Ловушка под омелой - Ксения Мирошник

Если признаться честно, то я тоже пару раз ловила себя на мысли, что была бы не против оказаться с Джерсом под омелой. Может тогда он бы меня заметил, может нам суждено быть вместе, но он пока об этом не догадывается. Мечтать никто и никому запретить не может, но как говорила миссис Патчис, главное не увлекаться. Джерс блестяще сдаст выпускные экзамены и покинет академию навсегда, а я останусь здесь, потому что идти мне больше некуда. Задумавшись, я не заметила, что Ким остановилась, и когда сделала новый шаг, рванула на себя круг с такой силой, что Тьяго чуть не упал. Его неприятный крик заставил нас вжать головы в плечи и поёжиться. Как только вредная птица успокоилась, я посмотрела на подругу. В её глазах стояла такая мольба, что я не выдержала и кивнула, сдаваясь:

— Ладно, я схожу с тобой посмотреть на омелу и на безумные парочки, которые верят во всякие бредни.

С самого детства я видела влюблённых, которые нарочно вставали под омелу, чтобы дождаться её благословения. Но этого никогда не происходило. Я, как и все слышала о том, что союз благословлённый омелой неоспорим, что всё магическое сообщество принимает его, как нечто непреложное. Когда мне было десять или двенадцать лет, я тоже представляла, как встану под ней со своим избранником, он нежно меня поцелует и…А что дальше произойдёт выдумывала моя фантазия, потому как никто из ныне живущих этого уже не помнил.

Добравшись наконец до комнаты миссис Патчис, мы водрузили Тьяго на его законное место, подвесив круг на большой крючок и отправились ко мне, чтобы переодеться и оставить сумки.

Мою комнату щедро заливал дневной свет, потому что одно из окон было вытянуто от пола и до потолка. Я сама его таким сделала, как только переехала сюда, а потом устроила под ним что-то вроде лежака, накидав разноцветных подушек и смастерив импровизированную спинку, чтобы было удобнее. Мне нравилось смотреть на лес, на то как время от времени к стенам корпуса робко подходят лесные животные. А ещё я обожала снегопады и вьюги. Часто засматривалась на кружащие снежные потоки, обнимая ладонями горячую кружку с мятным чаем или какао, и чувствуя себя в тепле и безопасности.

Миссис Патчис позволила переделать это помещение на свой вкус, чтобы было уютнее. Я не стала заставлять его мебелью, мне хватило просторной кровати, невысокого шкафа, стола для занятий и пары тумбочек. Я очень любила нежно-голубой цвет, даже не совсем голубой, а больше белый с лёгким голубым отливом, как у инея. Мои шторы и постельное бельё, и подушки на кровати были из тканей именно такого цвета. Для меня это был самый тёплый и родной угол в академии.

Наскоро сменив форму на тёплые брюки и удлинённую куртку на ремнях, я переобулась в тёплые высокие сапоги, а потом накинула плащ с большим меховым капюшоном. Оставалось найти варежки.

— Готова? — спросила Ким, притопывая от нетерпения у дверей.

— Да, — ответила я, вытаскивая искомое из-под груды учебников.

Бэтани жила в другом корпусе и должна была закончить академию только через год, но пару лет назад один из преподавателей обнаружил в ней удивительную способность к созданию изысканной одежды. Девушка обладала прекрасным чутьём и отменным вкусом. С тех самых пор её комната стала больше похожей на швейную мастерскую, где неустанно трудились десятки иголок и повсюду летали ленты, кружева и разного рода мелочи вроде бисера, бусин и пуговиц. Девушки разных возрастов одолевали её бесконечными просьбами, ведь наряд, сделанный Бэтани всегда подчёркивал достоинства и скрывал недостатки.

Платье Кимберли было готово уже давно, но на свою беду Бэтани предложила два разных варианта цвета и после примерки обоих Ким только расстроилась, потому что ей нравились оба.

Мы вышли из главного корпуса и оказались в настоящей снежной сказке. Всё вокруг было белым бело, крыши укрыли пушистые шапки, обнажённые осенью ветви деревьев, теперь были наряжены в колючие рукавицы, под ногами хрустело снежное одеяло, а лёгкий мороз тут же начал щипаться. Я вдохнула полной грудью, а потом выпустила изо рта густой пар и улыбнулась. Мы обогнули здание и оказались на большой площади, окружённой пятью корпусами, между которыми мелькали либо маленькие строения, либо площадки для тренировок. Летом здесь стоял огромный фонтан, а сейчас красовалась гигантская ёлка, давно украшенная шарами, игрушками и лентами. Если говорить о ёлках, то в академии они были повсюду. В каждом корпусе, на каждом этаже. Вечерами зажигались разноцветные огни, звучал лёгкий перезвон крошечных колокольчиков и пахло выпечкой.

Мы прошли мимо первокурсников, соревнующихся в лепке фигурных снежков, которые они раскладывали на лавочках, а потом устраивали бои. Ким подмигнула мне и лёгким движением пальцев собрала все их творения в единый ком и вылепила огромного кота, который неожиданно бросился в толпу студентов. Девчонки и мальчишки взвизгнули от неожиданности и кинулись в рассыпную, но потом повалились на снег и рассмеялись. Подруга помахала им рукой, и мы пошли дальше.

Корпус, где учились и проживали студенты четвёртого курса, был самым ближним к главному, поэтому идти пришлось недалеко. Я бросила несмелый взгляд на залитый каток для завтрашнего бала и ощутила, как во рту пересохло от волнения.

— Не переживай, Хлоя, — мягко улыбнулась Ким и положила мне руку на плечо, — завтра всё пройдёт идеально. Я уверена.

— Я говорила миссис Патчис, что не хочу танцевать у всех на глазах, а она и слушать не хочет, — вздохнула я и не удержалась от ещё одного страдающего взгляда на каток.

— Все, кто видел, что ты вытворяешь на коньках, восхищаются твоими способностями. Одна ты не веришь в них, — продолжила успокаивать меня подруга. — Я вот жду не дождусь, чтобы увидеть танец, который ты приготовила.

Я не стала спорить, потому что эта дискуссия всё равно ни к чему не приведёт. Отвертеться от выступления мне уже никто не позволит, а веры в себя из-за слов Ким не прибавится. Я обожала коньки и танцевала на льду с самого детства, но делать это старалась вдали от посторонних глаз. Излишнее внимание к моему увлечению смущало, поэтому танцевать я чаще всего выходила поздним вечером или в те часы, когда все студенты заняты на уроках.

Бэтани встретила нас с хмурым лицом, скорее всего уже предвкушая метания моей подруги от одного цвета к другому. Прежде чем Ким открыла рот, девушка выставила вперёд руки и спросила:

— Ким, а что если нам прекратить твои мучения одним махом?

Я с надеждой посмотрела в лицо девушки, которая будто сама боялась того, что собиралась сказать. В комнату она нас ещё не впустила и даже дверь придерживала бедром, будто готовилась её захлопнуть, если Кимберли вновь начнёт сомневаться.

— Я кое-что сделала, но понятия не имею, как ты отреагируешь… — чуть сморщившись от неуверенности, сказала она.

— И что же ты сделала? — округлив и без того выразительные зелёные глаза, спросила моя подруга.

Бэтани бросила на меня робкий взгляд, словно искала поддержки, а потом отступила, пропуская Кимберли внутрь. Девушка вошла в комнату одна и через давящее, показавшееся вечностью, мгновение завизжала. Мы с Бэтани переглянулись, с лица девушки сошли все краски. Новый визг заставил нас броситься в комнату.