Легенды - Лика Янич

class="p1">На дне светло. Художники на крыше.

Немытая страна рабов, господ

Под водкой ниже, под травою тише.

Вопросов вечных растворилась соль:

Кто виноват? Что делать? и доколь?

Памяти друга

Знаем, если не громко, там осень…

А. Блок.

Да, ты прав – нет красоты без жертвы.

Дан жрецам её закон единый:

Жить, чтоб каждый день казался первым,

А любая песня лебединой.

На словах и то высокопарно,

А на деле вовсе невозможно -

Истину искать у стойки барной

Иль найти её во тьме острожной.

Ну, а в небо путь – нет дела проще,

Если от земли совсем отчалил…

Знаешь, здесь недалеко есть роща,

Слышишь дождь? – здесь осени начало.

Клеймо

(песня)

Мы клеймили себя одинаково,

Нас одна выделяет отметина.

Но глаза правдолюбца праздного

Сходства страшного не приметили.

А приметили – то, что видели,

Ну а видели – всё, что грязное.

И пошла молва по обители

Мазать в цвет один души разные.

Припев:

Клеймо не убрать и не скрыть уже,

Покуда прахом не станет прах.

Клеймо в обречённой как жизнь душе,

Клеймо в отрешённых как смерть глазах.

Мы с тех пор одинаково прозваны,

Мы одним теперь миром мазаны.

Будут все нам грехи наши возданы,

Будем вовремя мы наказаны.

А наказаны за предательство

Их любви, их вражды, их спасения,

И за наше с тобой невмешательство,

И за горькое это терпение.

Припев.

И пойдём мы – без дома изгнанники,

Без святыни и цели паломники,

Без надежды и силы избранники,

Без цепей и охраны острожники.

И покажется тесно на свете нам

Где всяк гений под цифрой порядковой…

Мы клеймили себя одинаково,

Нас одна выделяет отметина.

Припев.

Ты сыграй

Ты сыграй мне мечту о прохладе,

И мельканье теней на стене,

Аромат обречённого сада

И слова, неподвластные мне -

Всё, что канет в безмолвие скоро.

Клавиш жаждущих нежно коснись,

Как касается жаркого моря

Мимолётно ласкающий бриз.

Пусть листву шевельнут эти звуки

И расплавятся в блеклом стекле.

И прелюдию19 вечной разлуки

Посвятят утомлённой земле.

Обессмерти тревогу акаций,

Волн смятенье и лунную дрожь -

И потоком нежданных оваций

В ночь ворвётся восторженный дождь.

Ночь театра

Ночь театра, тягучее действо,

Срежессированное абсурдом20,

Бенефис21 несвятого семейства

На вечерне22 словесного блуда.

Всё смешалось – размытые лица,

До озноба реальные маски,

Тот, кто лишь обещал мне присниться,

Тот, кто снился всегда без опаски.

Жизнь, втесненная в хлам декораций,

Бутафорских23 разборок паденья,

И нарочитый запах акаций,

И наигранный взгляд последний

С перекошенного экрана -

Песнь беззвучная грустного мима24.

Опоздал кто и кто пришел рано?

Что не так? – всё не так, всё мимо,

Всё не в кайф в фееричном шоу

Мне, поломанной марионетке25.

А луна притворилась душою

И на первой повесилась ветке.

До заутрени26 не дожить мне,

Три звонка – бесконечность в кубе.

И в безактно-бестактном режиме

В стекловате слов твоих губы.

У зари и у рампы27 цвет пива,

Жизнь – театр абсурда и тени.

Ночь могла быть иной, красивой,

Если б ты не ушел на сцену.

Обещание

Я не помню иных обязательств

Кроме действенной веры в себя.

В. Брюсов.

Я не знаю иных обещаний,

Кроме жёсткого слова «Живи".

Нам завещаны тонны страданий,

Растворённых в усталой крови -

И ребёнок рождается с болью,

И кричит, задыхается мать.

Мы бы слабость свою побороли,

Но мы платим за право дышать.

И как предки, идём на закланье28,

Но упрямо твердим: «Позови!»

Я не верю иным обещаньям

Кроме горького слова: «Живи».

Знаю, смех мой в ночи растворится,

Величальный забудется звон,

Потускнеют событья и лица…

Что останется? – может быть, стон.

Он вполне сойдет за оправданье

Одиночества, гнева, любви…

Я не помню иных обещаний

Кроме тихого слова: « Живи».

Аутотренинг

Мы не заложники ушедших лет -

Мы их сдуваем, словно лепестки,

Воспоминанья выдаем за бред,

Тоску берём в железные тиски.

Былое не бывает на виду -

Часы и то отчаянно спешат,

А сны о прошлом видим на беду -

Всю душу, как назло, разворошат.

Мы с будущим играем в поддавки -

До нитки проиграемся почти,

А хвалимся – ведь до чего ловки! -

На шнягу разменяли все мечты.

В обмене постепенно входим в раж:

– Закончу садик, школу, институт…

Куплю точилу, фагу29 и гараж…

Как только ипотеку мне дадут -

И жизнь тогда нехилая пойдёт!

А жизнь – она сейчас, вот здесь, держи,

Была и нет – стремительный полёт…

А мы всё ловим наши миражи.

Минутку, после, через день, потом -

Течёт сквозь пальцы быстрая вода!

А мы хватаем воздух жаркий ртом -

Не надо торопиться никуда.

Испить мгновенья за глотком глоток -

Так просто вечность распознать на вкус.

А расплескать – какой же в этом прок?

Сжимал в руках – да не донёс до уст!

Жить не спеша – единственный закон:

Свершенья обретают плоть и стать,

И мир у ног, и ты срываешь кон…

Ну что я с вами?! – мне пора бежать!

Сад

А стылый сад меня вдруг обвинил

В том, что я зиму песней призывала,

Что в марте талом, на исходе сил

Мученья повторила все сначала -

Тоску его от снежной чистоты

И боль его от ледяных объятий…

Он так давно исписывал листы

Те, что одним движеньем были смяты.

И саду вновь томиться в тишине,

Копить в себе смертельные обиды,

Чтобы назло метелям, стуже, мне

Предстать потом ещё прекрасней с виду.

Но он великодушно всё простил

И сны свои поведал даже вкратце,

Ведь на краю разверзнутых могил

Дано нам с ним сгорать и возрождаться.

Троллейбус

Был тогда троллейбус старый

Как космический корабль –

Чутко вглядывались фары

В фиолетовую даль.

Вдруг не стало пассажиров,

Этот вечер – колдовство.

Сотворенье словно мира,

Я и вы – и никого.

Пусть не сказано ни слова,

Лишь чуть-чуть