Ключ жизни - Сердар Озкан

Наверное, в этой ситуации любой человек уставился бы на русалку, широко раскрыв глаза, и ничего не ответил. Со мной вышло иначе: с моих губ слетел тот же самый ответ, который я дал голосу, прозвучавшему в моей голове.

— Но это случится еще не скоро.

— Ты этого не знаешь. Ведь человеческая жизнь коротка, — повторила русалка.

Разговор, который, как я был уверен, происходил в моей душе, повторялся вновь. Я опять протянул руку к таблеткам.

— Не надо, Омер! — воскликнула русалка. — Ты не можешь умереть до того, как передашь книгу.

— Что? Какую книгу?

— Вспомни.

— Что вспомнить?!

— Вспомни, — еще раз сказала русалка.

— О чем ты говоришь? Что ты вообще такое? Кто ты?

— А ты кто? — ответила она вопросом на вопрос.

— Как ты и сказала, я Омер. А теперь предлагаю сообщить мне, кто ты такая и…

— Я не спрашивала, как тебя зовут, — перебила меня русалка. — Я спросила, кто ты такой.

Не дожидаясь ответа, она нырнула в воду и исчезла.

Ну и правильно сделала. Я все равно не знал, что ей сказать.

Не помню, как долго я смотрел на то место, где она только что была, но затем все же повернулся к своей банке со снотворным. Сидя в лодке, я поглядывал то на снотворное, то на воду. Движения казались бессмысленными. Да и зачем мне двигаться?

Подняв якорь, мы направились к Песчаному острову. Дедушка стоял у руля, а мама в каюте упаковывала еду. Ну а я? Как обычно, я, словно наездник, сидел на носу нашей лодки «Сафы». Хотя сидеть тут было неудобно, я всегда занимал это место, потому что, когда мы выходили в открытое море и лодка начинала двигаться быстрее, мне казалось, будто я лечу над морем. Мама говорила: «Омер! Ты можешь упасть, сынок! Слезай оттуда». Но я отвечал: «Я уже большой мальчик, мамочка. Я не упаду!» И она мне не мешала.

Песчаный остров — самый дальний из семи островов, вид на которые открывается из окон нашего дома. Он находится даже дальше Цветочного острова, но пляжи там самые лучшие. Когда море спокойное, как сегодня, на «Сафе» можно доплыть туда за сорок минут — по часам взрослых, я имею в виду, ведь мне-то кажется, что проходит сорок часов. И не спрашивайте у меня, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Песчаного острова в плохую погоду. Если на море высокие волны, мы отправляемся на Ослиный остров, который намного ближе. Кстати, пусть вас не обманывает название этого острова. Я обыскал его весь, но ни одного осла так и не нашел.

Если вы спросите меня, нравится ли мне Ослиный остров, я даже не смогу вам ответить. Там много чаек и так же спокойно, как на Цветочном острове. Этим он мне нравится. Но вот дно на побережье не песчаное, как возле Песчаного острова, здесь полно камней, покрытых водорослями, и морских ежей. Поэтому, когда мы отправляемся на Ослиный остров, я всегда плаваю на глубине.

Я больше люблю плавать в глубокой воде, да и акул здесь не бывает. Если бы здесь были акулы, разве мама позволила бы мне заплывать далеко? Но если бы здесь даже водились акулы, — все равно они, как я знаю, боятся дельфинов. Впрочем, дельфинов у нас тоже нет… Но если сюда вдруг приплывут акулы, то появятся и дельфины, потому что дельфины никогда не бросают детей в беде.

Доплыв до Песчаного острова, мы встали на якорь неподалеку от берега. Мама и дедушка остались на «Сафе», а я, прыгнув в воду, поплыл на остров. Я оказался один на пляже, а значит, можно было сыграть в Королевскую Игру.

Королевская Игра очень простая — в ней всего два правила. Во-первых, нужно притворяться, что ты самый могущественный человек на свете, а во-вторых, нужно притворяться, что все принадлежит тебе.

Этой игре меня научили дети в школе. Ее придумал один из них и научил всех нас. Я сразу же понял, что это скучная игра, ведь в ней может участвовать всего один человек, и чем дольше играешь, тем сильнее чувствуешь одиночество. А если попытаться играть вдвоем, то обязательно возникнет ссора.

Другие дети все время говорили мне, что это важная и веселая игра, так что я тоже стал в нее играть, и все же она по-прежнему казалась мне скучной.

Обычно я начинаю играть в Королевскую Игру, выпячивая грудь. Я иду по берегу и громко говорю: «Весь этот остров мой! Все, что я вижу, принадлежит мне! Я король этого острова! Вскоре мои слуги (мама и дедушка) приготовят мне трапезу (бутерброд) и пригласят меня на королевский корабль («Сафу») вкусить эти дивные яства. Если я захочу, то могу отправиться на свой корабль под охраной флота (других лодок на островах), защищающего меня от пиратов».

Эта игра не только скучная, она еще и глупая, ведь долго так продолжаться не может. Мама позовет меня: «Омер, поторопись! Твой бутерброд готов, малыш!», или рядом с «Сафой», длина которой всего лишь шесть метров, бросит якорь огромная яхта. Или на берег приплывут худощавые мальчишки, совсем не похожие на телохранителей. И в такие моменты игре приходит конец.

Худшее, что может произойти, когда ты играешь в Королевскую Игру, это появление на пляже кого-то более могущественного, чем ты. Если этот человек подходит к тебе, игра сразу рушится. Поэтому я никогда не играю в Королевскую Игру, если рядом есть кто-то более могущественный, чем я. Как я уже сказал, это не очень хорошая игра. Но может быть, я просто неправильно в нее играю. Возможно, для того чтобы насладиться ею, мне нужно подождать, пока я немного вырасту.

Еще на островах я люблю строить песчаные замки. Но проблема состоит в том, что, затратив столько усилий на строительство замков, я не вижу их на берегу в следующий раз, когда приплываю на остров. Они всегда исчезают. Все мои старания оказываются напрасными, и я вновь вспоминаю, что я не настоящий король, ведь если бы этот остров действительно принадлежал мне, разве осмелился бы кто-то трогать мои замки?

Вообще-то, до того как я начал играть в песчаные замки или Королевскую Игру, я любил заниматься кое-чем другим. Я был художником. Вот только никто не понимал моих картин. Я рисовал только ангелов, но всегда без крыльев. Все они выглядели как дети, поэтому никто не понимал, что они ангелы.

Я рисовал их в облике детей, потому что, если ангелы похожи на меня, это значит, что я мог бы с ними подружиться. Возможно, когда-нибудь один из ангелов, которых я нарисовал, захочет стать моим другом. Он сойдет с рисунка и сядет рядом со мной. Мы немного поболтаем, съедим клубничного мороженого, а потом отправимся поплавать… Но вскоре я узнал, что это глупая идея, а все мои картины неправильные.

Первой о том, что мои картины неправильные, мне сказала учительница. Однажды я нарисовал ангелов, прыгавших через скакалку на берегу под голубым небом. Но учительница подумала, что я нарисовал одноклассников, и спросила меня, как их зовут. Я сказал ей, что это не дети, а ангелы. «У ангелов есть крылья», — заявила она, изобразив на моей картинке человека с крыльями.