Старичок в клетчатых брюках - Ирина Михайловна Пивоварова

Симпатичная! Сколько метров-то? А балкон есть? А антресоли? Поря-я-ядочек! Коридор что надо! Даже больше, чем у нас! А кухня где? А комнаты? Чего стоишь! Давай показывай! На новую квартиру переехал и развоображался!

– Перестань, – сказал Павлик. – Что ты раскричалась? Квартира как квартира, ничего особенного. Идём, я свою комнату покажу.

Они вошли в комнату Павлика, и Люська просто остолбенела от восторга.

– Ух ты! У тебя теперь свой стол письменный! А картинку эту кто рисовал? Вот эту, с цветочками? Ми… тюш… кин… Гляди-ка, Митюшкин! Здорово рисует, мне бы так! А тётя Марина где? На работе?

– На работе, – сказал Павлик.

– А чего мы делать будем?.. Да, совсем забыла, я же тебе подарок на новоселье принесла!

Люська раскрыла грязноватый кулак и протянула Павлику покарябанную и потёртую металлическую пуговицу.

– Старинная! Даже вроде золотая! Гляди, как блестит! Я её на улице нашла, в луже валялась. Как раз для твоей коллекции!

– Спасибо, Люсь, – вежливо поблагодарил Павлик. – Но только она вовсе не старинная. Для коллекции не подойдёт.

– Неужели не подойдёт? Жалко! – огорчилась Люська. – Ну ничего, я тогда её тёте Марине подарю, пусть пришьёт куда-нибудь… Так. Квартиру мы новую осмотрели… Что теперь делать будем? Может, в пуговицы поиграем?

– Давай! – обрадовался Павлик.

В пуговицы он всегда играл с удовольствием.

Дело в том, что у Павлика был целый мешочек настоящих старинных пуговиц. Да-да, тот самый, что лежал теперь на подоконнике!

Старинные пуговицы достались Павлику от дедушки, дедушке от прадедушки, который собирал их, когда был ещё гимназистом.

Пуговицы были тяжёлые, круглые, с двуглавыми орлами и с коронами… Павлик их обожал. Ему никогда не надоедало любоваться ими, пересыпать, пересчитывать, раскладывать кучками, рассматривать в увеличительное стекло и даже пробовать на зуб.

Пуговицы были гордостью Павлика. Каждый день он тёр их тряпочкой и чистил мелом, чтобы блестели. Ему нравилось представлять, будто нашёл он их на необитаемом острове, в сырой, мрачной пещере, где вниз головой висят летучие мыши, где с потолка и стен с тихим стуком капает вода, где темно и страшно, где длинные сталактиты протягивают колючие белые руки, а посередине, в углублении, таится ржавый от времени ящик, доверху наполненный драгоценными пуговицами, награбленными пиратами.

Глава 8

«Привет, Петухи!»

Итак, Павлик взял с подоконника заветный мешочек и высыпал пуговицы на стол. Они засияли матовым блеском.

В комнату вошёл кот Тимофей, поглядел зелёными глазами на склонившихся над письменным столом ребят, лениво направился к ним, разлёгся на ситцевом мешочке и принялся наблюдать, как Люська и Павлик азартно раскладывали старинные пуговицы кучками.

– Пусть эта твоя будет, а эта моя! – говорила Люська. – Слушай, Павлик, а ты чего больше всего на свете любишь? Я знаешь чего? Торт со взбитыми сливками! А ты?

– А я сливочные помадки с цуката-ми, – сказал Павлик, но тут же понял, что этого говорить не следовало.

– Ну во-о-т, так и зна-а-ла! – презрительно протянула Люська. – Он сливочные помадки, видите ли, любит! Какой же ты брат после этого? Вот у Вальки Серге-евой брат, это я понимаю! – больше всего на «мёртвой петле» любит кататься! Сорок раз подряд прокатиться может!

– Я тоже могу, – помрачнел Павлик.

