дороге, надо найти очаг заразы и всех остальных жертв – это, пожалуй, получится быстрее, – вылечить их и бегом обратно.

Если, конечно, меня не найдет стрела до того, как представится случай кого-нибудь вылечить.

Мучной мор у всех протекает по-разному. Болезнь может проявиться и через два дня, и через две недели. Бугры на ногтях появляются у всех, но глаза бледнеют не всегда. Кому-то удается протянуть подольше, кто-то сгорает быстро. Некоторые почему-то выживают даже без лечения.

Но если человек не переболел мучным мором, он неизбежно заражается. Как – непонятно: то ли через прикосновение, то ли через дыхание, то ли даже через слова и мысли носителя заразы. И непонятно, почему вдруг начинается эпидемия. Вот вроде еще в понедельник все были здоровы, а через несколько дней начинают умирать.

– Мы с Дубом болели, – сообщил хозяин. – А больше никто.

Как только сквайр Джеррольд пошевелился, я удрала. И еще раз вымылась.

Когда я вошла в пустую кухню, до меня издалека, за две комнаты, донеслись голоса:

– Огр?! Огр!

– Лежи, Джерро. Она спасла тебе жизнь.

Я собрала в сумку свои пожитки, оставив только флакончик пурпурины для домашних хозяина. Потом принялась бриться.

– Только посмотрите, господин Джеррольд, – заговорил Дуб в гостиной, – какой я стал пухленький. Она посоветовала пить овечье молоко с имбирем, чтобы не тощать. Так что теперь я зовусь Дуб.

– Она тебя откармливает!

Хозяин заговорил так тихо, что даже уши огра не разобрали его слов.

– Что я выпил? Драконью мочу?!

Я добрила лицо и поднесла бритву к уху.

Судя по тому, что сообщил сквайр Джеррольд, когда перестал орать, поветрие началось во Фрелле, поскольку по дороге сюда он нигде не останавливался – шесть ночей спал у дороги, завернувшись в плащ, как господин Питер.

– Когда я уезжал, никто не болел – никто из моих знакомых.

Это хорошо. Поветрие только начинается, значит, когда я попаду во Фрелл, многие будут еще живы. Я начала брить руки.

Надо отправляться в путь немедленно. Сквайр Джеррольд поправится и без меня. Но я хотела выглядеть прилично, когда приду попрощаться с хозяином и буду представлена его внуку.

– Дедушка, – донеслись слова сквайра Джеррольда из гостиной, – сэр Стивен мог заболеть. И даже если нет, ему понадобится его сквайр.

Нет! Ему надо лежать в постели, а не путешествовать.

– Что толку в железном здоровье, если мне велят лежать?

– Мучной мор не шутка, – заметил хозяин.

Золотые слова.

– Да не умру я от поездки верхом во Фрелл.

Может и умереть, если болезнь ослабила его. Похоже, это то самое своеволие, которое хозяин назвал отвагой.

– Неужели мне опять придется тревожиться за тебя? Поедешь в карете.

В голосе внука послышалось ликование:

– Всю дорогу буду лежать.

Ага. Теперь я понимаю, как дочь хозяина, королева Ависа, вытягивала из него дурацкие обещания. Он был обессилен любовью.

– Госпожа Эви поедет с тобой. Если тебе станет плохо, она тебя вылечит.

– Мочой? Ехать с огром?

– Она тебе понравится.

Я спрыснулась духами, а остаток вылила в бутылку, которую тоже сунула в сумку. Потом затолкала туда же бритву, обернутую в льняную тряпицу.

Мы будем одни. Мне пришла в голову гнусная мысль. Раз я считаю, что когда-нибудь смогу полюбить его, а он – меня, можно его зазЭЭнить и заставить сделать предложение.

Но если к сквайру Джеррольду не придет любовь, я разрушу его жизнь.

Когда хозяин позвал меня обратно в гостиную, я сделала реверанс еще на пороге, решив, что с дальнего расстояния смотрюсь еще ничего.

Сквайр Джеррольд поклонился мне с дивана; он уже сидел. Лицо его было бесстрастно.

Через несколько минут – до заката оставался час – Дуб запряг стеклянную хозяйскую карету (стеклянная – это потому, что окна у нее были застекленные) четверкой коней для скорости и поставил перед домом. Нагрузил туда припасов в дорогу и подсадил сквайра Джеррольда. Затем, поскольку подсаживать меня ему в голову не пришло, он взобрался на козлы. Рядом с ним стояла корзинка с едой и кувшин овечьего молока с имбирем.