Исцеление Вечностью - Евгений Георгиевич Санин

которого оказалось римское имя. — И еще Евангелие, которое так и называется — от Иоанна…

— Да, — кивнул префект претория и решительно разрубил воздух ребром ладони: — Но теперь мне нужна сама его книга! Точнее, чтобы ее больше не было! Нигде! Никогда!!!

Он немного помолчал и спросил:

— Как думаешь, много у них этих книг?

Требий, немного подумав, пожал плечами:

— Евангелие, судя по всему, написано давно и, очевидно, имеется едва ли не в каждой их общине. А «Апокалипсис», в котором уничижается Рим, ведь нам главное — уничтожить эту книгу, верно? — заговорщицки подмигнул он, — продиктован Иоанном ученику совсем недавно и, наверное, существует в количестве всего нескольких экземпляров.

— Проклятье! — воскликнул префект претория и тяжелым военным шагом принялся ходить вперед-назад. — Один из них, можно сказать, уже был в наших руках — и ты упустил его!

— Ненадолго! — успокаивающе заметил Требий. — В следующий раз я возьму с собой несколько преторианцев и захвачу его! А потом под пытками узнаю у христиан, в каких еще местах находятся нужные нам свитки, и где хитростью, где подкупом, где силой, тоже найду их!

Префект претория остановился и в упор посмотрел на стоявшего перед ним в рабской одежде римлянина:

— Хорошо. Действуй! — отрывисто, точно отдавая распоряжения центуриону перед боем, сказал он. — Бери на помощь сколько угодно самых лучших моих людей, не жалей золота! Не скупись на самые щедрые обещания! Провинциалу можешь посулить римское гражданство, всаднику — возведение в сенаторское звание. Делай, что хочешь — но чтобы эти книги — и особенно эта, как ее…

— «Апокалипсис»!

— Именно! Были уничтожены! Все, до единого экземпляра!..

5

Скрежет тормозов мгновенно вернул Александра из начала далекого второго века в самый конец второго тысячелетия.

Он стоял посередине дороги. За спиной был железнодорожный вокзал, украшенный крупной надписью «Желтый Берег». Перед ним — трамвайная остановка, которая, как было помечено в составленной отцом Игорем записке-шпаргалке, вела к храму.

— Тебе что, жить надоело? — как всегда в таких случаях прокричал, высовываясь из окна машины, большеносый с пышными черными усами водитель.

— Простите! — виновато прижал ладонь к груди Александр. — Задумался…

— Думать надо, а не задумываться! — уже не так гневно посоветовал водитель и, быстро набирая скорость, помчался дальше.

Александр с облегчением, что все так хорошо обошлось, выдохнул, сел в ранний трамвай и поехал под будившие город звонки, продолжая думать над романом. Не так-то просто было делать из него даже не журнальный, а газетный вариант, безжалостно выбрасывая эпизоды, а то и целые главы… Ну, и словно осенняя листва с деревьев, осыпалась с него вся краса — колоритные античные названия и детали, подробные описания городов и людей давно минувших веков… Так он доехал до большого храма, огороженного спереди железным и по краям деревянным — забором.

Здесь было еще пустынно. Только в глубине церковного двора, где стоял небольшой деревянный домик, юноша лет пятнадцати старательно поливал из лейки на клумбе цветы. Иногда он останавливался и прямо руками, как маленькими граблями, разрыхлял под ними землю.

— Приехал? Ждем, ждем! — не прекращая работу, приветливо закивал он.

Александр удивленно оглянулся — нет ли позади кого? Но там никого не было. И тогда он с недоумением посмотрел на юношу и спросил:

— А ты откуда знаешь, что я должен приехать?

Тот немного помялся и, словно соображая, как правильнее ответить незнакомцу, не сразу сказал:

— Так ведь все знают. Ты же новый редактор?

— Да, — ответил Александр, замечая какое-то несоответствие в возрасте юноши, выражении его глаз и то, как он немного с трудом выговаривал каждое слово. Было такое ощущение, что он словно остановился в своем умственном развитии лет в восемь-девять.

«Переболел, наверное, чем-нибудь в детстве, вот его, как убогого, при храме и приютили!» — решил Александр, с сочувствием посмотрев на него.

А тот не унимался.

— А ты что здесь будешь делать?

— Газету. И еще книгу писать!

— И про меня напишешь?

— Нет, — улыбнулся Александр. — Я пишу про то, что было без малого две тысячи лет назад!

— У-у как давно! — разочарованно протянул юноша и вдруг быстро спросил: — А у тебя денежки нет?

— Есть, — вспомнив, что у него осталось десять рублей, кивнул Александр и, решив, что без еды и ночлега его тут все равно не оставят, протянул их юноше.

— Вот спасибо! — обрадовался тот, принимая деньги рукой, под давно не стриженными ногтями которой скопилось немало грязи, и неожиданно с чувством сказал: — Пошли тебе за это Господь сто рублей!

Александр, у которого на душе вдруг стало тепло от этого, с благодарностью посмотрел на юношу. Тот с улыбкой наклонив голову и как-то загадочно поглядывая на него, продолжил поливать крупные яркие цветы…

Захотелось молиться и думать о красоте и Вечности…

Эту гармонию внезапно нарушил необычайно громкий — словно гром с неба — голос:

— Как, ты опять здесь?! Я же сказал тебе, чтобы ноги твоей больше тут не было!!!

Александр повернулся на голос: он принадлежал коренастому мужчине с обветренным грубоватым лицом, быстрыми шагами приближавшемуся к домику.

Юноша, увидев его, испуганно бросив лейку, сорвался с места и юркнул в узкую щель деревянного забора.

— Ох, уж мне этот вредитель… — проводил его хмурым взглядом мужчина и в упор посмотрел на Александра: — А вы кто такой? Что-то я вас тут раньше не видел!

Александр назвал себя, и выражение лица мужчины сменилось на приветливое:

— А-а, понятно, наслышан! Вам надо подождать отца Игоря. Он обычно рано приходит!

Мужчина осмотрелся по сторонам цепким хозяйственным взглядом и, нахмурившись, скрылся в дверном проеме недостроенного здания.

Тут же в щели забора показалась голова юноши. А вскоре появился и он сам. Как ни в чем не бывало, он снова взял лейку и продолжил поливать цветы.

— Кто это? — спросил у него Александр, показывая глазами на стройку.

— Отец Лев. Строгий батюшка… — ответил, качая головой юноша. — Он у нас вроде завхоза. Порядок любит. А я однажды его из шланга полил. В новой одежде. Не нарочно, конечно… Вот он с тех пор на меня сердится. А вчера и вовсе с лопатой за мной гонялся!

— За что?

— За то, что я канаву засыпал, чтобы в нее люди не падали.

— Но ведь это же хорошо! — удивился Александр.

— Хорошо-то оно хорошо, — старательно налегая на «о», согласился юноша и вздохнул: — Только, оказывается, ее отец Лев своими руками две недели под трубы копал. А положить их еще не успел…

Увидев опять приближавшегося священника, он аккуратно поставил лейку на землю и снова исчез.

— Все ходит, ходит сюда… —