Ключик к мечте - Екатерина Неволина

– Скажи, вы с Максом собираетесь встречаться илинет? – на правах лучшей университетской подруги поинтересовалась как-тоНаташка.

Я в ответ промямлила нечто неопределенное.

– Слушай, пора тебе брать дело в свои руки! –посоветовала подруга. – Так наш милый Макс еще, чего доброго, все пять летопределяться будет. И, кстати, не факт, что за это время его не уведеткакая-нибудь бойкая девица. Знаешь поговорку: «В кругу друзей не щелкайклювом!»

Тогда я с негодованием отвергла Наташкино предложение, темболее что не люблю глупые пословицы, но потом частенько думала, не ошиблась ли…

– Ну все, пора. Завтра – тяжелый день, а мне еще натренировку, – объявил Володя. Он ходит в спортивную секцию и немного похожна смешного плюшевого медведя. У него доброе лицо, но совершенно обычное,лишенное всякой изюминки, непривлекательное.

Макс на его фоне кажется чужеземным принцем – красивым,загадочным. Я никогда не смогла бы влюбиться в некрасивого. Мое эстетическоечувство препятствовало бы этому. А Макса можно любить как произведениеискусства, как прекрасную картину или греческую статую…

– Да, собираемся, – вздохнул Макс, отпуская моюруку, – простите, девчонки, что заболтал вас.

Мы расплатились и пошли к метро. Не знаю, случайно ли таквышло, но я и Макс немного отстали от остальных. Мы шли плечом к плечу мимотемного зеркала пруда, мимо людей, которым не было до нас никакого дела, и мнеказалось, будто мы – одни на всей Земле. Звуки и краски исчезли, а в миреостались только тепло, исходящее от Макса, только его внимательные глаза,только стук сердца в груди.

– Мила, – он снова взял меня за руку и заглянул вглаза.

Сердце ухнуло куда-то в желудок. Сейчас, сейчас он скажетто, чего я жду уже целый год!..

Губы Макса дрогнули…

– Эй, ребята, вы что, одни, что ли?! – возмутиласьЛеся, втискиваясь между нами. – Хорош миловаться! Мы вас долго ждать будем?!Дождь все-таки, холодно!

Макс сморгнул, и мир снова ожил. Благоприятная минутапотеряна. С неба действительно срывались мелкие колючие капли, а асфальт вокругбыл уже разрисован веселым горошком: надо же, я и не заметила, что началсядождь.

– И точно! Идем, а то простудишься! – сказал Макси, приобняв меня за плечи, повел к стеклянным дверям метрополитена.

Я не ощущала разочарования – мне слишком хорошо, чтобысожалеть о чем-то. У нас еще будет время. Завтра, послезавтра, через неделю… Ячувствую, что Макс неравнодушен ко мне, и готова ждать сколько понадобится.Или… Ну конечно, мне все-таки нужно проявить инициативу, Наташка была права.Решение оказалось таким простым, что я облегченно вздохнула и пришла домой впревосходном настроении. Завтра же поговорю с Максом. Приглашу в кафе – на этотраз только я и он – и поговорю!

Следующий день почти не отличался от предыдущего. Ну развени одной «пары» не словила. И то хорошо.

После школьной мучиловки я вернулась домой. Мамы еще небыло, Милы тоже. Поэтому я бросила сумку на диван и сделала то, о чем мечтала сутра, – достала фотографию. На ней светловолосый парень сидит, откинувшисьв кресле, и смотрит куда-то вдаль.

Это Макс – самая серьезная тайна, которая у меня есть.

Макс учится в одной с Милкой группе, изучает экономику.Сестра произносит его имя с придыханием и уморительно закатывает при этомглаза.

Есть две новости. Как всегда, одна хорошая, а другая –плохая. Первая – исходя из того, что сестрица от Макса без ума, он выпендрежник,и я презираю его, вторая – судя по всему, это – самый красивый парень на свете.В этом-то и засада.

Фото Макса я заполучила, прямо скажем, нелегально, а прощеговоря – стырила у сестры. У нее много его фоток, так что она даже не сразузаметила пропажу, а когда заметила, конечно, подняла кипеж: «Ой, никто не виделфотографию?» Разумеется, я не призналась и храню ее с тех пор у себя, в книгеЖелязны, куда сестрица ни за что не полезет.

Я помню, как увидела снимок впервые. Это случилось ровно годназад, пятнадцатого сентября. Правда, странно, что я запомнила эту дату?..

Память воссоздает тот день в мельчайших подробностях.

Вот я вернулась из школы, по дороге попав под дождь. Всяпромокла, вода капает с волос на пол, словно я – только что вылезшая из прудаутопленница, в ботинках противно чавкает. Настроение – хуже некуда. Сбросивобувь, я вошла в комнату и вдруг застыла: с экрана Милкиного компа на менясмотрел парень. Чуть прищурившись, немного насмешливо. Он был совершеннонеобыкновенным. Словно из другой жизни – не из хмурых московских будней, ккоторым я привыкла, а из какого-то необычайно светлого и прекрасного мира.

Это мгновение решило все. Я влюбилась в Макса, увидев егофотографию. Влюбилась скоропостижно и смертельно.

– Ну как, симпатичный? – спросила сестра,обернувшаяся на звук моих шагов, и я заметила, что ее щеки порозовели отсмущения.

Я сглотнула. Дышать вдруг стало больно.

– Так себе, – выдавила я сквозь зубы, словновыплевывая слова – одно за другим. И отвернулась.

Но самое прикольное в этой истории – то, что Мила так и недогадалась, какие чувства вызвал у меня Макс. Это осталось для нее тайной засемью печатями, поэтому даже когда у нее пропала распечатанная фотография, онани на секунду не заподозрила меня.

ВСЕ, ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ ЗНАТЬ О МАКСЕ, НО БОЯЛИСЬ (ИЛИ НЕ ЗНАЛИ,У КОГО) СПРОСИТЬ

Максу уже почти двадцать. Точнее, двадцать исполнится ровночерез семнадцать дней. По гороскопу он Весы. У него светлые волосы иярко-голубые глаза, тонкие губы и потрясающая улыбка, от которой на щекахобразуются милые ямочки. Наверное, он знает об этом, и поэтому улыбается навсех фотках. Его изображений у нас в доме штук пятьдесят. Во-первых, пять – наобщих фотографиях Милкиного курса. Во-вторых, случайные кадры со всякихуниверситетских мероприятий. В-третьих, снимки, сделанные моей сестрой. Вот онв профиль, пишет что-то в тетради, слегка наклоняясь над ней. Вот – сприятелями. Кажется, они о чем-то спорят. Макс размахивает руками и улыбается,а глаза чуть лукаво прищурены. Вот в зимней куртке, слегка разрумянившийся отмороза, в руке – слепленный снежок, в глазах – азарт. Вот на пикнике, вот уозера…

На самом деле я немного знаю о нем.

Из тех обрывков телефонных разговоров моей сестры, которыемне удалось подслушать, мне известно, что он любит фэнтези и предпочитает те жекниги, что и я. Эмилия их, кстати, терпеть не может и читает в основном«Космо», «Вог» и, как это ни смешно, всякую бню и скукотищу типа классики – неповерю, чтобы такое могло приносить удовольствие.

Недавно увидела у нее в руках Тургенева.

– Это для учебы? – спрашиваю.