– Ой, держите меня, может! А кого после первого тошнить стало?

– Я не виноват, что меня тошнить стало. Я ведь не струсил! Ты что, мне не веришь?

– Ладно уж, чего там… – Люська потянулась и почесала худую загорелую ключицу. – А здорово всё же в пуговицы играть! Слушай, Павлик, если бы это не пуговицы, а золотые монеты были, ты бы что купил? Я бы, лично, велосипед и тыщу зелёных стеклянных шариков!

– А я бы лошадь, – сказал Павлик, стараясь хоть на этот раз не ударить лицом в грязь.

– Здорово! И я бы лошадь! – обрадовалась Люська и задела клетчатым рукавом пуговицы, и они звонко посыпались на пол. – Я бы на лошади, как Елена Петушкова скакала – гоп, гоп, гоп! Знаешь, какая я храбрая!

– Не хвались, я тоже храбрый…

– Да какой ты храбрый! Только на диване валяться умеешь! Вот у Тоськи Тарелкиной брат – это я понимаю! – храбрый! На него в тёмном переулке два хулигана напали, он одному – раз! Другому – раз! Всех раскидал!

– И я бы раскидал, – сказал Павлик. – Не побоялся бы я твоих хулиганов.

– Ой, держите меня, храбрец нашёлся!

Павлик открыл рот, чтобы возразить Люське, но в эту секунду с улицы донёсся резкий, истошный вопль:

– Андре-е-й! Выходи-и-и!

– Кто это? – как от тока, подскочила Люська и бросилась на балкон.

Внизу, на тротуаре, ярко освещённом солнечным светом, стояли двое одинаковых рыжих мальчишек с круглыми и розовыми, как морские раковины, ушами, в линялых ковбойках и потёртых джинсах и, задрав головы, вопили что есть мочи:

– Андррррре-е-е-й!!!

– Я вам покажу Андрея! – перевесилась через балкон Люська, и, если бы Павлик не схватил её за подол ситцевого платья, она рухнула бы прямо на близнецов. – Болваны какие! Людям поиграть не дают спокойно.

Близнецы перестали вопить, с невыразимым презрением поглядели на Люську и плюнули в разные стороны.

И тут из подъезда выскочил уже известный Павлику парнишка в полосатой майке и красной велосипедной шапочке.

– Привет, Петухи!

– Привет, Андрей! – басом сказали близнецы. – Что это за сыроежка там на балконе, не знаешь?

– Понятия не имею. Пошли, что ли?

– Пошли.

– Сами вы сыроежки! – закричала Люсь-ка. – Павлик, а куда это они? Смотри-смотри, к турнику подошли! Гляди, этот Анд-рей подтягиваться начал! Здо-о-рово!

– Раз, два, три… – принялись хором считать близнецы.

– Четыре, пять, шесть, – громко подхватила Люська. – А что это за девчонка подбежала? Сестра, что ли? Вот счастливая. Это брат так брат!.. Семь, восемь, девять, десять!.. Гигант! Слушай, а мы чего дома сидим? Они гуляют, а мы что, рыжие, что ли? Пошли во двор!

– Неудобно. Мы ведь не знакомы ни с кем.

– Подумаешь, не знакомы! А мы пуговицы возьмём! Они, как наши пуговицы увидят, сами знакомиться прибегут, вот увидишь!

Глава 9

Знакомство

Через несколько минут брат и сестра сидели в новом дворе на зелёной лавочке и раскладывали перед собой пуговицы.

– Не подойдут они, – волновался Павлик. – Зря мы, как дураки, пуговицы вынесли!

– Спорим! – сказала Люська и принялась вертеть перед собой пуговицу, громко приговаривая: – Ах, какие красивые пуговки! Ну прямо с ума сойти!..

При этом она краем глаза поглядывала на турник.

И было на что поглядеть! Андрей, как циркач, крутил на турнике «солнце». Братья-близнецы Петуховы следили за ним жёлтыми немигающими глазами, а тощая,