Потерянное сердце - Барбара Картленд

— Послушай, Карина, милая. Ты должна мне доверять. Я же вытащил тебя из этой западни, так ведь? Ну так и позволь мне самому решить, как лучше поступить дальше. Пожалуйста, не пытайся что-то предпринимать, не посоветовавшись со мной. Договорились?

— Конечно, я готова делать все именно так, как ты говоришь, — согласилась Карина. — Но мне совсем не хочется навязываться кому-то и отягощать людей своим присутствием.

— Этого не случится, обещаю тебе, — успокоил девушку Феликс, — но ты непременно должна делать именно то, что я сочту самым разумным. Обещай, что не будешь кричать на каждом углу, что тебе нужна работа, до тех самых пор, пока я не разрешу тебе этого сделать.

— Что-то ты ведешь себя очень загадочно, — удивилась девушка. — Может быть, объяснишь все-таки, в чем дело?

Феликс помолчал минуту-другую, а потом произнес:

— Мы с тобой знакомы всего лишь двое суток, Карина. И мне не хочется ни торопить тебя, ни пугать, ведь ты совсем неопытна в жизни. Но мне приятно было бы впоследствии тешить себя мыслью, что когда-то я тебе очень и очень помог.

Карина резко повернулась и внимательно посмотрела на своего нового друга.

Феликс определенно был красив. Он приходился девушке всего лишь троюродным братом, но в семейном сходстве молодым людям отказать было никак нельзя. Феликс был очень похож на фотографию отца Карины, которая стояла в ее комнате на камине.

Кузен Феликс! Она слышала это имя постоянно. Слышала пренебрежительные замечания относительно его легкомыслия, рассуждения о том, что его имя постоянно мелькает на страницах газет в светской хронике, откровенно неприязненные высказывания о том, что он, имея в Лондоне роскошную квартиру, очень редко в ней бывает. «Феликс Мэйнвэринг вместе с графиней Дауншир на пляже в Лидо». «Феликс Мэйнвэринг на охотничьем балу, прошедшем в замке герцога Нортвуда». «Феликс Мэйнвэринг в Нассау… в Нью-Йорке… в Каннах…»

И вот сейчас Карина внимательно, даже ошеломленно разглядывает этого человека. Неужели он задумал именно то, о чем она, как ей самой кажется, догадывается? Ну разумеется, он вовсе не стар. Никак не старше тридцати пяти, а тридцать пять для мужчины — возраст почти юношеский.

— Я… я как-то не очень понимаю, что ты хочешь сказать…

— А по-моему прекрасно понимаешь. Просто тебе все кажется слишком неожиданным, так ведь? Единственное условие. Гарлэнд Холт ни на минуту не должен подумать, что ты — всего лишь очередная женщина, которая собирается поймать его в свои сети. Я везу тебя в его дом вовсе не для того, чтобы просто потерять.

— Я… я хочу работать, — негромко, но твердо проговорила Карина. — Мне нужна работа!

— Обязательно будешь работать, — успокоил кузину Феликс. — Не расстраивайся. И, главное, не пугайся того, что я тебе сейчас наговорил. Просто имей все это в виду. Надеюсь, что когда-нибудь мы с тобой узнаем друг друга гораздо ближе, чем сейчас.

Не отрывая глаз от дороги, светский лев взял лежащую на коленях руку девушки и поднес ее к губам.

— Не бойся меня, Карина! Ты дрожишь, и совершенно напрасно, уверяю тебя. Я вовсе не большой и страшный волк. Просто кузен Феликс — любящий и заботливый родственник. И я собираюсь тебе помочь.

Девушка явно расслабилась и, откинувшись на спинку сиденья, начала спокойно смотреть вперед, на освещенную ярким светом фар дорогу.

Родители Карины погибли в авиакатастрофе, когда ей было всего семь лет. Она до сих пор помнила, как мама в последний раз поцеловала ее на прощание, видела счастливую улыбку и сияние огромных молодых голубых глаз.

