Портрет блондинки в голубом - Анна Трефц

воскликнула, — Что за глупость называть свою столицу в честь страны, находящейся в другой части земного шара. Сразу видно, что в этом Конго живут недалекие люди.

— Конго — действительно небогатая страна. У них не хватает средств на образование населения, — усмехнулся детектив.

— Тогда понятно. Но сейчас меня больше интересует картина.

Петр вдруг осознал, что день у него выдался не из легких. Дамочку просто так из кабинета не выпрешь. Поэтому он постарался взять себя в руки и спросил:

— Ну, хорошо. Что это за картина? Что на ней изображено.

— Ах, ну, это самое простое.

Она закинула ногу на ногу, картинно откинулась на спинку стула, переложила собачку с левой руки на правую и замерла, горделиво вскинув голову.

Повисла пауза.

— И что, долго мне так сидеть? — некоторое время спустя поинтересовалась она, — Или может быть вы сфотографируете?

— З-зачем? — не понял детектив.

— Вы что получали образование в Конго? Я уже несколько минут показываю вам, что, вернее, кто изображен на картине, скопировав позу. Свет, конечно, не тот. Но костюм этот.

— А… — догадался, наконец, Петр, — тогда отомрите. Это изображение я уже никогда не забуду.

— Да, картина двусторонняя. Это значит, с одной стороны я изображена спереди, а с другой, соответственно, с обратной точки видения, понимаете?

— Понимаю. И при каких обстоятельствах пропала картина? Вы кого-то подозреваете?

— Картина была почти закончена. Остался один сеанс у художника. И тут она пропала.

— То есть она пропала из мастерской художника? — догадался Бочкин.

— Разумеется. Не думаете же вы, что я принимала его у себя.

— В таком случае, наверное, первое, что нужно сделать, так это поинтересоваться у самого художника, что он думает по поводу пропажи вашего портрета.

— Увы, это невозможно, — она вздохнула и опечалилась, — Его убили в той же мастерской. Но это уже ненужные детали.

— Что?! — на сей раз Бочкин не просто подскочил на стуле, он подпрыгнул на добрый метр и едва не приземлился на пол.

— Чего вы так разволновались, — удивилась блондинка, — Убийство Пабло Бурхасона громкое преступление, получившее общественный резонанс. Об этом все газеты уже три дня трезвонят. Или вы не слышали?

Разумеется, Петр слышал. Более того, он лично знал следователя Кутепова, с которым в прошлом работал в одном отделе на Петровке. И не далее как вчера, аккурат за два часа до своей роковой встречи с двумя амбалами, превратившими его физиономию в кровавое месиво, он пересекся с этим Кутеповым, чтобы потолковать об убийстве художника Пабло Бурхасона. Дело в том, что Кутепов, как и многие оставшиеся на госслужбе, пребывал в уверенности, что частный детектив если и не стал законченным бандитом, то, по крайней мере, свой в криминальной среде. Вот он и пытался, по старой дружбе, выяснить, не проговорился ли кто-нибудь из новых знакомых Бочкина про убийство Бурхасона. Бочкин же в свою очередь пытался довести до сведения Кутепова, что он как был честным человеком со всеми благодетелями и пороками, коими обладал, когда работал на Петровке, таким и остался. Кутепов верить ему отказался. В общем, разговор получился каким-то неприятным. Тем не менее, Кутепов успел поплакаться, что дело об убийстве сложное, разваливается за неимением подозреваемых, да еще генеральный прокурор публично объявил, что взял это расследование под свой контроль. А уж какой черт дергает начальников объявлять во всеуслышание об этом своем неусыпном контроле всякий раз, когда дело явно провальное и вряд ли когда-нибудь дотащится до суда, никому неизвестно. Но Кутепов посетовал, что теперь его будут дергать сверху до изнеможения, журналисты примутся наседать, общественность задавать ненужные вопросы. В общем, безрадостно обрисовал несчастный следователь свою будущность. А, учитывая, что дело об убийстве известного художника даже на первый взгляд выглядит явным висяком, то Кутепову обеспечено как минимум несколько месяцев нервотрепки до тех пор, пока случится какое-нибудь другое громкое преступление, генпрокурор опять поклянется честью мундира, что оно будет раскрыто, и внимание общественности, наконец-то, переключится. Но пока такое не предвидится. Кутепову с этим явно не везет. И убийство Бурхасона уже четвертые сутки остается лидером в десятке самых ярких новостей со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пабло Бурхасон, по паспорту Павел Власович Бурхасон был, как правильно охарактеризовала его Марго, модным художником. Еще три года тому назад его никто и знать не знал. Малевал он себе что-то там никем не замеченный и, соответственно, не признанный. Но вот однажды в его жизни случился крутой, а, учитывая нынешние обстоятельства, роковой поворот — по непонятной причине, о которой умалчивает история, некий банкир Стриглов заказал ему портрет своей жены. Бурхасон написал портрет. Его повесили в холле дома Стригловых, поместив в раму, раз в пятьдесят превосходящую по стоимости саму работу художника. Видимо, это и решило дело, поскольку сам портрет ничего выдающегося собой не представлял. Зато рама, заказанная где-то в модном Парижском салоне, являла образец совершенства. В ней было все: и хрусталь, и дерево, и стразы. Друзья банкира до изнеможения восхищались картиной, явно не подозревая, в чем ее прелесть. Ну, и соответственно, Бурхасон однажды проснулся знаменитым. Заказы на портреты всевозможных жен, дочерей, любовниц и даже домашних любимцев повалились на него словно из рога изобилия. Ставки повышались день ото дня, поскольку каждый из заказчиков хотел начать портрет немедленно, чтобы уже к будущей среде иметь это чудо у себя в особняке. Поговаривали, что стоимость работы Бурхасона взлетела до колоссальных высот. Так это или нет, никто не подтвердил, однако уже через год, художник обзавелся особняком на Рублевском шоссе, автомобилем Бентли и славой поп-звезды. О нем даже сняли телефильм. Он устроил выставку и, поддавшись модному веянию, записал альбом песен при полном отсутствии вокальных данных. Поговаривали, что скоро его выдвинут в Общественную палату. Однако все это, как ни странно, не мешало его основной работе. Он продолжал писать портреты жен, любовниц и домашних любимцев с удивительной скоростью. И если бы не его преждевременная кончина, то лет через пять не было бы ни одного богатого дома в России, где не красовался бы довольно банальный портрет работы руки Бурхасона, почитаемый всеми как творение современного гения. Но Проведению было угодно избавить страну от повсеместного засилья «бурхасонщины». Говоря иными словами, несчастному следователю Кутепову досталось убийство звезды. И не простой звезды, а звезды, признанной имущим классом. А это вам не гитарист рок-группы, от которой тащатся малолетки на школьных вечеринках. С другой же стороны печаль Кутепова по поводу расследования только усугублялась, потому что подозревать кого-то из знакомых Бурхасона было все равно, что плевать в колодец. Все они сплошь являлись