Запрещенный контакт - Андрей Ливадный

Сочетание черного и желтого тонов вгоняли в депрессию. Желтоватый камень стен едва заметно светился в темноте, формируя сумеречные клаустрофобические пространства. Черными плитами с коническими выемками были вымощены полы.

Он не заметил следов меблировки, на глаза не попадались древние предметы, все выглядело однотипным, давно заброшенным. Никто не селился в мрачных логрианских домах, даже не пытался приспособить их под свои нужды.

Устав бродить по бесконечным пустым помещениям, Никита через первый попавшийся пролом вышел на открытую площадку, с высоты в несколько этажей окинул взглядом окрестности, присел на гладкий камень и призадумался.

Все складывалось попросту отвратительно. Безжизненная равнина простиралась на тысячи километров. «Придется возвращаться назад, к горному массиву, – размышлял диспейсер. – Здесь мне не выжить. Ни воды, ни еды. Но, с другой стороны, в руинах логрианского города остается слабая надежда на возвращение». От храмовников он слышал, что на равнине промышляют не только работорговцы, но и охотники за лограми, – черные старатели, у которых есть свои потаенные способы перемещения между мирами.

«Верить ли слухам?» Никита склонялся к положительному ответу, иначе как старатели попадают сюда? И где сбывают находки? Взять хотя бы энергетический демпфер, сконструированный на основе реактора древнего колониального транспорта. Кому он служит? Контрабандистам?

Размышляя, он осмотрел припасы. В карманах куртки нашелся черствый кусок хлеба. Во фляге – на треть воды. Он отсоединил магазин «АРГ-8», пересчитал оставшиеся патроны. Тридцать семь. Негусто. Для охоты сойдет, но случись вляпаться в неприятности, и пяти минут не продержусь, – он передвинул ползунковый вариатор темпа стрельбы в положение «одиночный огонь», отломил кусочек хлебной корки, разжевал, запил водой.

«Так. Вдали синеют горы. Буду двигаться параллельно хребту и смогу по пути осмотреть руины, – если повезет, найду лагерь контрабандистов или черных старателей». – Он принял решение, однако легче на душе не стало. Да, к опасностям и лишениям не привыкать, образ жизни диспейсера и не предполагает иного, но с утренними событиями вернулось гложущее изнутри чувство неполноценности восприятия мира.

Вновь повсюду грезились опасности. Любой шорох заставлял вздрагивать, озираться. Он привык, что расширитель сознания позволяет видеть на километры вперед, игнорировать большинство преград. Метаболический корректор всегда защищал Никиту от воздействия экзовирусов, повышал выносливость, а усилитель рефлексов гарантировал молниеносную реакцию.

«И что же теперь? Сесть и заплакать?» – Он злился на самого себя, но от мрачных мыслей не убежишь. Почему-то назойливо вспоминалась Яна, особенно ее насмешливый оценивающий взгляд. Наверняка она уже поспорила с кем-нибудь из храмовников, сколько дней я протяну в руинах?

«Что за чушь лезет в голову?» – Он хмуро осматривал предстоящий отрезок пути.

Давно, еще в юности, на пятом курсе академии ВКС Никита наивно мечтал о спокойной, благополучной жизни. Служба во флоте Конфедерации Солнц открывала манящие перспективы. Приличный заработок, высокий социальный статус, надежное будущее. Одно время ему нравилась эта стабильность, он строил планы на жизнь, пока не завалил экзамен на звание боевого мнемоника.

У него нашли неполадку в расширителе сознания. Еще не крест на карьере, но близко к тому. Требовалось длительное тестирование, пришлось покинуть Элио, перебраться на Грюнверк, – там располагался один из центров биокибернетических технологий.

На Грюнверке он встретил Ингу.

Бурный роман быстро перерос в нечто большее. Дни пролетали – не успевал оглянуться. Рутинная служба на базе РТВ и частые посещения центра биокибернетики не мешали стремительному развитию их отношений.

Через два месяца после знакомства они поженились, поселились в небольшом домике ее родителей, затерянном в знаменитых лесах зеленой планеты, и вот тут наступил неожиданный перелом в отношениях.

Инга замкнула Никиту в круг своих интересов словно в кокон. Он толком никого не знал на Грюнверке и поначалу не противился, но ее друзья «из высшего общества» смотрели на молодого офицера с плохо скрываемым пренебрежением.

День за днем романтическая позолота их отношений шелушилась и облетала. Пыл страсти остывал, оставалась пустота, вкрадывалось отчуждение, но Инга не признавала поражений. Она оказалась натурой сильной, целеустремленной, наверное, поэтому промелькнувший в мыслях образ Яны пробудил ассоциативные воспоминания о ней.

Попытка «перевоспитать» любимого с треском провалилась. Никита не выдержал. По утрам за завтраком они молчали. Вечерами, после службы, либо ездили на приемы, либо сами становились гостеприимными хозяевами уныло-чопорных, но совершенно необходимых сборищ.

После полугода такой семейной жизни они расстались, а вскоре стали известны результаты исследования. Расширитель сознания Никиты работал с незначительными сбоями из-за ошибки, допущенной при имплантации. В принципе, ничего страшного, но о карьере боевого мнемоника пришлось забыть. Никите предложили переквалифицироваться в гражданского специалиста по защите информации, но он отказался.

В конце концов место для него нашлось в оперативной бригаде, занятой на расчистке космического пространства от разного рода обломков, представляющих потенциальную опасность. Именно там для Никиты начался путь, в конечном итоге приведший его в ряды диспейсеров.

Мысли промелькнули, образ Яны, по-прежнему вызывающий внутреннее неприятие, потускнел, отдалился.

Он несколько раз сморгнул. Глаза слезились от непривычного яркого света, вездесущей пыли и постоянного напряжения, – чтобы различить детали удаленных метров на триста построек, ему приходилось вглядываться в их очертания до рези.

Игра света и тени обманывала зрение, порождала миражи. Ближе к полудню в небе появились кучевые облака. Сгусток сиреневого пламени то ярко освещал окрестности, то прятался за клубящимися воздушными замками, и тогда местность погружалась в прозрачный фиолетовый сумрак.

Ветер, забавляясь, кружил пыльными смерчами. Очертания руин плавились в знойной дымке.

Вздохнув, Никита вернулся под защиту стен, сел, опираясь спиной о массивный каменный блок, потянулся за флягой.

Жара иссушала. Глоток воды лишь смочил горло, но не утолил жажду. Настроение ухудшалось, все казалось унылым, безвыходным… пока вдруг не грянули выстрелы.

Звуки неожиданной перестрелки ударили близко, оглушительно. Эхо множило их, сбивало с толку, не позволяя точно сориентироваться. Казалось, что бой вспыхнул одновременно со всех сторон, буквально в соседних помещениях, настолько громкими и звонкими слышались выстрелы.

Никита вскочил, но панике не поддался. Выглянув в пролом, он заметил вспышки автоматных очередей в сумеречном зигзаге улицы и тут же отпрянул. По направлению коротких хоботков пламени он определил: стреляют снизу вверх.

Тяжелые, шаркающие шаги прозвучали ближе и громче автоматных очередей. Округлый проем на миг заслонила сгорбленная тень существа, передвигающегося на четвереньках. Что-то массивное, состоящее из нескольких труб, крепилось на его спине.