Мама, я демона люблю! - Даха Тараторина

— Как только увижу его… — пообещала матушка сама себе, поудобнее перехватывая ножку канделябра.

— Снова сделаешь вид, что не узнала, — закончила я за неё. — Так мы можем войти?

Она посторонилась, но не отводила глаз от демона ни когда он вызывающе элегантно кланялся в благодарность, ни когда поднимался по лестнице вслед за мной, ни когда скрылся за дверью комнаты новой хозяйки. Окажись на его месте обычный мужчина, он уже вприпрыжку бежал бы по улице, изгоняемый карающей десницей Брид Макклот. Лишь один умелец прежде сумел обхитрить её и втереться в доверие настолько, чтобы она не боялась оставить дочь с ним наедине.

Матушка не осудила меня. Не сказали ни единого плохого слова, даже когда прежние подружки называли её матерью продажной девки. Она была очень терпелива. И, хоть я тогда и не знала этого, очень жалела, что я опередила её и вызвала демона сама.

Рок устроился на кровати, не спрашивая разрешения. Плюхнулся поверх одеяла, завёл руки за затылок и вытянул длинные ноги.

— Тесновато, но сойдёт, — сообщил он. — А где будешь спать ты?

— Брысь, — я встала у изголовья и выжидательно скрестила руки на груди.

Демон осклабился:

— Заставь меня.

И как, интересно, это сделать? Неправильный демон, нечестный! Он должен слушаться меня, исполнять малейшее повеление, лебезить и смотреть с обожанием! Так пишут про демонов. Так они должны заманивать в свои сети наивных девиц! Как же иначе? Всего за тридцать три дня он должен показать новоявленной ведьме, как прекрасен мир, полный власти, как чудесно жить, когда в твоих руках доступ к Силе Подземья.

А что делает этот подлец?! Грязнит обувью, в которой прошлёпал через полгорода, свежевыглаженное постельное бельё, пихает кулаком мою любимую подушку, устраиваясь поудобнее и требует принести ему «что-нибудь пожевать перед сном».

— А ну слезай! — я ухватилась за тяжёлый остроносый ботинок, надеясь стащить нахала на пол.

Рок с удовольствием оказал помощь: отщёлкнул застёжку, позволяя мне улететь в стену с обувкой в руках, и с готовностью протянул для разувания вторую ногу.

— А мне начинает это нравиться. Старшие демоны говорили, что ведьмы куда более своенравны. А тут одно удовольствие. Кстати, что стоим? Я, кажется, заказал перекус.

Я разжала пальцы, роняя ботинок на пол:

— Это нечестно! Ты — мой прислужник. Это ты должен… Стоп, что? Старшие демоны говорили? Ты… Я… Я что, — голос сам собой опустился до обречённого шёпота. — Я что, твоя первая ведьма?

Рок неподдельно смутился и принялся с предельным вниманием рассматривать второй, пока что оставшийся на ноге, башмак:

— Ну почему же первая? Может, вовсе и не первая. У меня этих ведьм было, знаешь, сколько? Я вообще очень опытный демон…

— Так первая?

— Ну… — он бросил быстрый взгляд из-под завесы волос. — Ну, да.

Я сползла по стеночке и схватилась за голову.

Дура! Вот идиотка! Рисковала своей бессмертной ларой[1], возможностью пережить Последний Звездопад, вечным покоем… Ради чего? Ради позёра, самовлюблённого красавчика, не представляющего, как подступиться к Подземью, не говоря уже о том, как черпать из него силу?!

— Для начала, — Рок с достоинством поднялся, поправил сбитое одеяло и приблизился ко мне, — действительно красавчик. Рад, что ты заметила. Это во-первых. Во-вторых, кто сказал, что я не знаю, как управляться с магией Подземья? Поверь, кири, — демон аж помрачнел на этих словах, — я знаком с Подземьем куда ближе, чем ты думаешь. Куда ближе, чем сам бы хотел. Так что нет, тебе достался не идиот без опыта работы, а вполне себе неглупый прислужник. И в-третьих, нет, я не слышу твои мысли. Просто тебе не мешало бы научиться прятать эмоции. Хоть немного. Хороший навык для ведьмы. Если ты ещё не передумала ею становиться.

Он протянул руку. Твёрдую, а не дрожащую от сального нетерпения и не влажную от похотливой жадности, как было у Антуана в ту ночь.

Решение принято. Поздно отказываться. Никто не обрекает меня на бездну. Пока что. Всего тридцать три дня испытания. Когда они истекут, я вполне могу отказаться от силы и от перспективы вечных мук. Я обязательно откажусь. Я же — не все те ведьмы, что были прежде. Кто-то когда-то должен отказаться. Не такое уж это искушение — власть. По крайней мере, очень хотелось так думать.

Я подала руку демону, позволила поставить себя на ноги, а после и отнести в кровать.

Рок больше не хохмил. Вообще не произнёс ни слова. Лишь коснулся носом моего уха, окутывая терпким ароматом прелой листвы. Уже сквозь сон я услышала, как падает на пол опустевшая одежда, как шуршит ткань и как мурлычет изящный чёрный кот, вытянувшийся вдоль моего бока.

[1] Лара — внутренний свет, сгусток Силы, живущий внутри каждого человека. Пользоваться им, к сожалению, никто не умеет, зато все свято верят, что именно благодаря ему не исчезнут окончательно после смерти тела

Глухо застёгнутое на множество тугих пуговичек платье. Закрытые туфельки, с которых я так и не успела вечером счистить налипшую землю. Коса, свёрнутая в тугой жгут на затылке: будь я девицей, могла бы позволить ей свободно болтаться, но теперь, когда весь город в курсе грязных сплетен, скрываться смешно. Я гордо сменила причёску в то утро, когда дверь нашего с матушкой дома впервые, издеваясь, обмазали коровьей кровью. Делавшие это мальчишки понятия не имели, что их глупая шутка клеймит меня несмываемым позором. Да и не имели они ничего против нашей семьи, в отличие от трусливой соседки, оплатившей каверзу. Однако я всё равно здорово надрала уши самому нерасторопному из них, а матушка вывернула в окно ночной горшок на головы остальным.

Я пронзала рыжую прядь очередной шпилькой, когда мои руки перехватили чьи-то уверенные пальцы.

— Ш-ш-ш, — раздалось над самым ухом. — Разве ведьма станет соблюдать глупые требования общества?

Совсем вылетело из головы, что Рок ночевал здесь. Да не просто в одной комнате, а в моей постели, прижавшись горячим шерстяным боком. Определённо в образе кота, не имея возможности говорить, он казался привлекательнее.

Он зарылся лицом в мои волосы, заставив недоумённо дёрнуться, но вырваться не дал: удержал руками за талию, скованную корсетом, притянул поближе и одну за другой вытянул заколки, позволяя пушистым прядям, словно облегчённо вздыхая, стечь по плечам. Запустил пальцы в локоны, растрепал у самой макушки и довольно промурлыкал:

— Вот так намного лучше. Это — настоящая ведьма.

Но так и не отпустил, напротив, сильнее прижал к себе, почти ласково обнимая сзади. Рука скользнула с талии выше, исследуя ряд меленьких пуговиц, обтянутых тканью, но не касаясь ни одной из них.

— Ты что делаешь? — прохрипела я, ожидая чего угодно, но не этой неуместной нежности.