Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя - Кристоф Дюшатле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В субботу, во второй половине дня, встречаюсь с Гийомом. Мы потеряли друг друга из виду. Он подходит к окну в моей квартире, чтобы подышать свежим воздухом, и наблюдает, как плывут светлые облака по сентябрьскому небу. После нескольких минут молчания он садится на диван:
— Ты исчез, и несколько лет о тебе ничего не было слышно, — говорит Гийом.
— Так ты это заметил?
— Ты вошел в четвертое измерение или что?
— В какой-то степени да.
— Ну, рассказывай.
— Во мне заговорил внутренний голос, он почти меня заменил. Было невозможно его побороть. Страшно неудобно в обычной жизни, можешь мне поверить. Один раз я видел Элоди среди толпы в магазине. Попытался протиснуться к ней, но она сбежала. Как? Сам не понимаю. Ей всегда удавалось от меня сбежать. А ты ее видел, Гийом?
— Ну… не помню.
— Ее нужно было защитить, ты так не считаешь?
— Возможно.
— Короче, все понеслось кувырком, но ситуация прояснилась. Мне не удавалось сконцентрироваться на чем бы то ни было более десяти минут. У меня все время перед глазами стояли ягодицы Элоди и все, что с этим было связано. Я жил какими-то отрезками времени. Потерял адрес своего психоаналитика. Собрал сюжеты для сотни романов и даже написал первые страницы большинства из них. Написал сценарий для телесериала «Под солнцем». Я растратил все свои сбережения, отказался от женитьбы: девушка была слишком худой, я чувствовал ее кости; она была очень нервная, и к тому же перспектива создать семью… Боже мой, как это меня страшит! Я проплыл тысячи километров кролем, хотел заняться политикой, но это оказалось слишком скучно. Тем не менее я продолжаю развлекать свою дочь. Я научил ее танцевать и смеяться, давая ей прослушать различную музыку. И наконец — уф! — мне удалось победить этот чертов внутренний голос. Такова жизнь мужчины, понимаешь?
— Внутренний голос и пара ягодиц, это одно и то же?
— Да, в каком-то смысле. Что появилось раньше, курица или яйцо? Ты знаешь эту историю…
— Так что же, с этим покончено?
— Надеюсь.
Гийом поднимается и оборачивается к окну. На приятеля больно смотреть, сейчас я ясно это вижу. Перед встречей он сказал мне по телефону, что его пес Аристотель умер.
— Ты будешь его хоронить? — спрашиваю я.
— Не знаю, всем занимается ветеринар.
— Я любил эту собаку.
— Знаешь, что самое удивительное? У Аристотеля не было мозгов.
— Разве это возможно?
— Ветеринар сделал рентген, чтобы исследовать его опухоль. Побледнев, он сказал мне: «За тридцать лет работы впервые вижу такое! Ваша собака — объект для изучения. Я с трудом различаю наличие мозга. Вы видите небольшую белую зону размером с игольное ушко? Возможно, это его мозг, но я не уверен. Предполагаю, что ваша собака выжила, слишком рано приспособившись к основным рефлексам. Используя этот малюсенький мозг, она создала свою собственную систему выживания». Я был потрясен.
— Неудивительно.
— Со времени этого открытия я понял многие вещи.
— Тем лучше, это хотя бы принесет какую-то пользу.
— Аристотель был моим сыном.
— Доктор Франкенштейн, рад с вами познакомиться.
— Я — создатель этой собаки, я опустился до ее уровня и имитировал ее движения. Ей удалось развить чувство осязания только с помощью половины нейронов.
— Хорошенькое дельце. К тому же она изнасиловала твою подружку. Настоящий чемпион. Кстати, как поживает Таня?
— Скажешь тоже. Я попал в ловушку. Она вместе со своими подругами по карате напала на меня неожиданно. Я ничего не смог сделать. Пришлось признать полное поражение.
— Ты еще хорошо отделался.
— Три сломанных ребра и огромный счет от дантиста.
— Но ведь у тебя есть страховка, не так ли?
В коридоре, ведущем к ксероксу, встречаю Флориана. Он выходит после переговоров из офиса главного редактора Гаэля Марена. На лбу Флориана блестят капельки пота, а по лицу его пошли красные пятна. Он еле стоит на ногах и приглашает меня пройти в свой кабинет. Когда мы входим один за одним, он поправляет пачку корректур на полке и тяжело вздыхает.
— Сейчас положение дел довольно сложное. Ты даже представить себе не можешь.
— Что, много неудач?
— В основном судебные иски за клевету.
— Черт побери!
— Кроме того, моя семейная жизнь разваливается.
— Как по закону подлости, одно цепляется за другое.
— Ты знаешь мою жену Каролину?
— Да, ты мне ее представлял на коктейле.
— Она хороша собой, не правда ли?
— Ну, не знаю… я не очень-то разбираюсь в женщинах.
— Я чувствую… она от меня ускользает.
— Послушай, мне нужен контракт, и срочно.
— А Каролина…
— Ты знаешь, это такая бумага, которую надо подписать и получить по ней деньги.
— Есть у меня одна штуковина, только…
— Ну, давай же, слушаю тебя!
— Нет. Это тебя не заинтересует.
— В любом случае я тебя слушаю…
— Единственное неудобство… книжка должна быть готова через три недели.
— А нет ничего уже написанного?
— Нет, мы начинаем с нуля.
— Пощади!
— Не ты ли специалист по невыполнимым миссиям?
— Уф! Так ты уже полгода ничего мне не даешь. А тут предлагаешь сделать работу за сумасшедшие сроки! Ты что, хочешь моей погибели?
— Этого требует рынок.
— А что значит для меня рынок? Каждый день объявлять о банкротстве?
— На этот раз я сразу тебе выплачу пятьдесят процентов аванса.
— То есть в перспективе у меня три недели бессонных ночей. Хорошенькое дельце.
— Я верю в тебя.
— Ну конечно.
— Ты справишься.
— О’кей, это что, история о…
На следующий день я встречаюсь у известного парижского адвоката с моим соавтором, бывшим серийным убийцей, признанным невиновным после нескольких лет пребывания в тюрьме. Сделка совершается очень быстро, и я тут же принимаюсь писать мемуары этого бедолаги. Рынок — это закон скорости и выживания.
В пятницу после обеда я работаю в Сети: отправляю запросы на получение необходимой информацию и получаю данные через систему ADSL[17]: