Тусовка класса "Люкс" - Элиот Шрефер

– Да черт с ним, – сказал Дилан, – плевать я на это хотел, мне бы только баллы набрать.

Ной покровительственно хмыкнул и притворился, что понял иронию своего ученика, которой у того и в помине не было. Как же обстояла ситуация с тем, чтобы «набрать баллы»? Судя по пробному тесту, перспективы были не очень радужные: он не признавал прописных букв и писал «введение» с одной «в».

Когда занятие окончилось, Ной воспользовался формулой «Пока, приятель» («Пока»: «Я спокоен, я не собираюсь тратить свою энергию на формальное прощание». «Приятель»: «Ты мне нравишься, но не вздумай понять это превратно») и спустился в холл. Было уже слишком поздно, и он не застал там никого из слуг. Но на пути к лестнице Ной миновал тусклую полосу света из приоткрытой двери в спальню доктора Тейер. Она уютно устроилась среди роскошного полумрака и, закутавшись в пышное пуховое покрывало, читала «Дом радости». Когда Ной проходил мимо ее двери, она скользнула по нему глазами и, подарив многозначительный взгляд из-под длинных ресниц, вернулась к своему занятию: он позволил себе уйти на шесть минут раньше, и это обойдется ему в сорок долларов.

Ной надеялся, что благодаря новой работе его благосостояние резко возрастет и он будет в некотором роде на равной ноге с исконными обитателями Парк-авеню. 395 долларов в час: настоящее богатство для парня, чьи школьные товарищи зарабатывают жалкие гроши и вынуждены приторговывать талонами на продовольствие для малоимущих. Выдержав собеседование, он ехал домой на метро и подсчитывал в уме, что, получая 395 долларов в час и работая по сорок часов в неделю, он за год может заработать восемьсот двадцать тысяч.

Он пропустил свою станцию, и ему пришлось полчаса идти до дома пешком.

Во время этой пешей прогулки он осознал, что реальные его доходы не будут столь высоки. Прежде всего из этих 395 долларов он лично получит лишь одну четвертую – остальное отойдет агентству. Во-вторых, учеников у него пока что только шесть, а это значительно меньше, чем сорок часов в неделю. В-третьих, придется платить налоги. Вернувшись домой, он набросал на обратной стороне квитанции примерный бюджет.

Месячный бюджет (соблюдать!)

Доходы:

заработок – $3354

(в случае если будет только шестеро учеников: звонить в агентство дважды в неделю, спрашивать, нет ли желающих)

процент от сбережений – $2.65

Всего: $3.356.65

Расходы:

федеральный налог – $412.50

муниципальный налог – $68.75

налог штата Нью-Йорк – $137.50

социальное страхование – $275

льготное медицинское страхование – $61.30

аренда – $760

коммунальные услуги – $55

проезд на метро – $70

страхование здоровья – $375

стоматологическая страховка – $10

мобильный телефон – $45

(требует агентство – подумать о групповом тарифе)

стаффордовский заем[4]– $355.61

(если выплачивать в течение 20 лет)

заем Перкинса" – $301.50

заем «Американ-банка» -$600.72

Всего расходов: $3527.88

Ежемесячные сбережения: $ 172.23

Подумать: к черту страховку по здоровью. Получается плюс двести в месяц. Ура! К черту стоматолога. Найти еще работу?

Добавить в расходы: еда.

Когда Ной подписывал в Принстоне заемные бумаги, сумма его долгов представлялась до смешного маленькой, чуть ли не крохами в сравнении с тем, что жертвовал на его образование университет, так что учеба здесь выглядела чуть ли не бесплатной. Теперь уже эти цифры не казались ему незначительной частичкой огромного джек-пота. Это были его цифры, его долги. Перкинс, Стаффорд, «Американ-банк» – 25, 16 и 40 тысяч соответственно. Это были цифры из мира Тейеров, не из его мира. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы компенсировать свое жалкое существование и пробить себе дорогу наверх.

Пятнадцатого числа каждого месяца с его банковского счета автоматически снимались деньги. Это было все равно как если бы у него завелся паразит, этакий глист, пожирающий все, что успел припасти Ной. Каждый месяц все, что он зарабатывал, бесследно исчезало. Решив прикупить что-нибудь из мебели, он поехал в «Икею». Там, в атмосфере светлого дерева, охлажденного воздуха и высоченных потолков (он примерно так представлял себе Швецию), Ной судорожно сжимал свою кредитную карточку, словно силясь защитить ее от еще одного паразита. Он все же решился пробить брешь в своем бюджете и сделал выбор между круглым красным чайником и обтекаемой формы алюминиевой моделью, но возле самой кассы улыбнулся, распрощался с чайником и ушел без покупок, сожалея, что шопинг в этой сказочной стране неизбежно заканчивается возвращением – и не в уединенный уголок где-нибудь в сказочном лесу, а на шестой этаж, где он снимал комнату. В Нью-Йорке все стоило денег. Отовсюду выглядывали ценники, и надо было платить и платить – или убираться прочь.

* * *

Ной мог себе представить, почему Дилану не понравилось в Филдстоне. Прежде всего, вероятно, потому, что, насколько он мог судить по своим ученикам, все учащиеся этой школы были сообразительны и артистичны. На следующий день у него было занятие со своей любимой ученицей из Филдстона, Кэмерон Лейнцлер. Кэмерон играла Одри в школьной постановке «Магазинчик ужасов», обожала поесть, обожала мальчиков и во время занятий то и дело смотрелась в зеркало. И хотя она на удивление хорошо сдала пробный экзамен, не было ничего странного в том, что ей взяли репетитора. Репетиторы были у большинства учеников из Верхнего Ист-Сайда и Вест-Сайда. Ной начал понимать, что для манхэттенских подростков репетитор был тем же, чем пони для десятилетних.

– Дилан?! – взвизгнула Кэмерон. – Вы учите Дилана Тейера?

Ной кивнул.

– Он классненький, но по-олный придурок. У меня все подруги были в него влюблены, но мне он не нравился.

– А почему он тебе не нравился?

– Ну, он со всеми перетрахался, и буквально, знаете, так, походя. Днем одну, вечером другую.

Тут они оставили опасный предмет и перешли к более невинному занятию – чтению. Посередине трактата Грегора Менделя Кэмерон вскинула голову.

– Знаете, он ведь сидит на наркотиках, – сказала она.

Ной и сам так подумал.

– Он такой, какими люди считают всех нас.

– То есть?