История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин

Сбылось. Еще в марте месяце «Киевлянин» писал, что те, кто не хочет слушать своих русских офицеров, будут лизать подошвы германских генералов. Сбылось. Лижут.

В этом нет никакой трагедии. Они этого хотели, они это получили.

«Ина слава солнцу, ина слава луне, ина звездам».

Иная слава немецкому солдату, для которого нет ничего выше фатерланда, иная слава нашим «чудо-богатырям», которые говорят, что «у пролетария нет родины».

Нет, так нет! Но если нет родины, то вполне естественно, чтобы Прибалтикой и Литвой управляли немцы, Украиной – австрийцы, Северными портами и лесами – англичане, Сибирью – японцы, Туркестаном – персы, Кавказом и Крымом – турки, Бессарабией – румыны.

Если нет родины, то нечему возмущаться. Кто-нибудь ведь должен править. Но если сами русские не могут править, то естественно, что ими будут править соседи, хотя бы из благотворительности, хотя бы из жалости, по завету: блажен, иже и скоты милует.

В начале войны немцы всё называли нас «русскими свиньями». Это было грустно. Теперь они ласково будут называть нас «русскими лошадками», ласково будут засыпать нам корм, ласково подхлестывать кнутиком, ласково чистить нас, неумытых, по утрам и по вечерам. Русская лошадка будет хорошо, добросовестно и покорно, ох как покорно, возить строгого, но доброго немецкого кучера.

В этом нет никакой несправедливости. Лошадь должна быть лошадью, а ездок ездоком.

Трагедия произошла гораздо раньше. Иные ее проспали, другие ее ясно ощутили. Эти кричали, предупреждали, но их не слушали.

Трагедия произошла тогда, когда мы, русские, потеряли сознание, зачем существует родина. Когда мы уверовали, что русского народа в целом не существует. Когда мы решили, что существует русский крестьянин и русский помещик; русский рабочий и русский промышленник; русский пролетарий и русский капиталист, но между ними нет ничего общего, ничего связующего, а, наоборот, вековечная ничем неутолимая вражда.

В эту минуту и произошла трагедия. В эту минуту Россия и подписала себе смертный приговор.

И это по очень простой причине.

Худо ли, хорошо, но современные государства существуют так, что помещики и крестьяне, промышленники и рабочие, богатые и бедные постоянно и непрерывно оказывают друг другу взаимные услугу и помощь. Если рассмотреть деятельность каждого человека, который работает, то окажется (вне всякой зависимости от того, сколько он за эту работу получает и справедливо ли получает), что все друг другу нужны до необходимости. Окажется, что только этой общей работой «всех, всех, всех» держится та огромная постройка, которая называется государством.

Этот закон хорошо понимала Германия. Потому и в мирное время немцы в своей классовой борьбе не переходили известных границ. Классы, если так можно выразиться, постоянно, иногда отчаянно, торговались друг с другом, но не доходили до того, чтобы схватить друг друга за горло и взаимно уничтожиться, понимая, что если рабочий нужен капиталисту, то капиталист в такой же степени нужен рабочему.

Когда же началась война, немцы постарались всеми силами утишить и успокоить классовую борьбу, понимая, что в военное время нет места даже для торга, а просто нужно работать во всю на тех приблизительно основаниях, в которых застала война.

Совершенно обратное вышло у нас. Русский народ, получив «свободу», не понял великого закона сожития, не понял, что при всей видимой противоположности интересов, только всеобщей работой на пользу друг другу, могут жить все.

Наученные немецкими агентами и нашими социал-мудрецами десятки миллионов русского народа вообразили, что у них есть только единый враг, это те, кто чуточку образованнее и культурнее, словом все те, кого объединили под нелепой кличкой «буржуазии».

Когда это случилось, все пошло прахом. Ибо без услуг этих «чуточку повыше» людей, которых выбросили за борт, без исполнения тех планов и расчетов, которые только этими людьми и могли быть сделаны, государство существовать не могло.

И оно пало. Оно пало гораздо раньше, чем произошел этот сепаратный мир, над которым хнычут теперь наши социал-не-вежды.

Хнычьте, глупые люди! Всхлипывайте жалкими бабьими слезами, ибо вы не имели мужества в свое время говорить толпе правду. Рыдайте над вашей несчастной «революцией», о спасении которой вы столько кричали, не понимая, что, спасая внешние проявления революции, которые вы называли «завоевания революции», вы губили самое ее существо, которое состояло в том, чтобы в разумной мере расширить права граждан в политической жизни страны и в разумной мере облегчить социальные условия.

Плачьте, жалкие слепцы! Но мы не будем ни плакать, ни всхлипывать, ни хныкать, – мы выплакали все наши слезы раньше, мы простились с Россией в тот день, когда вы классовую борьбу поставили выше интересов родины.

Русский народ когда-то понимал, что родина зачем-то нужна. Если бы он этого не понимал, он не мог бы создать того огромного государства, которое развалилось теперь на наших глазах.

Теперь он этого не понимает. Он не знает, для чего родина. Ведь ему сказали, что вся русская история была сплошной ошибкой и преступлением, что в течение тысячелетий русский народ, и именно только русский, страдал беспросветно.

Ему не сказали, что рядом с притеснениями и обидами эта самая история, это самое государство, эти самые правители прошлых времен дали возможность ему, народу, жить на этой земле. Что если бы не было этих правителей и этого государства, то не было бы и самого народа.

Ему этого не сказали, ему показали только тени, только «грехи и темные деяния», и что же удивительного, что он стал ненавидеть и презирать свое отечество.

С какой стати он будет воевать с немцами?

Ведь ему сказали: ты был беден и темен только потому, что ты русский, посмотри, вот немец богат и просвещен.

С какой стати он будет соблюдать верность союзникам?

Ведь ему объяснили: союз с Англией, Францией и другими державами заключен врагами народа, а не самим народом, – значит нет на нем, народе, никаких обязательств, никаких долгов.

Но с другой стороны, почему он будет опасаться войны с союзниками и их справедливого гнева и наказания?

Ведь его научили: в Англии, Франции, Америке прекрасно живется, а только русскому народу плохо; что же за беда, если будут нами править иноземцы; английские, французские и американские буржуи, хотя и буржуи, но все же лучше наших; нет хуже врагов, чем русские помещики, русские промышленники, русские капиталисты, русские офицеры, русские чиновники, русские учителя, русские студенты, русские юнкера; вот с ними воюй, русский народ!

Ответьте же, русские социал-митрофанушки, вы, кто хнычете теперь над обломками России, что любить этому народу? Этому, вами искалеченному, вами опозоренному, вами погубленному русскому народу? Что любить и что защищать?

Брошенное вами семя дало плоды. Почему же вы ломаете руки, проклинаете землю и небо и тупо поносите большевиков?