История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин

Дело ясно. Стараниями всех «русских» социалистов, вместе взятых, в сознании огромного многомиллионного народа произошел страшный переворот. Те верования, которыми жил этот народ, уничтожены, и вместо этого провозглашена новая вера.

Новая вера говорит, что у пролетария нет отечества; что бедные всех стран ему друзья, а враги – имущие его собственной страны; что следовательно надо превратить войну против своих братьев – пролетариев и заняться распределением между неимущими всего того, что имущие накопили. Что после этого наступит мир, тишина и порядок и счастье.

Эта картина, нарисованная стараниями всех социалистов, неотступно стоит перед глазами русского народа. Уйти с фронта в тыл и делить землю, дома, капиталы, все богатство, какое есть, – вот мечта!

Эта мечта сделала невозможной и войну и мир. Она делает нас предателями перед лицом союзников, она заставляет низы народа ненавидеть весь культурный слой, она делает достаток, образование, знание, навык – преступлением. Так жить дальше нельзя!

Так жить нельзя. Мечта должна быть реализована. Великий опыт социализма должен быть проделан. Китай сделал его 2000 лет тому назад, Россия сделает теперь, – в 1918 году. В Китае этот опыт кончился страшными бедствиями, после которых на 2000 лет у китайцев пропала охота к революциям, но зато сельское хозяйство, не угрожаемое больше мечтой о переделе, поднялось на невиданную высоту.

Будут неслыханные бедствия и в России. Но благодаря прямолинейности большевиков опыт пойдет быстро, и результаты будут наглядны.

Пройдет несколько месяцев и те из нас, кто останется в живых, будут отчетливо понимать, почему страна гибнет, когда гибнет ее культурный класс, почему необходимы власть, дисциплина и порядок, как наказываются международные изменники и предатели, а также, что такое родина и почему ее надо любить и защищать.

Словом будут отчетливо понимать, какие неудобства представляет из себя та форма правления, которая существует у нас сейчас и которая носит название «Русская республика с немецким Царем».

«Русское дело» (Омск, 1919) – газета Русского бюро печати при правительстве А.В. Колчака. Выступала против сторонников автономии Сибири за единую Россию.

Статья Шульгина появилась в газете «Киевлянин» 25 февраля 1918 г. в связи в немецкой оккупацией Киева и Украины. 9 февраля 1919 г. Шульгин перепечатал ее в газете «Россия», которую издавал в Одессе. Она была закрыта приказом французского командования за публикации, направленные против французской политики в России. В том же номере этой газеты в заметке «От редакции газеты "Россия"» разъяснялось: «Всякое нарушение южных границ России 1914 года образованием на Российской территории при помощи Франции каких бы то ни было украинских республик, самостийных или федеративных, мы считаем прямым нарушением со стороны Франции союзного договора, заключенного между Российской империей и Французской республикой». В Одессе, занятой французскими войсками, Шульгин вновь оказался в положении эмигранта на своей земле. Поэтому в публикуемой ниже статье написал: «…мы можем быть только вашими врагами, а не издавать газету под вашим крылышком». Аналогичную позицию он занимал и в 1940-е годы в оккупированной немцами Югославии.

Выпуская последний номер «Киевлянина», мы позволяем себе напомнить всем, кому о сем ведать надлежит, что мировая война не окончилась; что жесточайшая борьба будет продолжаться на Западном фронте; что уничтожение России есть только один эпизод этой войны; что на место России выступила Америка; что русский вопрос не может быть решен окончательно ни в Бресте, ни в Киеве, ни в Петрограде, ни даже в Москве, ибо карта Европы будет вычерчена на кровавых полях Франции, где произойдет последняя решительная борьба.

Мы позволяем себе сказать еще, что нынешнее состояние России не есть гибель русского народа, но это есть несомненная гибель «русской революции».

Социалисты воображали, что так называемая контрреволюция придет от рахитичных русских капиталистов, или от мечтательных русских помещиков, подаривших миру Льва Толстого, гениального Манилова. Во имя этой несуществующей контрреволюции они расстреливали и уничтожали тот небольшой культурный класс, который в России единственно был носителем национальной гордости и готов был подвергнуться всем экспериментам «социализма», лишь бы сохранить независимою свою родину.

Задача блестяще удалась. Людей, любящих свое отечество, смяли и растоптали из страха перед «ней». Но когда это было сделано, «буржуи» уничтожены, тогда-то и пришла «она»… Пришла сильная, спокойная, уверенная. И все эти жалкие людишки, покорно стали на колени и приветствовали ее появление.

Контрреволюция пришла в образе немецких офицеров и солдат, занявших Россию. Тех немецких солдат, у которых «нервы оказались крепче».

Ибо, что такое контрреволюция в глазах безмозглых митрофанушек социализма? Контрреволюция – это порядок, это крепкая власть, это конец безделью, болтовне, конец надругательствам и насилиям над беззащитными и слабыми. Так вот поздравляем вас, господа революционеры. Немцы принесли этот порядок на своих штыках. И прежде всего, приводя в действие железные дороги, приказали вымыть и вымести дочиста наш несчастный киевский вокзал, эту эмблему совершенной культуры, которую вы столько времени пакостили во славу демократическим принципам. Чистота и опрятность. Есть ли начало более враждебное грязью венчанной русской революции?

Ах, господа, вы не хотели отдавать чести русским офицерам. А теперь с какой готовностью вы отдаете эту «честь» немецким. Почему? Да потому, что они избавили вас от самих себя, потому что они спасают вашу собственную безумную жизнь, потому что в звериной ненависти, вами овладевшей, вы перегрызли бы горло друг другу. И вы глубоко благодарны пинку немецкого приклада, который привел вас в чувство.

Но мы, мы немцев не звали. Когда вы расстреливали нас и жгли, мы говорили «убивайте и жгите, но спасите Россию». И так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права. А то, что нам не принадлежит по праву, мы не возьмем даже в том случае, если бы нам его отдавали «без выкупа». Мы ведь не «социалисты» – благодарение Господу Богу.

Мы были всегда честными противниками. И своим принципам мы не изменим. Пришедшим в наш город немцам, мы говорим открыто и прямо.

Вы наши враги. Мы можем быть военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идет война.

У нас только одно слово. Мы дали его французам и англичанам, и пока они проливают свою кровь в борьбе с вами за себя и за нас, мы можем быть только вашими врагами, а не издавать газету под вашим крылышком.

Да, если бы «Киевлянин» стал вновь выходить, то это значило бы, что немцы обеспечили ему безопасность. Даже эти строчки, которые сейчас пишутся, могут быть выпущены благодаря попустительству немецкой власти. Если бы «Киевлянину» была дана возможность выходить, то это значило бы, что здесь или расчет, или великодушие. Расчетам помогать мы не хотим, великодушия принять не можем.