Развестись нельзя мириться - Ольга Белозубова

Я попробовал дозвониться жене, но трубку она не взяла. Что ж, ожидаемо. Пусть остынет, тогда и поговорим: с чувством, с толком, с расстановкой. Так, как повелось с самого начала, с первой встречи.

Ее я вряд ли когда-нибудь забуду. Сидел себе, пиво пил. Обернулся — и тут она… Сразу понял, что это не просто она, а она. Весь вечер с нее плотоядного взгляда не сводил. Мы вместе уже четыре года, но в этом плане ничего не изменилось. До сих пор стоит ей продефилировать мимо в белье, да что там в белье — просто в облегающем платье, или удачно наклониться, и я готов забросить ее на плечо и утащить в пещеру.

Из ресторана мы тогда ушли вдвоем, полночи гуляли по городу, разговаривали обо всем подряд. Но несмотря на яркую внешность, Алина оказалась девушкой строгих правил, и до тела, что называется, дорвался только через три недели.

Я провожал ее домой из кафе в квартиру, которую она снимала с подругой. Мы шли через парк, и вдруг нам навстречу вышли два амбала.

— Прикурить не найдется? — усмехнулся первый.

— Не курим, — твердо ответил я обоим и шагнул чуть вперед, чтобы закрыть собой Алину.

Но они уже успели ее рассмотреть.

— Какая девушка красивая… — зацокал языком второй.

— Да, надо ей вечер скрасить, — поддакнул первый.

Окинув меня взглядом сверху донизу, они переглянулись и кивнули друг другу. Видимо, не посчитали хоть сколько-нибудь серьезным препятствием. Зря.

Мне повезло: отец всегда считал, что парень должен уметь защитить себя и свою семью, поэтому достаточно долгое время я занимался дзюдо.

Через пять минут оба амбала лежали на земле, а я обзавелся несколькими ссадинами и фингалом под правым глазом.

Алина, конечно, пригласила меня к себе, чтобы обработать «боевые травмы». Благо подруга уехала, и квартира была свободна.

Пострадавший герой в моем лице был усажен на стул в кухне. Она принесла аптечку, чтобы обработать ссадины. Но когда склонилась надо мной, я просто не удержался, вскочил, прижал ее к стене прямо там.

Начал целовать, зарылся одной рукой в шелковистые волосы, а второй начал ласкать ее тело. Боялся, что оттолкнет, но она лишь прижалась крепче, ответила на поцелуй, и я окончательно пропал. Поднял ее на руки и отнес в указанном направлении — в спальню…

Мои воспоминания прервал звук сообщения в мессенджере.

«Жду тебя, нам надо поговорить!»

«Скоро буду!» — ответил я, схватил вещи и поехал домой.

Герман 

— Я дома! — крикнул я, как только закрыл за собой входную дверь.

А в ответ — тишина.

«Странно…»

Впрочем, я явственно чувствовал аппетитные запахи из кухни.

«Стейк? Точно стейк…»

Я так проголодался, что сразу представил, как режу сочное мясо на кусочки и с наслаждением отправляю в рот.

Мне повезло: Алина великолепно готовила. Хорошо, что не склонен к полноте, иначе уже не ходил бы, а катался шариком.

А ее десерты — это вообще космос, недаром кондитер, причем постоянно обучается эксклюзивным техникам. Не был бы женат на ней, вряд ли когда-то узнал, что это целое искусство. Кондитеры даже цветы из сахара делают, которые от живых не отличишь. Не видел бы собственными глазами процесс — не поверил бы.

Мужики-коллеги, признаться честно, завидовали: жена частенько отправляла меня на работу с контейнерами и фразой «это тебе и мальчикам к чаю».

«Хм-м… Это что же получается? Раз ужин приготовила, значит, уже остыла? Вот и славно, вот и прекрасно».

— Дорогая, ты где?

Я зашел в кухню, но жену там не увидел. Зато увидел накрытый стол — даже свечи зажжены. А на тарелке лежал большой стейк, от которого шел пар. Только вот тарелка была одна…

На столешнице стоял очередной кулинарный шедевр, созданный Алиной: торт в виде красного сердца с зеркальной глазурью. Рядом лежал свернутый вдвое лист бумаги. Я подошел, раскрыл и прочитал: «Наслаждайся, милый. С завтрашнего дня режим „антикухарка“ успешно активирован».

Режим? Какой еще режим? О чем она вообще?

Я бросил бумагу, в недоумении почесал затылок и пошел в зал. На телевизоре приклеенный стикер: «Знакомься, это Соня. Развлекать тебя и делиться новостями теперь будет она».

Я перестал что-либо понимать. Похоже, дело было уже совсем не в скалке. Перевел взгляд на рабочий стол с ноутбуком и увидел стикер и на нем.

«Это Ася. За поддержкой и вдохновением обращайся к ней. Нужную информацию пусть ищет тоже она. Ах да, и таблицы в экселе стряпать ей поручай».

Это она, конечно, по больной мозоли проехалась. Не знаю как, но жена умудрялась практически сразу найти нужную информацию по любому запросу. У меня это занимало неоправданно много времени, поэтому я без зазрения совести использовал этот ее талант. А еще она мастерски работала с разными таблицами, а я каждый раз обещал, что научусь и перестану просить ее, но то времени не было, то сил, то настроения. В общем, как это обычно и бывает.

«Соня, Ася. Ася, Соня… Почему именно эти имена?» — недоумевал я. А потом дошло: ноутбук Acer и телевизор Sony. Что ж, в чувстве юмора моей жене не откажешь.

На диване тоже лежала записка.

«Этот диван был свидетелем многих моментов нашей жизни. Вспомни, как часто мы тут валялись, обнимались, болтали, смеялись, обсуждали планы на будущее, а иногда просто молча лежали. Представил картину? Улыбнулся? Теперь сотри улыбочку со своего лица и топай в спальню».

Не знаю почему, но в голове почему-то прозвучал зловещий смех из недавно просмотренного фильма ужасов.

Я вздохнул и направился в спальню.

Свет из открывшейся двери упал на кровать, и я увидел очертания фигуры, накрытой с головой.

«Ну точно Алинка».

— Алина, девочка моя любимая… — прошептал я, подошел, включил ночник, стоящий на тумбочке, и откинул покрывало.

И попятился с раскрытым ртом. На меня смотрела надутая кукла из магазина интимных товаров… в красном белье. На синей простыне последняя записка: «Приятного вечера, дорогой! Это Элла. Теперь все твои желания исполнять будет она. А скалку можешь засунуть ей в… куда хочешь, в общем».

«М-да… Не остыла…»

Я отодвинул куклу и присел на кровать. И тут увидел стоящую рядом с тумбочкой темную коробку с бантом. Правда, без стикера.

«Очередная „Глаша“?»

Присел на корточки, открыл и потерял дар речи. Внутри лежала профессиональная индукционная паяльная станция, о которой я как электронщик-маньяк мечтал несколько лет. Правда, стоила такая более пятидесяти тысяч российских тугриков…

«Сколько же ты на нее копила?»