Затопленная комната - Софья Сергеевна Маркелова

улице! Ещё ты тут достаёшь с этим своим сватовством… Я хочу, чтобы ты уже окончательно поняла, что к отцу у меня нет ни любви, ни тем более какого-то уважения или благодарности. Благодарность я испытываю лишь к одному человеку на этом свете. К тому бухому гопнику, который в переулке всадил отцу розочку в печень, и этот старый козёл не добежал до очередной конторы микрозаймов!

Оглушительно хлопнув дверью, Арсений выскочил из квартиры, оставив за спиной побледневшую рыдающую мать. От волнения у неё на лбу вздулись вены, и теперь этот облик ещё больше напоминал Сене виденное в комнате мёртвое тело. Может, окровавленная фигура из кошмара права? И потому в комнате находилось именно то, что находилось. Потому что Арсений на самом деле мечтал не о покое и тишине, а о том, чтобы утопить весь свой мир в крови.

III

Станок угрюмо гудел, где-то далеко на задворках огромного цеха еле слышно играло радио, а Арсений делал привычную работу совершенно бездумно, механически, разумом пребывая вовсе не здесь. Он нажимал кнопки, настраивая машину под разные размеры, тягал стопы бумаги, убирал обрезки и переваривал в голове одну-единственную мысль.

Сможет ли он когда-нибудь кого-нибудь убить?

Даже не ради какой-то мифической мести, призрачных благ, а исключительно для собственного успокоения. Избавиться от всех тех, кто контролировал его жизнь с самого детства, кто диктовал его поведение и хвалился собственными достижениями, невольно вгоняя его в депрессию.

Нож резательного станка легко опустился вниз, разделив стопку на две части. И Арсений подумал, что это ведь не должно быть так тяжело, как кажется. Наверняка убийство ничем не сложнее его привычной работы. Р-раз! Опустить лезвие на бумагу, отсечь мусор! Р-раз! Опустить нож на чью-то шею, отсечь всё лишнее.

Он замер на секунду, попытавшись представить, что бы он испытал, если бы избавился от матери, исковеркавшей всю его жизнь своим неосторожным выбором. Как бы он себя чувствовал, попрощавшись с сестрой-зазнайкой Лидой, вечно ставившей свою семью в пример Арсению? Успокоилось бы его сердце, если бы старый друг Тимур, купавшийся в деньгах богатых родителей, вдруг навеки замолчал, а с его губ наконец сползла ослепительная улыбка, озолотившая целую стоматологическую клинику в своё время?

Замечтавшись, Арсений не уследил за руками. В какой-то момент неаккуратно вскинув кисть, он на миг ощутил холод лезвия, а после обжигающую резкую боль. Гильотина станка легко отсекла ему кончик пальца, и на стальную поверхность рабочего стола одна за другой шлёпнулись капли густой свежей крови. Металлический запах заполнил собой воздух, пока Сеня в смятении наблюдал, как багряные лужицы медленно и неумолимо притягивались друг к другу, словно намагниченные. Они скользили по гладкой плоскости, пока не слились в единое пятно. И в отражении этого пятна Арсений вдруг необыкновенно чётко разглядел стены знакомой комнаты, всплывшие тела и замершую посередине фигуру, будто дожидавшуюся его с нечеловеческим терпением.

Ощутив проступившую на висках испарину, Арсений торопливо накрыл лужицу носовым платком, чтобы никто из работников цеха случайно не заметил то, что отражалось в крови. Чтобы ни одна живая душа не догадалась, какие мысли терзали этого одинокого худощавого мужчину, проведшего большую часть своей жизни за резательным станком и обзавёдшегося к тридцати пяти годам лишь обширной лысиной и прогрессирующей ненавистью к людям.

А вечером за накрытым столом Арсений, в который раз лишённый права выбора, всё же встретился с соседской дочкой Ангелиной. Едва увидев её, он мгновенно вспомнил, что некогда уже встречал это ангельское личико, обрамлённое волнами светлых волос. В раннем детстве, когда жизнь ещё не подкинула ему неразрешимых забот, Сеня играл с этой девочкой во дворе. Он ломал её кособокие песчаные замки, а она в негодовании кидалась в него песком. Ангелина была на несколько лет младше Арсения, потому в детстве он и относился к ней как к надоедливой противной девчонке, только и умевшей, что кричать и копаться в песочнице.

— Что? Так сильно изменилась? — почему-то с улыбкой поинтересовалась Ангелина, пока Сеня не мог отвести взгляд от красивой молодой женщины с ясным взором.

— Ам… Ну… Д-да, — выдавил из себя мужчина, заёрзав на стуле, неожиданно показавшемся ему жутко неудобным. — Я давно не встречал тебя во дворе.

— Я теперь живу не здесь, — всё так же улыбаясь, ответила Ангелина и кивком поблагодарила сияющую маму Сени за кусочек пышущей жаром запеканки из кабачков.

— Ангелочка у нас снимает квартиру в столице! — гордо сообщила Людмила Петровна. — Сама снимает! Зарплата ей позволяет! А уж какая работа!..

Дальше соседка углубилась в подробные объяснения, которым жадно внимала мать Сени. Ангелина изредка кивала, подтверждая те или иные слова, пока Арсений не сводил с неё взгляд. Ему почему-то вдруг показалось, что на их с мамой тесной простовато обставленной кухне засияло солнце. В его золотистых лучах необыкновенно заметны стали тусклые обои, залатанный линолеум на полу и гнутые алюминиевые вилки, но вся эта грязь и дешевизна никоим образом не смутила солнце. И оно так и продолжало ярко светить, совершенное в своей красоте.

— Так, значит, ты здесь только на время отпуска? — спросил Арсений, неловко вклинившись в общую беседу и совершенно не смутившись, когда Людмила Петровна окинула его недовольным взглядом за то, что прервал её на полуслове.

— Да, в воскресенье у меня обратный поезд.

— М-м. Понятно.

Арсений замолчал, склонив голову и впав в глубокую задумчивость. Выходило, что через пять дней этот светловолосый ангел должен был упорхнуть обратно на небеса. Всего пять дней. А на что? На то, чтобы завязать какие-то отношения и ближе узнать человека? Чудовищно мало.

Но оставить всё, как есть, Арсений тоже не мог. Этим вечером на маленькой кухне он вдруг впервые увидел солнце, и его мир перевернулся. Теперь он не мыслил свою жизнь без этого ласкового света, за мгновение разогнавшего все тучи его невзгод. И мужчина желал стать единственным, кому это солнце могло бы светить.

Ужин затянулся до поздней ночи. Уже в прихожей, провожая гостей вместе с матерью, Арсений аккуратно за локоть отвёл Ангелину в сторонку и робко попросил её номер телефона.

— Сеня, послушай. Я не хочу, чтобы ты строил какие-то иллюзии на мой счёт, — тихо проговорила девушка. — Какой бы хорошей мама меня ни расписывала, но я вовсе не идеал. И не вижу смысла лукавить.

— О чём ты? — произнёс Арсений, растаяв только от одного того, что Ангелина назвала его «Сеня».

— После университета я сразу выскочила замуж и забеременела. С мужем я развелась довольно быстро, но ребёнок остался