В объятиях Порфиры - Руслан де Хан

после столовой и хочется побыть в одиночестве, но скоро ужин. Не появишься вовремя, ей богу, прилетит ложкой полбу, а Девигири сама закончить в зале не успеет. Всё же, на весь день подругу я бросить не могу, так что ты как хочешь, а я пойду. Без обид?

— Обиженные воду носят, слыхала?

Лия фыркнула, но улыбнувшись протянула мне руку, тотчас повалив обратно на траву, а сама подскочила и помчалась к школе.

— Ну тогда догоняй!

После такой пробежки я не заметила, как впитала ужин. Уверена, что братишка точно распустит слухи о прожорливой первогодке, так что терять было уже не чего, но о Боже…!

— Почему же так вкусно…!?

Проглотив всё, что плохо лежало, я даже не смотрела в сторону красавчика и с полным животом выкатилась из столовой.

— И почему я живу на самом верху…!?

Даже браниться было трудно. Ступеньки отдавались болью в желудке, но все мысли кружили только вокруг сладеньких печенюшек с колой и чувства, что кто-то за мной следит. Впрочем, если у маньяка будет таблеточка от переедания, то с остальным уж как-то разберусь.

Всё звучало красиво. По крайней мере в голове, но…

— Пусти! Мне больно!

Стоило случиться очевидному, как в груди похолодело, а в ногах затряслось убежавшее сердце.

— А мы не такие уж и смелые, когда прижмут, да!?

Чёрные глаза с далёким огоньком смотрели прямо на меня, прижимая к стене у входа в комнату, а люди проходили мимо, лишь уныло потупив взгляд, словно это было нормой и случалось каждый вторник.

— Ну ничего… рога пообломаем и…

— Тебе?

Я прикусила язык, уже рефлекторно подначив зарвавшегося красавчика, но тот лишь грубо усмехнулся и с силой сжал мои руки.

— Послушай, конфетка… никто не смеет так нагло со мной говорить, поняла?

Я попыталась вырваться, но парень был куда сильнее, а от его сжатых крепких рук стали неметь даже пальцы.

— Если хоть раз…

Он прижался к моей щеке своей чёрной щетиной и очень строго прошептал.

— Ты уже не маленькая, так что будь осторожна со словами… я предупреждаю всего один раз.

— А на второй уже не хватает? Тоже мне, плейбой…

Признаться, что-то подгоняло язык. Что-то глубоко внутри, что купилось на смазливую мордашку, как последняя дешёвка. И всё же…

Хулиган местного разлива слегка удивился, но потом рассмеялся, всё также не выпуская моих рук из крепчающей хватки.

— А ты попробуй заслужи на второй, первогодка… не всех хватало и на первый. Вот только я предупредил и лучше не рискуй.

Даже не назвав мне имени, парень едва ли не до хруста сжал мне предплечье, но заметив, уже проступавшие от боли, слёзы в уголках глаз, отпустил руки и широким шагом скрылся за поворотом в мальчишеское крыло.

Тошноту сняло, как рукой. Не таблетка, но жаловаться…

Я не смогла оседлать оптимизм и залилась слезами, сползя по стенке на пол, пока на руках стали медленно проступать синеватые пятна. И всё же…

— А я крута…!

Чувство гордости перекрывало боль и желание наябедничать в первый же день, но стонавшие руки с трудом смогли залить браваду даже маленькой бутылочкой, что стала казаться просто неподъёмной.

Спустя же пару часов мне страсть как захотелось кофе. Мою вторую отраду после колы.

— Кофе, кола… да они даже на одну букву!

Размышляя о всякой ерунде, мне всё равно не удалось угомонить сердце и выбросить эту скотину из головы.

— Да ладно, Тес… не романтизируй. Это просто страх, не более! Попей кофе и остынь!

Аппарат заваривал кофе удивительно быстро, не дав тупой голове подольше постоять и, заливаясь румянцем, высмотреть в стене дырку, ожидая появления этого кретина.

— И что я только делаю…?

Решив, что влюбляться в быдло лишь за крепкие руки и пряный аромат его кожи, так же вредно, как пить кофе по ночам и утешив себя иллюзиями, я сбежала с головой в книги, забывшись в них на целый вечер.

После всех приложенных усилий сон окончательно вышел из чата.

— Ну, разумеется…!

Проворчав в подушку, раскалённую, как печка, я окончательно выбилась из сил в погоне за сном и нервно скользнув в тапочки, вышла из комнаты.

— Чай… срочно, чай…

За бесчисленными запасами колы на чёрный день, на день поступления, на день…

Сбившись с мысли, я так и не смола дотянуться до общественной кружки на издевательски далёкой полочке под самым потолком. Чайник уже кипел во всю, как и моё терпение, но за заспанные глаза теперь отдувалась я вся.

В углу кухни всё это время сидел тот самый негодяй, что не дал мне уснуть. И, разумеется, дело было отнюдь не в кофе, нет…

И всё же, на руках ещё болели окончательно проступившие синяки, а пальцы дрожали, пытаясь уловить сбегавшую чашку за непослушное ушко. Зато скотина всё сидела и пялила бельма в смартфон.

— Козёл…

Тихо пробубнив, я вновь потянулась за чашкой, но, пеняя на неуклюжесть, ноги коснулись краешка плиты и от резкой боли, грохнулись оземь.

Чашка разлетелась на осколки. В первую секунду не было даже боли, но проскрипев всеми чакрами по плиточному полу, я измазала кровью все кусочки допрыгавшейся посудины.

— «Начни бегать, Тес… перестанешь быть неуклюжей клушей, Тес…»!

От злости на саму себя, я приплела сюда даже бабушку, припомнив того, кто заставлял бегать вокруг дома за каждую выпитую бутылочку «отравы». И всё же, подметя осколки, мне кое-как удалось дотянуться до подвешенной коробочки с каким ни каким спиртом и ваткой.

— Тебе помочь?

В начале я даже не придала значению какому-то звуку из укромного угла, продолжая старательно корить себя за содеянное хулиганство, но голос повторился.

— Помочь или нет?

— Обойдусь… боюсь ненароком не так глянуть. Не привыкла задевать чьи-то чувства.

— Ну как знаешь…

Как типичный мальчишка, этот наглый упырь взял и взаправду отвернулся, вновь уткнувшись