Надвигается беда - Рэй Брэдбери

Все это Джим выдохнул разом, а Вилли, тоже разом, вдохнул,пока они возились на крыше, прилаживая громоотвод. Вилли занимался этим делом счувством важности и нужности происходящего, а Джим — слегка стыдясь и считая,что они просто струсили. Так и день прошел.

После ужина предстоял еженедельный поход в библиотеку. Каквсе мальчишки, они никогда не ходили просто так, но, выбрав цель, кидались кней со всех ног. Никто не выигрывал, да и не хотел выиграть, они ведь былидрузья; просто хорошо было бежать рядом, стремительно пропечатывать тенниснымитуфлями параллельные строчки следов по лужайкам, через кусты и рощицы, хорошобыло вместе рвать финишную ленточку и разом схватиться за ручку библиотечнойдвери, — никто не оставался в проигрыше, оба побеждали, храня дружбу допоры, когда утраты станут неизбежны.

Все так и шло этим вечером, сначала теплым, потом —прохладным. В восемь часов они предоставили ветру нести их вниз, в город.Летящие руки, локти развернуты, как крылья, мелькают перемежающиеся слоивоздуха — и вот они уже там, где надо. Три ступеньки, шесть, девять, двенадцать— хлоп! — ладони шлепнули по библиотечной двери.

Джим и Вилли улыбнулись друг другу. Все это было здорово: итихие октябрьские вечера, и библиотека с зелеными лампами внутри и едвауловимым запахом бумажной пыли.

Джим вслушался.

— Что это?

— Ветер?..

— Как музыка… — Джим всматривался в даль.

— Совсем никакой музыки не слышу…

— Кончилась! — Джим тряхнул головой. — Аможет, и не было. Идем!

Они открыли дверь, ступили внутрь и застыли на пороге.

Перед ними в ожидании распахнулись библиотечные глубины.

Снаружи, в мире, как будто ничего не происходило. Но здесь,в этих зеленых сумерках, в этой земле бумаги и кожи, могло случиться всякое.Всегда случалось. Только прислушайся и услышишь крики десятков тысяч людей, вотмиллионы перетаскивают пушки, точат гильотины, а вот китайцы маршируют почетыре в ряд. Конечно, незримо, конечно, бесшумно, но ведь и у Джима, и у Виллиносы и уши на месте. Здесь фабрика пряностей, здесь дремлют неведомые пустыни.

Напротив двери приятная пожилая дама мисс Уотрикс отмечаеткниги, а справа от нее — уже Тибет, и Антарктида, и Конго. Туда как разудалилась другая библиотекарша, мисс Уиллс, ушла через Монголию, запросто уносякуски Иокогамы и остров Целебес. Дальше, в третьем книжном туннеле, пожилоймужчина шуршит в темноте веником, подметая остатки имбиря и корицы…

Вилли широко открыл глаза. Каждый раз этот старик удивлялего — своей работой, своим именем. "Чарльз Вильям Хэллуэй, — думалВилли, — не дедушка, не дальний родственник, не какой-нибудь пожилойдядюшка, нет, — мой отец… "

А отец? Не поражался ли он каждый раз, встречая собственногосына на пороге этого уединенного мира? Да. Каждый раз он выглядел ошеломленным,словно последняя их встреча состоялась век назад и с тех пор один успелсостариться, а другой так и остался молодым. Это мешало, стояло между ними.

Старик неуверенно улыбнулся издали. Отец и сын осторожнодвинулись навстречу друг другу.

— Батюшки! Вилли! С утра еще на дюйм вырос! —Чарльз Хэллуэй повернул голову. — Джим? О, глаза потемнели, щекипосветлели, тебя что, с обеих сторон припекло?

— Дьявольщина! — энергично высказался Джим.

— Такого не держим, — мгновенно ответилстарик. — Ад есть, вот тут, на "А", у Алигьери.

— Аллегории — это не по мне, — мотнул головойДжим.

— Твоя правда, — засмеялся отец Вилли. — Ноя-то имел в виду Данте. Погляди-ка сюда. Рисунки самого господина Дорэ. Со всехсторон все показано. Аду повезло. Он никогда не выглядел лучше. Вот, обративнимание, души падают прямо в грязь. Смотри, смотри, кто-то даже вверх ногами…

— Ничего себе! — Джим мгновенно пожрал страницуглазами вдоль и поперек и принялся листать дальше. — А картинки сдинозаврами тут есть?

— Это там, дальше. — Он повел их в следующийпроход. — Вот здесь. «Птеродактиль, Змей-Разоритель», — прочиталон. — А как насчет «Барабанов Рока: саги о Громовых Ящерах»? Ну, ожил,Джим?

— Ага. Вполне.

Отец подмигнул Вилли. Вилли подмигнул в ответ. Они стоялирядом — мальчишка с волосами цвета спелой пшеницы и мужчина, седой как лунь.Лицо мальчишки — словно летнее наливное яблоко, лицо мужчины — словно то жеяблоко зимой. «Папа, папа мой, — думал Вилли, — он похож на меня!Только… как в плохом зеркале!»

Внезапно Вилли припомнил, как, бывало, ночами он вставал исмотрел из окна на город внизу. Там мерцал только один огонек в библиотечномокне. Это отец засиживался допоздна над книгой в нездешнем свете зеленой лампы.И радостно, и грустно было смотреть на этот одинокий огонек и знать, что его… —Вилли помедлил, подбирая слово, — …его отец один бодрствует во всем этоммраке.

— Вилли, — окликнул старик, по должности —уборщик, по воле случая — его отец, — а тебе чего хочется?

— А? — Вилли встрепенулся.

— Ты предпочитаешь книжку в белой шляпе или в черной?

— Шляпе?

— Вот Джим, — старик медленно двинулся вдольполок, слегка касаясь пальцами книжных корешков, — Джим носит черныедесятигаллоновые шляпы и книжки предпочитает им под стать. Поначалу Мориарти,верно, Джим? Теперь он готов хоть сейчас двинуться от Фу Мангу к Макиавелли —средних размеров темная фетровая шляпа, а оттуда — к доктору Фаусту, это ужебольшущий черный стетсон. А на твою долю остаются приятели в белых шляпах… ВотГанди, там дальше — святой Томас, следующий… ну, к примеру, Будда.

— Меня вполне устроит «Таинственный остров», —улыбнулся Вилли.

— Я не понял, при чем здесь шляпы? — нахмурилсяДжим.

— Однажды, очень давно, — неторопливо проговорилотец, протягивая Вилли Жюля Верна, — я, как и каждый человек, решил длясебя, какой цвет буду носить.

— Ну и какой? — недоверчиво спросил Джим.

Старый человек, казалось, удивился и поспешил рассмеяться.

— Ну и вопросы ты задаешь!.. Ладно, Вилли, скажи маме,что я скоро буду. А теперь, двигайте-ка отсюда оба. Мисс Уотрикс! — мягкоокликнул он библиотекаршу. — Будьте настороже. К вам подбираются динозаврыи таинственные острова.

Дверь захлопнулась. На небесных полях высыпали ясные звезды.

— Дьявольщина! — Джим втянул носом воздух ссевера, потом — с юга. — А где буря? Этот проклятый торгаш обещал… Я жедолжен посмотреть, как молния вдарит в мою крышу!