Ключик к мечте - Екатерина Неволина

Тогда я отворачивалась и делала вид, будто не замечаю еговнимания, но очень боялась, что однажды он скажет что-то непоправимое, такое,после чего я не смогу находиться с ним в одном классе. Я ужасно, до дрожи егобоялась и сердилась, когда наши имена произносили вместе. Как же, я –аккуратненькая девочка, отличница, и он – раздолбай и хулиган!

Мне нравилось быть девочкой-куколкой, девочкой-мечтой, и ктобы знал тогда, что со временем я сама окажусь в неблагодарной и странной роли:буду украдкой смотреть на того, кто избегает моих взглядов, ловить, словножемчужинки в ладонь, драгоценные мгновения, когда он вдруг оказывается рядом.

Я изменилась – не была на шейпинге уже неделю, сталазамкнутой, придумываю всякие предлоги, чтобы сразу по окончании учебы уйтидомой. Подруги смотрят на меня с недоумением. Может, меня подменили? Повыстраиванию отношений и коммуникаций мне надо поставить двойку. Но почему,почему так произошло? Неужели я так завишу от Макса?..

Чтобы немного отвлечься, лучше подумать о другом. Вот,например, сегодня я заметила странную вещь: между Володей и Наташей словночерная кошка пробежала. Они никогда особо не дружили – так, общались, как и всемы, в одной компании. Володя – лучший друг Макса, Наташка – моя подруга.Неужели мои отношения с Максом повлияли и на Володю с Наташкой? Смешно инесправедливо. Володя сегодня прошел мимо нее, даже не поздоровавшись, а когдаона сказала ему: «Привет», взглянул с таким презрением, что бедная Наташкаумолкла. А со мной поздоровался – вот ведь странно…

После занятий вся компания отправилась в «Ойкумену». Все,кроме меня и Макса. Мы с ним поехали домой. То есть, конечно, не вместе. Я ксебе, он к себе.

Настроение на нуле. По пути я, пытаясь исправить это, зашлав Тверской пассаж. Обычно шопинг-терапия действует безотказно. Но, видимо,только не в критических случаях. Сегодня я не смогла смотреть на цветные тряпкибез отвращения. Они показались мне ненужными и гадкими – до тошноты, дослабости в коленках. К тому же вокруг сновали люди: дурно пахнущие тетки,нелепые девицы в безвкусных одеждах, у них лица плохих манекенов – застывшие иравнодушные, и при этом грубые, кое-как накрашенные, с большими порами илироссыпью прыщей.

Я вернулась домой, полезла в шкаф и вдруг обнаружила, чтомоя кружевная юбка испорчена: кто-то, и я даже подозреваю, кто именно, разрезалее и грубо, на живую нитку, вшил клинья из бархата и винила. В этот момент мнебыла абсолютно безразлична судьба этой юбки, но она почему-то вдруг сталакатализатором, последней каплей в чаше постигших меня неприятностей.

Кажется, у меня случилась истерика. Я плакала, кричала наЭльвиру.

Прибежала мама, и рыдающая Эльвира бросилась ей на шею:

– Мамочка! Мила сошла с ума! Слышала бы только, что онамне наговорила! А я только хотела стать красивой! У нее же целый шкаф вещей, ау меня ничего! Я так хотела быть такой же, как она!

И мама, конечно, не устояла перед потоком слез.

– Эмилия! – строго сказала она. – Вспомни,что Эльвира – твоя сестра! Как я воспитала тебя, если ты жалеешь для роднойсестры юбку! Ты же первая возмущалась, что Эля ходит в драных джинсах, но, какдошло до дела, пожалела тряпку! Не знала, что ты такая жадная и эгоистичная!

Эльвира рыдала, прижавшись к маме, а я стояла чурбаном ичувствовала, что мне сестру ни капельки не жалко. Почему только она имеет правона жалость? Почему я, как старшая, лишена этого права?

– Не волнуйся, куплю тебе новую юбку, – бросиламама в заключение, уводя сестру на кухню и обещая, что с удовольствием пойдет сней за покупками.

Слезы высохли у меня на щеках. Остались только легкаястянутость кожи, усталость и резь в глазах, словно они видели слишком много.Плакать больше не хотелось, а на душе стало так противно и мутно. Я села накровать и просидела, глядя в одну точку, наверное, целый час.

Говорят, неприятности не ходят в одиночку. Должно быть,пришло время платить за то, что раньше доставалось легко. Может, это иправильно. Только очень непросто.

Я у жизни падчерица, она – родная дочь. Ей везет во всем:отличница, умница, красавица – тряпки, мальчики, восхищенно кивающие взрослые:«До чего одаренный ребенок!» Я – аутсайдер, бесконечно проигрывающий на фонеуспешной сестры. А ведь нас сравнивают, постоянно сравнивают. Родители:«Элечка, а почему бы тебе не одеваться, как Эмилия?», «Ты почему не помыларуки? Посмотри, Милочка давным-давно помыла!» Учителя: «У меня в классе училасьМила Зимина. Очень способный ребенок. Даже и не скажешь, что вы – сестры».

И что оставалось мне? Только глотать все это! Плеваться иглотать. Но теперь все, хватит, пришло время поменяться местами. Пусть онатеперь походит в неудачницах. Тем более что за кукольной внешностью у неепустота. Она проста, как интерфейс аськи, скучна и банальна, как школьныепрописи. Я – огонь, она – лед. Я буду драться за себя, зубами, еслипонадобится, она – лить слезы, изображая из себя принцессу-из-башни. Ей нуженрыцарь, мне – нормальный парень. Макс – не рыцарь, я-то это сразу поняла, чтобы ни напридумывала себе неженка Милочка. Макс – не рыцарь, и он – не для нее.

Между прочим, с Максом у меня есть все шансы. Добрый, нонедалекий Володя выдал, что у Макса до сих пор (ха-ха!) нет девушки. Володядумал, что у того закрутится с Милкой, а ведь не закрутилось же!Обознатушки-перепрятушки!

Лично я считаю, что счастья достоин только тот, кто за негоборется. Ключ от счастья в наших руках, и личное дело каждого, как егоиспользовать.

Я напоминала себе бродягу-охотника, выслеживающего добычугде-нибудь в африканской саванне. Только мне приходилось труднее. Я собираласведения о Максе методично, по мельчайшим крупинкам. Надо же, мне потребовалсяцелый год для того, чтобы начать действовать. Но сейчас, когда я втянулась,меня уже не остановить. Несколько дней подряд я подъезжала к университету,чтобы стать обладательницей бесценных сведений: куда Макс заходил после учебы.

1) За сигаретами – только «Richmond» в стильнойтемно-вишневой упаковке, с вишневым вкусом, как гласит надпись;

2) в пиццерию с Володей, без девушек. Съели пиццу,выпили по банке пива – и домой, что уже замечательный признак;

3) в книжный, долго стоял перед полками с фэнтези.

Я наблюдала издалека и, глядя через стеклянную витринумагазина или пиццерии, чувствовала, как колотится сердце. Он казался мнеидеальным. Почти как манекен в витрине. Помню, когда мне было тринадцать, явпервые влюбилась, и как раз в манекен, даже приходила к нему каждый день поздороваться.Но ведь Макс – живой и настоящий. Надо только чуть-чуть подождать – и я смогуощутить тепло его рук, услышать голос, называющий мое собственное имя. Я

хочу

этого! А значит, добьюсь!