Страсть и расчет - Эмилия Остен

Руперт вышел в гостиную и тут же услыхал, как хлопнула дверь черного хода, ведущая на кухню. Флигель, в котором он жил, был невелик – пара спален, несколько комнат, предназначавшихся для гостей и прислуги, гостиная и довольно просторная кухня, где сейчас хозяйничал один Том. В большом господском доме, где сотня слуг исполняет все прихоти хозяев, для графа зайти на кухню считалось бы делом немыслимым (графиня еще смогла бы позволить себе такую вольность, чтобы отдать необходимые распоряжения кухаркам, да и то для подобных целей человечество изобрело экономок), но в маленьком домике, обиталище двух холостяков, и не такое могло произойти.

Поэтому Руперт направился прямиком на кухню.

Том стоял у стола и выкладывал на него из огромной корзины различные продукты – копченый окорок, овощи, яйца, сыр и хлеб. Единственный слуга графа Рэйвенвуда был человеком лет тридцати или около того, невысоким и жилистым, и вечно выглядел так, словно ему только что сообщили о чем-то весьма и весьма печальном. Том Виггс сочетал в себе, казалось бы, несочетаемые свойства характера – меланхоличность и редкую оборотистость, и иногда это очень выручало Руперта.

Слуга искоса посмотрел на появившегося в кухне хозяина и пробурчал:

– Доброе утро, милорд! Шли бы вы в гостиную. Сейчас подам вам туда завтрак. Желаете яичницу с беконом?

– Где ты был, Том? – спросил Руперт, прислоняясь плечом к косяку и скрестив на груди руки. – На рынке?

– Сегодня нет. – Слуга выложил на стол приоткрытый сверток, откуда по кухне начал медленно расползаться запах свежей сдобы, щедро приправленной корицей. – Я ходил в особняк.

– Ах, особняк и наши новые жильцы! – припомнил Руперт. Вчерашние разговоры в клубе заставили его позабыть о том, что он – точнее, его поверенный – сдал лондонский дом богатым приезжим. – И что же, ты успел поболтать с кухаркой?

Том ухмыльнулся:

– И не только с кухаркой! Стоило только рассказать миссис Пуллет, что вы не даете мне денег, считая, будто хороший слуга все должен добывать сам, как она тут же велела собрать для нас эту восхитительную корзину.

– Но ведь я даю тебе деньги на еду! – возмутился Руперт.

– Да, но вы вот уже два месяца не платите мне жалованья, – напомнил Том. – Не подумайте, милорд, будто я недоволен, однако вы дали мне полную свободу действий, и я стараюсь ею воспользоваться.

– Не важно, что подумают обо мне слуги, – хмыкнул Руперт. – Можешь говорить, что я скряга, если это позволит добывать такие окорока. – Он указал на здоровенный кусок мяса, завернутый в ткань. – Теперь и на рынок ходить не придется, а?

– Почему же? – пожал плечами Том. – Не стоит полагаться на сиюминутную удачу, она легкомысленна и быстротечна. Если завтра кухарка большого дома охладеет ко мне, нужно, чтобы и торговки с рынка меня не позабыли.

Иногда из уст Виггса можно было услышать поистине философские мысли – не зря еще давным-давно он попросил у хозяина разрешения пользоваться библиотекой и все свое свободное время проводил за чтением. Для камердинера Том был довольно образованным, что, несомненно, помогало ему при налаживании связей.

– Что же, если нам так повезло, то я жду завтрак, – проговорил Руперт и направился в гостиную, выполнявшую также и роль столовой.

Через некоторое время Том принес поднос, уставленный едой, и быстро и ловко сервировал завтрак. Виггс обладал массой талантов и заменял в быту целый штат слуг, поэтому графа иногда даже мучила совесть из-за того, что он заставляет камердинера выполнять обязанности, не соответствующие роли комнатного слуги при господине.

Бекон был поджарен ровно так, как Руперт любил, булочки благоухали, а от чашки с чаем поднимался ароматный пар. Граф Рэйвенвуд взял принесенную Томасом свежую газету, развернул ее и углубился в чтение большой статьи о грядущей войне, так что не сразу заметил, что слуга не ушел.

– Что такое, Том?

– И вы не собираетесь спросить, кто теперь живет в вашем доме, милорд? – Виггсу удавалось сочетать элегантное ехидство с лакейским тоном так, что граница между слугой и хозяином не нарушалась, но Руперт сразу понимал, что совершил какую-то ошибку. Видимо, по мнению Тома, графу непременно следовало интересоваться новыми соседями, как и подобает в меру любопытному джентльмену.

Придется спросить, иначе не отвяжется.

– И кто же почтил нас своим присутствием?

– Это две дамы, милорд. Леди в летах и ее племянница, которая дебютирует в лондонском свете. Они приехали из Глазго. У молодой дамы нет титула.

– Но достаточно средств, чтобы снять мой особняк, – заметил Руперт. Том слегка поклонился:

– Вы, как всегда, угадали. Ее отец – богатый промышленник и достойный человек, один из известных людей Глазго. Они привезли всю мебель с собой, заново отделали большую часть комнат…

– Все это ты узнал от кухарки?

– Нет, милорд. От посудомойки, весьма достойной дамы.

К женщинам Виггс относился почтительно, хотя и не гнушался постоянно использовать их в своих целях.

– Мне приготовить ваш серый костюм, милорд?

– Ты полагаешь, что следует нанести визит?

Том кивнул.

– Не считаю, что это будет уместным в данный момент, – сказал Руперт, вновь берясь за газету. – Возможно, позже.

– Милорд…

– Ты свободен, Том. Я позову тебя, когда закончу.

Слуга удалился, недовольно фыркая, однако Руперт не счел нужным обратить на это внимание.

Конечно, рано или поздно визит придется нанести, но граф надеялся, что с этим удастся повременить. И дело не в нежелании Руперта свести знакомство с двумя дамами, а в его, скажем так, не блестящем финансовом положении. С некоторых пор оно стало тяготить графа Рэйвенвуда, и хотя в обществе было достаточно людей, подобных ему, которые жили либо не по средствам, либо еле сводя концы с концами, вот уже несколько месяцев Руперта волновал вопрос: что же дальше?

Ему двадцать пять, и если он желает выполнить свой долг перед обществом, то пора начинать подыскивать супругу. Если жениться, то непременно на девушке состоятельной, ибо нынешних средств графа определенно не хватит на то, чтобы обеспечить благоверной достойную жизнь. У него и так масса задолженностей перед всеми, от зеленщика до портного, и лишь оборотистостью Виггса можно объяснить тот факт, что у порога еще не выстроилась толпа недовольных кредиторов. Проблема была решаема, но нынче утром Руперту не хотелось об этом думать. Он перевернул газетную страницу.

В комнате, оказавшейся весьма светлой и просторной, что для старинных домов редкость, Луизу ждали Мойра и чемоданы. Мойра, милая девушка лет двадцати, приехала с мисс Грэхем и леди Крайтон из Глазго, как и камеристка тети Ви, Сара. Остальные слуги достались дамам вместе с арендованным особняком и отличались от прислужниц удивительным умением исчезать и появляться, словно джинны в восточных сказках. Мойра этим высоким искусством не владела, но, пока хозяйки пили чай, успела немного освоиться и даже переместить содержимое почти всех чемоданов, кроме одного, наполненного книгами, на положенные места: платья – в гардеробную, белье – в комод, а несессер – на туалетный столик.