Я - меняющий реальность - Леонид Каюм

Читайте, но не забывайте, что время, которое вы потратите на чтение, – это время ВАШЕЙ жизни. И только от ВАС зависит, потеряете вы его или используете максимально эффективно…

Леонид Каюм.

Россия – Черногория.

2014 год

В детстве я смотрел фильм «Король Лир», который оставил след в моей душе навсегда.

Точнее, не весь фильм, а сцена, в которой графа Глостера лишают зрения.

Точнее, не так. Это для деликатного и брезгливого читателя я так написал: «лишили зрения». В голове сидит иная формулировка: «выкололи глаза».

Суть одна, а впечатления разные. Ну, лишили и лишили, все равно, что «он ушел» вместо «он умер».

Но когда всплывает формулировка «выкололи глаза», сразу вижу, как кто-то шпорой грязного сапога выкалывает глаз.

Неприятное зрелище.

Но мне этот детский опыт предстояло «отработать» в более серьезном возрасте.

«Все проблемы из детства» – любят повторять профессиональные психологи, и я свою проблему «притащил» тоже из детства. После того как я посмотрел тот злополучный фильм, стал размышлять о том, что без глаз жить невозможно, что за потерей ЗРЕНИЯ автоматически следует смерть. И Жизнь однажды дала мне серьезный урок, показав, что можно иметь глаза, но не видеть, а можно… впрочем, давайте все по порядку…

Мне было 38, и я вел образ жизни самый что ни на есть разгульный. Я имел нестабильные доходы, долги и невыполненные обязательства. Но денег на ночной клуб и выпивку всегда хватало.

Тот вечер мне запомнился так, что могу расписать его по секундам, как будто память о нем вырезана на моей коже.

Клуб имел нелепое название «Катти Сарк» – нелепое по причине того, что в отличие от меня, «глотавшего» в детстве тонны приключенческой литературы, наверное, мало кто в нашем городе знал, кто она такая – Катти Сарк.

Выпивка отличалась обилием, пища служила скромным оформлением нескольких пузатых бутылок на столе.

Я был в том состоянии опьянения, когда окружающий мир уже «дрогнул», но еще не «поехал», когда вышла она…

Ее представили Вероникой.

То, что она танцевала для охмелевшей публики, трудно было назвать стриптизом. И вообще – танцем. Она словно проживала некую полную событий жизнь в движении.

Я несколько раз бывал в оперном театре, где для таких «деревенских простаков» специально выдают программку с кратким пересказом того, что предстояло увидеть. Интрига сразу пропадала, поскольку еще до начала действа все знали, что «убийца – дворецкий».

Так вот, то, о чем «танцует» девушка, не нужно было предварительно рассказывать. Это было понятно даже мне, находящемуся… э-э-э… в состоянии легкого алкогольного опьянения. Я видел полную драматизма жизнь, страстную, но короткую любовь, вероломное предательство, и в конце выступления – под занавес – красивую смерть.

Я был впечатлен.

Мимо меня проходила торговка, которой, видимо, разрешали продавать в клубе цветы.

Я выхватил из ее рук пластмассовое ведерко с розами, сунул вытащенный из кармана комок смятых долларов и рванул за занавес.

Хозяин заведения, толстый усатый Бахтияр, был мне знаком по бизнесу, поэтому я нашел, что сказать охранникам, пытавшимся меня остановить, и проник в гримерку к танцовщице.

Длинный коридор имел много дверей, но я почему-то сразу понял, что ОНА в той, что справа, возле не к месту стоящей тумбы.

Я постучал и, не расслышав, что именно мне ответили, распахнул дверь.

В комнатке их было двое – она и черный пес.

Если бы я был трезв, то у меня произошел бы «разрыв шаблона», ибо я ожидал увидеть такого же поклонника, как и я, или застать ее в одиночестве, но собака…

Я решил играть роль «джентльмена», хотя, по правде сказать, вряд ли даже смог бы написать это слово без ошибок.

«Леонид», – пытаясь изобразить глубокий сексуальный голос, представился я. А дальше не нашел ничего лучше, как выставить вперед ведерко с цветами и добавить: «А это цветы. Кстати, вам».

Она не смотрела на меня. Она смотрела в стену и улыбалась.

Возникла глупая пауза. Я не знал, что подобает говорить джентльмену дальше, а стандартные для моей тогдашней сути обороты мало соответствовали характеру сложившейся ситуации.

– Шоколад… – также улыбаясь, неземным голосом сказала она.

– Что – шоколад? – завис я.

– Вы ели шоколад. Странно. Шоколад с водкой.

«Разрыв шаблона» все же наступил – я действительно пил водку и, в отличие от всех окружающих меня на тот момент мужчин, закусывал шоколадом, хотя обилие блюд местной кухни позволяло не извращаться настолько необычным способом.

– Как вы догадались?

Она звонко засмеялась и, не глядя на пса, провела ему по загривку ладошкой.

– А еще ваша девушка курит. Зачем?

В моей голове пронесся примитивный детективный сюжет, где я являюсь объектом наблюдения некой спецслужбы. Ситуация превращалась в забавную интригу.

Я открыл было рот, чтобы сморозить очередную глупость, но тут дверь без стука распахнулась, и в гримерку вошла женщина.

– Вера, нам пора, – сказала она. Вера, так же не глядя на нас, кивнула и поднялась.

Ее яркие, лучистые глаза смотрели на мир, не замечая моей скромной персоны.

– Извините, нам нужно уходить.

– А как же цветы? – спросил я, и минуту назад вошедшая женщина выдернула ведерко из моих рук.

– Можно, я вас провожу? – уже с какой-то жалостью спросил я. Меня начинало безумно тянуть к этой необычной девушке, которая знала, что я люблю шоколад и что Жанна курит. – Можно?

Опять, не глядя на меня, она кивнула, а потом… взялась за мою руку, оперевшись так доверительно, словно я был Орфеем, которому суждено вывести ее – Эвридику – из подземного царства.

Женщина с моим ведерком что-то неодобрительно буркнула и пошла впереди. Пес посмотрел на Веру и медленным шагом двинулся тоже.

Коридор был настолько длинным, что я успел каким-то чудесным образом протрезветь, а потом меня посетила безумная догадка: Вера слепая!

Пазл сложился. Я понял, почему у нее такой необычный взгляд.

Мое сердце безумно колотилось – я чувствовал, что не будет больше Жанны, и много чего уже не будет в моей жизни, потому что у меня появилась Вера…

Да, вся моя жизнь с этого момента разделилась на две неравные части: «до Веры» и «с Верой».