Крайности Грузии. В поисках сокровищ Страны волков - Алексей Бобровников

В Париже, Москве или Тель-Авиве вас не любят только за то, что вы – украинец. (Куда чаще – наоборот.)

В Париже человека не тащат к себе домой поить вином и знакомить с женой только потому, что тот залез на крышу особняка под предлогом сфотографировать городской пейзаж.

В то время как Париж – это бесконечное притворство, Тбилиси – это бесконечный праздник.

Чтобы успеть узнать этот город таким, каким его видел автор «Трех мушкетеров», нужно отправиться на прогулку в старинный район Сололаки. Здесь находится один из самых старинных соборов Грузии – Сиони, множество художественных салонов и кафе, где собирается местная «золотая молодежь», а также удивительный театр марионеток, где идут постановки совершенно не детского содержания.

В районе Сололаки город выглядит точно так же, как два века назад, когда французский путешественник Шарден назвал Тбилиси «персидским городом».

Несколько лет назад, очутившись в Тбилиси впервые, я забрался на лестницу маленького трехэтажного дома, стоявшего на холме неподалеку от серных бань, откуда видны все восемь центральных соборов Тбилиси, а также мечеть и синагога.

Ступеньки скрипят, как бутафорская палуба в малобюджетном пиратском фильме.

Ползу почти по-пластунски. Двери распахиваются перед самым носом, и я пытаюсь принять вертикальное положение.

«Добрый вечер, – говорит высокая фигура в дверном проеме, освещенная сзади снопом света. – А что вы тут делаете?»

Я не вижу выражения лица и не знаю, что делают в Грузии с людьми, которые в 2 часа ночи залазят на чужие балконы. Тогда произношу фразу, которую с этих пор буду использовать в Грузии на каждом шагу:

«Я украинский журналист. Впервые в Тбилиси. У вас потрясающая страна. Я фотографирую все, что вижу!»

Фигура в желтом столпе света, кажется, становится меньше. «Тогда заходи, дорогой! Будешь вино, виски, кофе, чай?»

Я не знал, как это истолковать, и поэтому на всякий случай спросил: «Вы – женаты?»

Мало ли что.

«Конечно! – ответил голос. – Тамуна!!! У нас гости!»

«Что, опять?» – спросила Тамуна где-то за столбом света.

«Да! Украинский журналист».

«О! Тогда я ставлю чайник».

Я решил прояснить ситуацию.

«Да, но только нас тут трое».

«Ничего, ничего. Ты думаешь, у меня виски не хватит?»

Так я познакомился с моим другом Гочей и его женой Тамуной. Последнюю, за красоту и аристократизм, мы прозвали «Царицей Тамар».

С первых минут знакомства эти люди стали моими главными «путеводителями» по Грузии и помощниками во всех авантюрных начинаниях.

«Тбили» – по-грузински «теплый», а легенду о том, как царь Вахтанг основал город, обнаружив горячие серные купальни, в которые упал и сварился его любимый охотничий сокол, вам расскажет первый встречный тбилисец.

Сто пятьдесят лет назад эту историю рассказали и Александру Дюма.

Вот что он написал о названии этого города в своем «Кавказе»:

Прежде чем отправиться в путешествие вокруг страны, я решил наведаться в место, с которого начинали свое знакомство с Грузией все путешественники XIX века, включая Дюма и Александра Пушкина – а именно в тбилисские бани.

В одной из них, принадлежавшей некогда княжеской семье Орбелиани, сохранился номер, известный под названием «Пушкинский».

Как утверждается, именно там разминали косточки отцу современного литературного русского языка.

Запах серы слышен еще в метро; когда ты проезжаешь под станцией Авлабари, он уже бьет в нос, и кажется, воздух становится жарче…

Прихожанки храма Сиони, центрального собора Тбилиси

Ты окунаешь голову в воду, поступающую прямо из преисподней.

Я не знаю, где ее греют: ТАМ или уже тут. Зажмурившись, окунувшись по макушку, слышишь, как вода из пасти каменного льва падает в бассейн, в котором варишься ты.

Тепло. Темно. Жарко. Пока совсем не стемнело – всплывай.

И сразу же – в руки к банщику, который с помощью щетки (бог знает, сколько кож он ободрал с ее помощью до тебя) снимет и с тебя старую шкуру, а потом, намылив с ног до головы, окатит ведром горячей воды, в которой ты только что кипел.

Блюдо готово. На простыне, как на скатерти, счастливого и обессиленного, гостя можно выносить во внешний мир.

* * *

Дюма посвятил тбилисским баням целый раздел своего «Кавказа». Ироничный сластолюбец, он описывает поход в бани почти с таким же эротизмом, как и А. С. Пушкин, разве что не столь экзальтированно.

«…Банщики приступили к последнему этапу, который можно назвать мыльным. Один терщик взял меня под мышки и привел в сидячее положение, как делает Арлекин с Пьеро, когда он думает, что убил его. Другой же, надев на свою руку волосяную перчатку, стал натирать ею все мое тело, причем первый, черпая ведром воду из ванны с сорока градусами, выливал мне на поясницу и затылок. (…) Почему Париж, этот город чувственных наслаждений, не имеет подобных бань? Почему ни один делец не выпишет хотя бы двух банщиков из Тифлиса?»

В этой книге мы будем довольно часто обращаться к воспоминаниям Дюма на тех участках пути, где наши дороги, спустя сто пятьдесят лет, пересекутся. Впрочем, повторять его маршрут я не стал. Если для автора «Кавказа» Тифлис, нынешний Тбилиси, стал кульминацией путешествия, для нас он лишь его начало, к тому же дальнейший путь писателя, пролегавший на то время по местам достаточно экзотическим для западного путешественника, сейчас уступает своими аттракциями другому маршруту, который я собираюсь вам предложить.