Досадная ошибка - Гвинет Рамон

— Это невозможно, у тебя изумительно красивое лицо, — мягко и проникновенно сказал Пол.

Его глаза светились от любви. Другие люди тоже считали Лиз Адамс красивой. Ее огромные серые глаза в обрамлении густых и длинных черных ресниц привлекали всеобщее внимание. Мужчины часто заглядывались на стройную, прекрасно сложенную девушку с длинными ногами. Женщины откровенно завидовали ей и тому изяществу, с которым она носила самую простую одежду, отчего та начинала смотреться как творение известных дизайнеров. Но главное ее достоинство было не в ее красоте, а в бесконечном обаянии, которое в сочетании с глубоким, мягким голосом привлекало к ней людей и вызывало у них доверие с самой первой минуты общения.

Жениться на ней Пол решил давно, но, понимая, что она не уверена в своих чувствах к нему, все время откладывал предложение руки и сердца. Вот и сейчас момент, выбранный им для этого, был безвозвратно потерян. Она целиком и полностью ушла в новое задание. Придется отложить этот разговор до ее возвращения из Италии, подумал Пол и тяжело вздохнул.

В большом зале высокий темноволосый мужчина задумчиво смотрел на бронзовую скульптуру обнаженных мужчины и женщины: женщина обнимает мужчину за шею.

Доменико Вернон, для родных и близких просто Ник, носил фамилию отца-американца и прославился именно под этой фамилией. Скульптура не была для него новой: он видел ее с детства, но никогда еще при лунном свете, придававшем ей некую таинственность. Она была творением безымянного мастера и носила лаконичное название «Влечение». Это произведение всегда заставляло вспоминать его об одном этапе жизни и о женщине, в которую он тогда был страстно влюблен. Впрочем, он и сейчас влюблен, с печалью в сердце констатировал Ник.

Тяжело вздохнув, он начал собираться на прием, который устраивала его приятельница. Она жила недалеко от него, в Сан-Марино, и последнее время они довольно часто виделись. Между ними было много общего, и не только интересы сближали их, но и похожие ошибки молодости, а также стремление оградить личную жизнь от посягательств разного рода репортеров.

Вернона нельзя было назвать затворником в прямом смысле этого слова. Богатый и всемирно известный, он не любил коротать время в компании богатых бездельников, отличавшихся поверхностным восприятием жизни и, как правило, скудоумием. Его личная жизнь оставалась для всех тайной за семью печатями. Большую часть времени он проводил на своей вилле, окруженной величественным парком, как король в своем маленьком королевстве, на воротах при въезде в которое всегда стояла охрана.

Он представил себе, как на это отреагирует завтрашняя гостья, и ухмыльнулся. Интересно, сможет ли она наступить на горло своей гордости и бросить карьеру? Зная ее характер, он сомневался в таком исходе дела. Интервью с ним значит многое для ее будущего, и она пойдет на все, чтобы получить желаемое. В этом он был уверен.

Рано утром Лиз вышла из дому и взяла такси до аэропорта. Пройдя паспортный контроль, она поднялась в кафе на второй этаж, чтобы выпить чашку кофе. Затем внимательно прочитала документы, связанные с ее предстоящим интервью.

Перед ней лежала фотография Доменико Вернона, гения электроники, изобретателя универсального процессора, применение которого возможно во всех отраслях производства. Это изобретение прославило его на весь мир и сделало сказочно богатым.

Лиз не хотела ни лететь в Венецию, ни ехать в «Сан-Пьетро», ни встречаться с Ником. Единственным ее желанием было забыть и его, и свою прошлую жизнь. Одно время ей казалось, что она в этом преуспела. Но прошедшая ночь все опровергла. Говорят, время — лучший лекарь. Но то, что мучило и терзало ее уже многие годы, было сродни приступам малярии, внезапно появляющимся и так же неожиданно заканчивающимся. И от одной только мысли, что скоро она вновь увидит Ника, Лиз бросило в жар. И почему она не отказалась от этой командировки? Почему?

Аманда Брюс была пресс-атташе Доменико Вернона уже три года. Работавшая до нее девушка-секретарь вышла замуж за француза и уехала с ним в Париж.

В то утро Аманда вышла через боковую дверь виллы в парк и прошла к бассейну, спрятавшемуся за густыми кустами. Больше стандартных размеров, он был наполнен морской водой, поступавшей через насосные сооружения, расположенные в дальнем углу парка на берегу небольшого естественного залива. Обычно Вернон каждое утро в качестве зарядки проплывал не меньше пятидесяти дистанций до завтрака. Иногда завтрак переносился на более позднее время или вообще отменялся, если Доменико работал всю ночь напролет. Но водные процедуры соблюдались всегда.

Главный вывод, к которому она пришла в первую же неделю работы личным секретарем Вернона, состоял в том, что он жил по своим собственным правилам и никогда не ориентировался на чужие ценности и приоритеты. Да, он может себе позволить роскошь жить так, как ему хочется.

Аманда мало знала об интимной стороне жизни ее работодателя. Поговаривали, что у него красивая любовница в Венеции. Но даже если это было правдой, то очень хорошо засекреченной: никто и никогда не видел их вместе. Временами ей становилось жалко шефа: умный, баснословно богатый и к тому же привлекательный внешне, он не мог точно определить, любит ли его женщина искренне и преданно или просчитывает, сколько может получить от него.

Она заметила своего босса недалеко от бассейна под навесом: с чашечкой кофе в руке он читал утренние газеты. Несмотря на ранний час, солнце нещадно палило. Столик, на котором была разложена почта, и сам хозяин дома находились в тени.

Завидев Аманду, он встал. Удивительно, он всегда относился к подчиненным или прислуге с подчеркнутым почтением.

— Доброе утро, Аманда.

Получив разрешение обращаться к ней по имени, Вернон, однако, никогда не предлагал ей называть его «Доменико» даже при неофициальных разговорах.

— Доброе утро, мистер Вернон.

— Как прошел ваш выходной?

— Спасибо, хорошо. Делала наброски собора Сан-Марко.

Одним из увлечений Аманды была живопись, и все свободное время она посвящала ей, при каждом удобном случае посещая Венецию, чтобы сделать серию карандашных зарисовок. Достав из кармана блокнот, она приготовилась записывать указания.

— Сегодня, ближе к вечеру, у нас будет гостья… Лиз Адамс.

Ему не надо было пояснять Аманде, кто такая Лиз; это имя ей было хорошо знакомо: еще пять лет назад Лиз, став известной журналисткой, была внесена в обязательный список предшественницей Аманды, и теперь она сама отслеживала ее деятельность. Но вот почему именно эта журналистка интересовала мистера Вернона, оставалось загадкой.

— Поместите ее на втором этаже. Сегодня у нас будет небольшой прием. Я бы хотел, чтобы мисс Адамс сидела напротив меня.

— Получится тринадцать человек. Я знаю, что вы не суеверный, но ваши гости… К тому же рядом будут сидеть две женщины.

— Да, вот это совершенно непозволительно, — насмешливо произнес Вернон. — В таком случае пригласите генерала Харви.