Последний февраль - Алексей Андреевич Кондрашин

чем, и в связи с этим прописал комплекс гимнастики, которую Валя должна была делать каждый день, а также посоветовал ей, хотя бы раз в неделю, ходить на массаж. Назначенных процедур, по мнению врача, должно было хватить чтобы решить возникшую проблему.

Причиной же недуга врач считал слабый мышечный корсет указанного отдела позвоночника и чересчур долгое нахождение Вали в сидячем и согнутом положении каждый день. А какое еще может быть положение у школьного учителя младших классов?

Спустя несколько недель добросовестного исполнения рекомендаций врача, Вале стало значительно лучше. Голова перестала болеть, да и просто самочувствие значительно улучшилось.

Однако та история заставила Михаила понервничать. В то время он уже работал на своей текущей работе и, соответственно, не мог находиться рядом с Валей в момент ее недуга. Осознание того, что где-то там маленькой хрупкой Вале плохо, а он далеко и никак не может ей помочь, очень терзало его и чем-то тяжелым и неприятным давило изнутри. После той истории он регулярно стал справляться о ее самочувствии.

— Все отлично, — весело ответила она.

Михаил не был по-настоящему удовлетворен этим ответом. Он знал, что Валя будет храбриться и не покажет свою слабость даже если ей плохо.

— Точно? А голова… — дотошно докапывался он.

— Ой, Миш…Хватит уже-е-е-е-е-е, — передразнивая голосом, сказала она.

— Ладно, все.

— Ответька лучше, дорогой мой, что ты сегодня ел?

На секунду повисла тишина. Михаил разгадал ее замысел.

— Опять ерунду какую-нибудь? — лукаво спросила она.

— Почему же ерунду? На завтрак, например…кашу ел. В обед в столовой на первое …суп, а на второе пюре с котлетой. Сейчас, вот недавно, пасту с мясом ел.

— Хм…кашу говоришь? Это из пакета которая? Кипятком, которую нужно залить? Ну-ну. С обедом ладно, пойдет. Интересно что это ты за пасту такую с мясом ел? Макароны, небось, с сосисками? Угадала?

Он был разбит в пух и прах.

— Угадала, — признав свое поражение, ответил он.

— Я же говорила — ерунду ешь. Меня про здоровье спрашиваешь, а сам питаешься кое-как. Желудок посадишь свой. Говорили же уже сколько раз, Миш. В той же столовой покупал бы себе чего-нибудь, чтобы дома можно было просто разогреть, раз ты готовить нормальную еду не хочешь.

Она тяжело выдохнула, как выдыхает мать после того как отчитала свое непутевое дитя.

— Ладно, ничего. Скоро я приеду. Буду тебя откармливать.

После этих слов Михаил улыбнулся. Ему было приятно, что на свете есть человек, которому он не безразличен и который переживает за него. Однако если бы его спросили об этом прямо, то он, конечно бы, в этом не сознался. Сознаться в таком означало бы ущемить свою мужественность. Глупость конечно. Но так почему-то думал сам Михаил.

— Валь, — взяв строгий тон, начал Михаил. — Момент один.

— Что такое? — встревоженная такой интонацией спросила она.

— Ничего серьезного, расслабься, — почувствовав обеспокоенность Вали, Михаил изменил тон. — У меня на работе один коллега деньги взаймы взял. Сказал, что к концу рабочего дня вернет. Но так и не вернул. А это были деньги тебе на билет. После работы хотел тебе перевести. Вот…

— Ну и ладно. Я завтра на работе у Ирки займу.

— Не нужно! — тут же взбунтовался Михаил. — Не нужно ни у кого занимать. Завтра коллега вернет и я после работы тебе переведу. Слышишь, Валь? Не нужно занимать!

— Хорошо! — передразнивая его, ответила Валя. — Не буду занимать. Просто переживаю, что билетов не останется. Как в прошлом году, помнишь?

— Помню.

— Просто я очень соскучилась. Хочу уже купить билет и поскорее к тебе прилететь.

— Знаю, Валь…

— Миш, а знаешь кое-что еще?

— Что?

— Я тебя очень сильно люблю.

Повисла секундная тишина.

— А ты меня любишь, Миш?

— Валь!

— Что, Мишь?

— Все!

— Что все?

— Давай не начинай это.

— Ох, как же для тебя это все тяжело, — смеясь, говорила она. — А ну давай говори! — с деланной серьезностью сказала она.

— Я тебе уже один раз это говорил. С тех пор ничего не изменилось. Если что-то изменится — я сообщу, — выдавил из себя Михаил.

Был слышен ее радостный смех.

— Хочу снова засыпать на твоем плече. И не поверишь, но я даже соскучилась по твоему храпу.

— О-о-о-о-о-о, ничего себе! Видимо ты, действительно, сильно соскучилась. Я это запомню и ты тоже запомни, пожалуйста. Когда снова будешь меня толкать в бок — вспомни вот эти свои слова, — весело сказал он.

— Скучаю по тебе…

— И я, Валь, по тебе скучаю. Отдыхай ложись. А то мне и так неудобно за такие поздние звонки.

— Ой, да брось ты…

— Все отдыхай, Валь, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Миш. Целую тебя.

— И я тебя.

Когда Валин голос исчез в телефоне, в комнате снова наступила тишина. В голове Михаила остатками, постепенно исчезающими где-то вдали, все еще звучал ЕЕ голос. Он представил ЕЕ и на его лице сразу же появилась улыбка. С этой улыбкой он и заснул. На один день он стал ближе к встрече с Валей.

Следующим утром, когда Михаил уже подходил к своей работе, еще издалека он увидел знакомую физиономию. Не лицо, а именно физиономию. Таковой она стала после вчерашнего дня.

Иван, окруженный немногочисленной толпой возле курилки, вальяжно пускал сигаретный дым и, судя по всему рассказывал что-то очень интересное. Подходя, Михаил специально замедлил шаг в попытке услышать о чем говорит Иван.

— Сашка, которая из бухгалтерии? — спросил кто-то из толпы.

В ответ Иван молча и важно кивнул, расплывшись в жирной улыбке.

Толпа одобрительно загудела.

— Пришлось, конечно, потрудиться. Но дело того стоило, — тут Иван, взяв сигарету в зубы, своими ладонями изобразил как пытается обхватить два больших невидимых круглых нечто в районе своей груди.

Толпа уважительно загудела.

— Она говорит: «Вначале хочу в ресторан», — пытаясь изобразить женский голос, сказал Иван. — Ну мы и пошли сначала в ресторан.