Петербург времен Петра Великого - Евгений Викторович Анисимов

у «малой речки», получившей в петербургский период название Мойка, располагались земли братьев Аккерфельт. Их усадьба «Аккерфельт» стояла примерно в том месте, где теперь располагаются Михайловский замок и цирк. Часть этого имения в середине XVII в. отошла к выходцу из Германии, моряку шведского флота Эриху Берндту фон Коноу, который построил усадьбу «Коносхоф» (Konos hoff). Усадьба находилась как раз в том месте, где река Фонтанка вытекает из Невы[17]. Фон Коноу был, по-видимому, хозяином усердным, он разбил в имении хороший сад, который в 1704 г. и стал основой для Летнего сада Петра I.

Местное население занималось в основном рыболовством, охотой, сеяло яровую рожь, овес, ячмень, в городах было много ремесленников. Годы, предшествовавшие русскому вторжению в Ингрию, оказались очень трудными для местных жителей. В 1695–1697 гг. Восточную Прибалтику поразил неурожай, который привел к памятному в истории Швеции «Великому голоду», массовой смертности людей, падежу скота, исходу людей в более хлебные места. С. Кепсу пишет: «Условия жизни в Ингерманландии на рубеже двух столетий были ужасными. Генерал-губернатор Отто Веллинг в своем письме в Стокгольм от 13 января 1700 года писал, что земля находится в запустении, что только Бог и Его королевское величество могут вывести ее из этого состояния». На основе судебных дел Кепсу показывает, как среди жителей распространилось мало встречавшееся ранее преступление – воровство из амбаров разных продуктов, и прежде всего зерна, которое похищали «через щели в полу. В полах также просверливали дырки, из которых зерно бежало из ларя прямо в мешок. Ворами часто оказывались маленькие девочки и мальчики, которые могли пролезть в тесные пространства под полами. От голода люди были готовы на все, как, например, Ахвонен Пентти из Шанцев, который для того, чтобы добыть мясо, залез через крышу в коровник и задушил единственную корову Килкки Антти»[18]. Если в 1696 г. численность населения интересующих нас мест составляла 66 тыс. человек, то в 1699 г. она сократилась более чем на треть. Не будем забывать, что впереди население Ингрии ждало еще военное разорение начала Северной войны 1700–1721 гг.[19]

Пройдусь по Королевской, сверну на Выборгскую…

В шведской Ингрии было несколько городов-крепостей: Нарва, Иван-город, Ям (Ямбург), Копорье, Корела (Кексгольм), Орешек (Нотебург), а также Ниен (Nuen), или Ниеншанц (Шанцы, Канцы). Ниеншанц (т. е. Невская крепость) был построен по указу шведского короля Густава II Адольфа в 1632 г. в устье реки Охты. Это не было первое поселение в этом месте. Раньше здесь стояла шведская крепость Ландскрона, возведенная в 1300 г. военачальником Тергильсом Кнутсом. Однако вскоре дружина великого князя Андрея Александровича захватила крепость, и ее сооружения были разрушены. Затем возникло русское поселение Невское Устье, на смену которому и пришел Ниен. Вообще место это было очень оживленным. В начале XVII в. здесь, на самой русско-шведской границе, шла пограничная торговля, собирали таможенные пошлины. Город Ниен у русских был известен как «Канцы». Городская крепость (цитадель), называемая Ниеншанц, стояла на мысу, возникшем в месте впадения Охты в Неву. Неслучайно поэтому на гербе Ниена шведский лев был изображен между двумя реками. Крепость была небольшая и слабо вооруженная. Сам же город Ниен располагался на другом, правом берегу Большой Охты и с цитаделью на мысу соединялся деревянным разводным мостом. В городе были три большие улицы: Королевская, Средняя и Выборгская. Последняя имела выход на Выборгскую дорогу, которая связывала Ниен с Выборгом посуху. В самом Ниене жили в основном шведские и немецкие бюргеры, а предместье заселяли не входившие в число горожан финны, ижора и русские. В городе были кирха (развалины ее обнаружены недавно археологами[20]), школа, многочисленные лавки. Из книг счетов и судебных материалов за 1680—1690-е гг. следует, что в городе насчитывалось свыше 60 специальностей, в том числе и такие редкие, как мастер по изготовлению люстр, а также настройщик органа[21]. Наверное, Ниен был похож на другие прибалтийские города – узенькие улицы, аккуратные домики, уютная рыночная площадь, звон колокола на церкви с традиционным островерхим шпилем и петушком-флюгером…

Вид крепости Копорье в конце XVII в.

Городом управляла выборная ратуша во главе с тремя бургомистрами, ратманом, членами суда, секретарем, городским палачом. Сколько народу жило в Ниеншанце на протяжении XVII в., сказать трудно. В конце XVII в. в нем числилось около 400 дворов, или примерно 1,5 тыс. жителей[22]. Горожане – шведы и немцы вместе с многочисленными финнами, русскими, карелами, ижорами, а также заезжими голландцами – придавали городу интернациональный оттенок[23]. Путешественник петровских времен писал о нем (со слов очевидцев) как о городе «хотя и малом, но красивом и зажиточном, где велась значительная торговля по воде, хорошо тогда обеспечивавшая богатых людей». Когда Петр I подошел под стены Ниеншанца 26 апреля 1703 г., то в письме А.Д. Меншикову он заметил: «Город горазда бол[ь]ше, как сказывали, аднакож не будет с Шлютельбурх…». Шведы успели укрепить крепость так, что Петр отметил: «Выведен равно изрядною фортофикациею, только лише дерном не обложен, а ободом бол[ь]ше Ругодива (т. е. Нарвы. – Е. А.)»[24].

Перекресток дорог, или Все флаги в гости были к ним

Современники отмечали, что Ниен жил в основном за счет приграничной торговли. Исторические исследования это подтверждают: торговля в устье Невы процветала весь XVII в.

Основу ее составляли транзитные товары, которые везли из Швеции и Западной Европы в Россию и из глубины России на Запад. Кроме того, в этих местах торговали лесом и хлебом. Русские купцы в ниенской торговле занимали не последнее место, благо пошлины и налоги в Ниеншанце были невысоки. Для русских купцов отсюда начиналась прямая водная дорога в Стокгольм и другие порты Балтики, чем они и пользовались постоянно и беспрепятственно – не в интересах шведов было полностью перекрывать выгодную русскую торговлю.

План Ниеншанца. 1648–1649 гг.

На левом берегу Невы (в окрестностях будущего Смольного) в конце XVII в. находилось село Спасское, или Спасский погост, с православной деревянной церковью, стоявшей почти напротив Ниеншанца. Археологические раскопки 1994 г. показали, что в нашем городе самый толстый культурный слой – свидетельство давней жизни человека – находится прямо на берегу Невы перед Смольным монастырем[25]. Спасское располагалось в удобном месте – на перекрестке водных и сухопутных торговых путей. Сухопутная дорога вела отсюда в Новгород и Нарву. Переправившись из Спасского на правый берег Невы, можно было ехать по Выборгской дороге в Финляндию. Известно, что паром через Неву обслуживал в конце XVII в. живший в