— Мы вернемся всего лишь через недельку, детка, — пообещала она. — Хотим с папой вспомнить наш медовый месяц. Обязательно пришлю тебе и из Рима, и из Флоренции красивые открытки — и ты тоже сможешь увидеть самые прекрасные дворцы и парки. Так что хорошо себя веди и слушайся няню.

Такими оказались самые последние слова, которые малышка услышала от своей мамы.

Ну а потом уже последовал переезд в Лечфилд-парк — в этот огромный мрачный дом. Она была как в плену. Мир сузился: теперь уже его населяли всего лишь три человека — тетушка Маргарет, дядюшка Саймон и Сирил.

Карина почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Если бы не Феликс, то всего лишь через пять дней она оказалась бы женой этого самого Сирила.

Родственники просто придавили ее, лишив воли и характера. Теперь уже девушка понимала это совершенно определенно. На нее не кричали, ее не ругали. Казалось, они даже ни к чему особенно и не принуждали. Метод оказался гораздо коварнее и действеннее: само собой предполагалось, что она мечтает всех их осчастливить — ведь по тысяче раз на дню Карине напоминали, и прямо, и косвенно, какую великую милость ей оказали, приняв в дом никому не нужную бедную девчонку-сироту.

Ночь за ночью Карина лежала без сна, размышляя, как же это все произойдет. Если бы можно было умереть перед этой ненавистной, невозможной свадьбой!

И вот в это отчаянное время вдруг и появился кузен Феликс, перевернув буквально все. Его собственный ужас и отвращение перед перспективой предстоящего замужества юной кузины и ее дальнейшей супружеской жизни с Сирилом оказались куда убедительнее всех тех аргументов и эмоций, которые теснились и в уме, и в сердце самой Карины.

Девушка сразу поняла, что именно такой и будет реакция на этот брак всех остальных людей — тех, кто живет за пределами Лечфилд-парка. Ведь на долгое время она оказалась совершенно изолированной от внешнего мира. Да, так отнесутся к этому странному браку нормальные, обычные люди — и мужчины, и тем более женщины.

Карина импульсивно обернулась к своему спасителю.

— Феликс, как же мне выразить свою признательность за то, что ты меня избавил от всего этого ужаса? Я… я думаю, что пока еще не готова… кого-то по-настоящему полюбить. Но если ты готов хоть немного подождать… — Девушка замолчала, покраснев от сознания силы своих переживаний и от собственной откровенности.

— Я же тебе уже сказал, малышка, что готов ждать до тех пор, пока все само не встанет на свои места. Придет время, и мы с тобой ближе узнаем друг друга. Ведь согласись, очень заманчиво и романтично начинать новую дружбу, да еще с человеком, который тебе так симпатичен, но о котором ты почти ничего не знаешь…

Левой рукой он обнял Карину за плечи.

— А вдруг… вдруг я не понравлюсь твоим друзьям? — со страхом спросила Карина.

— Трудно даже представить, что кто-то сможет устоять перед твоим обаянием! — рассмеялся Феликс. — Ты лучше посмотри на себя в зеркало…

Карина, не задумываясь, подчинилась. Достала из серого замшевого футляра небольшое круглое зеркальце с черепаховой ручкой и заглянула в него.

— У меня на лице какой-то непорядок? — забеспокоилась она. — Нос грязный?

— Посмотри на свое отражение, — повторил кузен.

Карина покорно посмотрела в зеркало. Из круглой рамочки на нее смотрел портрет совсем молодой девушки: голубые глаза в тени густых и пушистых черных ресниц — удивительное наследство, доставшееся от бабушки-ирландки, — маленький, слегка вздернутый носик, яркие, почти алые, четко очерченные пухлые губы, густые и пышные, пепельного оттенка светлые волосы, свободно обрамляющие нежные, почти зефирно-розовые юные щечки.