Пирамиды роста - Мария Ивановна Арбатова

камень, что не ответила. Зажала в кулаке, прикрыла глаза и поняла, о чём говорила Гаянэ. Её пробило и околдовало, словно услышала шум водопада и почувствовала, что стоит у прилавка по пояс в воде аквамаринового цвета.

А у колечек и серёжек отрастают плавнички, и они вырываются из тюрьмы стеклянных витрин крохотными золотыми и серебряными рыбками. Стало так хорошо, что не выпускала бы брошь из ладони.

– Берёте? – изумилась продавщица.

– Дорого, – вздохнула Валя.

– Нефига на себе экономить, – встряла Вика.

– Долг платежом красен. С мужчиной своим придите, а я уж его разведу на покупку, – подмигнула продавщица.

– Нет такого мужчины, – пожала плечами Валя.

– Под лежачий камень вода не течёт. Надо вам стрижечку модную, пряди как у меня покрасить. И по ресторанам. Там полно бандитов, такую, как вы, не пропустят, – посоветовала продавщица. – Мне-то легко, стою как на выставке – все мужики мои! А вы в своём кабинете одних стариков и нищебродов видите.

Когда вышли из ювелирного, Валя взволнованно призналась:

– У меня получилось с этим аквамарином… Всё как Гаянэ сказала.

– Фигасе! – удивилась Вика.

– Как продавщица такие волосы сделала? В галантерее же только хна да басма.

– Тыришь копирки из учреждения, трёшь ими хаер. От синих синие пятна, от чёрных – пепельные.

– А подушка потом какая? – ужаснулась Валя.

– Подушке шиндец… А ты не знаешь, когда Катя нас снова на телик позовёт?

– Позовёт, – пообещала Валя.

И после визита в ювелирный стала присматриваться к украшениям пациенток, складывавших их на время лечения в стакан. Советовала по конспектам семинара Гаянэ: «Например, у вас синяк на ноге и сердолик в серьге. Приклейте на ночь сердолик к синяку пластырем. Он убирает следы лопнувших сосудов, заживляет открытые раны, снижает температуру. Или, например, давление попробуйте не сбивать таблетками, а носить жемчуг. Ещё можно класть на ночь в стакан воды жемчужные бусы и пить эту воду утром. Жемчуг и воду очищает». Гаянэ словно приподняла перед Валей занавес.

И теперь даже здания, не сильно занимавшие прежде, стали рассказывать ей: смотри, мы живём дольше людей и диктуем им, каков мир сквозь наши окна. Повторяемость наших граней, углов и рёбер формирует ваши мозги. И потому ты одна в своей хрущёвке, другая – в кабинете, третья – когда гуляешь по старому центру. И какой тебе быть, решаем мы, камни.

Валя и без того не понимала: зачем дома строят многоэтажными? Ведь вот сейчас дома над ней – три этажа грязной энергии чужой жизни, сползающей вниз и поглощаемой землёй, как промокашкой. А где-то строят по двадцать этажей, и люди купаются во в двадцать раз более тяжёлой энергии.

Не говоря уже о том, что Юлия Измайловна называет «дурновкусием лужковской архитектуры»: офисы-монстры с бульдожьими мордами, огромные ящики торговых центров, элитные дома сомнительной внешности. А ведь камень, значит, на века, значит, не поправить.

Вика под впечатлением мастер-класса приобрела несколько книг по литотерапии и фантазировала вслух, как заработает и купит Вале и матери ангелов-хранителей – сапфиров, рубинов и изумрудов. Потом приносящих деньги камней зелёных оттенков.

А дальше – горного хрусталя, аметиста и глазковых кварцев, чтоб путешествовать с их помощью во времени и предсказывать будущее. У подаренного Юккой бубна появились бесшумные конкуренты, и Валя с матерью не могли этому нарадоваться.

Как-то Вика достала из коробки с пшёнкой и долго-долго разглядывала бриллиант, подаренный Вале Свеном:

– Брюлик болеет, когда не носят!

– Он мне совсем чужой. Подрастёшь, наденешь, – пообещала Валя.

Да и куда носить? На работу Валя по-прежнему заправляла под одежду подаренные Соней и Юлией Измайловной часы-кулон фабрики «Заря» с голубым стеклом под цвет глаз. Таким же по цвету, как аквамарин из недосягаемой броши в витрине ювелирного магазина.

И всё время поглядывала на циферблат сотового телефона, словно там был ответ, когда позвонит Горяев. Но Горяев не звонил. И когда на экране таял столбик зарядки, Валя включала телефон в розетку и приговаривала: «Ну что, забыл нас с тобой депутат?» Точно так же, как прежде говорила подаренной им кукле: «Ну что, забыл нас министр?»

Мать занимала себя охотой на дешёвые продукты на Черёмушкинском рынке и светской жизнью на сборищах секты «МММ», а Вика снова маялась от скуки, ей снова не хватало событий. И Валю это сильно тревожило.

Но вот позвонила Катя:

– Тётка приехала, спиной страдает. Выручай, Валентина! Завтра придёт без денег. Теликом заплачу´, в кадр высажу.

– Лучше Вику там куда-нибудь приткни, она прямо заболела телевидением. Все уши мне прожужжала, – после второй съёмки Валя позволила себе перейти с Катей на «ты». – А тётку присылай в три. Только со своей простынёй.

Тётка, конечно, пришла без простыни. Оказалась такой же трынделкой, как её младшая племянница Таня. И, лёжа на простыне этой самой Тани, поливала её с первой секунды лечения:

– Думали, пристроили Таньку к бандиту, можно расслабиться. Танька-то с детства куколка. Губки бантиком. А тут вдруг бандит к ней приходит, говорит, люблю тебя как подорванный, но девчонка от меня беременна. Не трави душу, давай все вместе. Нет, ну, не это самое вместе, хотя кто его знает в наше время… Вместе отдыхать, веселиться. Баня-шманя, дачи-шмачи. Танька ночку порыдала и согласилась. Девчонке этой беременной лет шестнадцать. Длинная проститутка, на каких одежду показывают. Он с проституткой на важные приёмы ходит, а с Танькой на жрачки попроще. Таньке говорит, в койке с тобой хорошо, но показывать надо молодую и тощую, я ж не нищий. Сделал Таньке евроремонт, джакузю поставил, джакузя возьми и провались вниз – дом старый, перекрытия деревянные. Хорошо, никого не прибило, но попал на такущие деньги. Бандитов послал к ремонтёрам, чтоб всех, что джакузю ставили, самих отремонтировали. Одним словом, видно, что Таньку любит!

– А живёт он с кем из них? – не выдержала Валя.

– Ни с кем! Человек он солидный, порядочный, живёт с женой и детьми. Короче, Танька как сыр в масле катается, хоть и вместе с беременной проституткой, а Катька-развалина на телевидении крутится. Катька родителям денег даёт, от Таньки не дождёшься. Приносит, что от бандита останется: фрукты, еду, вино. Катька и семью сына содержит, он по жизни без работы. То считал себя режиссёром, то картинки рисовал… то женился по залёту. А когда девчонками были, Таньке – всё, Катьке – ничего. Говорили, ты старшенькая, обойдёшься! Выросла Катька большим человеком, а Танька – подстилка бандитская, хоть и с хорошим дипломом, – сокрушалась тётка.

Сама Катя нарисовалась через пару дней. И снова без простыни и предупреждения.

– Слышь, Валентина! Центр бесплодия нам напрямую пробашлял, чтоб с каналом не делиться. Снимаем про роды, про