Опасный лаборант - Юрий Гаврюченков

«Пёс, который бродит, кость находит», – всплыла в памяти цыганская поговорка из «Кармен» Проспера Мериме. Ещё там фигурировали мачо, резня и навахи. Вспомнив об этом, Муромцев усмехнулся.

Он быстро пошёл по улице, выискивая перекрёсток, чтобы свернуть к центру Лиссабона, но попадались только грязные проулки, ведущие в тупики и дворы. Тогда Муромцев развернулся и ринулся назад. За публичным домом он надеялся обнаружить проезжую улицу, способную вывести из трущоб в приличное место. Южное столпотворение начинало угнетать. Муромцев ускорил шаг.

Когда навстречу из аппендикса между домами выкатилась шайка подонков, тревожный сигнал не сработал, столь был лаборант измотан жарой и сутолокой. Только когда дорогу заступил мускулистый мужик, носатый, мордатый, с нахальными серыми глазами, и Денис машинально уклонился от столкновения, а тот повторил манёвр, инстинкт парня с питерской окраины дал себя знать. «Откуда тут грузин?» – удивился Муромцев и насторожился. Подобные ребята жили с ним в одном доме. От кавказцев он не ждал ничего хорошего.

– Дай пройти, – сказал Денис.

За спиной грузина он увидел коротышку из лавки.

«Вот я встрял», – понял Муромцев.

– Чего тебе надо? – спросил он, надеясь, что грузин поймёт. Ему невдомёк было, что это корсиканец. Иногда понтийские типы из разных земель могут быть очень схожи, как иберийская группа корсиканцев и грузины.

Грузин нагло отозвался на непонятном языке, а кодлан быстро обступил туриста и прихватил под руки, намереваясь отвести в тупичок. Прямо на улице лазить по карманам было не принято. Это могло напугать других туристов.

– Не понимаю. Донт андестэн. Чего вы докопались? – Денис вырвался из цепкой лапки коротышки и подумал, что сейчас его ударят.

Метр восемьдесят роста при восьмидесяти двух килограммах молодой мускулатуры были существенным преимуществом против низких во всех отношениях потомков мавров. Голодранцы не удержали его. В воздухе мелькнул кулак, но Денис уклонился и костяшки скользнули по скуле. Встречный удар двадцатисемилетнего водолаза прилетел нападающему в грудь. В армии это называлось «пробить фанеру». Грудина оборванца прогнулась, он издал отвратительный нутряной звук и грохнулся на дорогу. Замелькали кулаки. Денис двинул локтём и попал в нос коротышке. Тот схватился за лицо, отпрянул и согнулся. Грабители отскочили. Они не привыкли к яростному отпору со стороны туристов и предоставили старшему решать, что делать дальше.

Грузин зарядил было ногой по яйцам, но в пах не попал, зато больно заехал по ляжке. «Сволочь!» – Денис лягнул его в ответ, угодил под колено. Предводитель шайки захромал и обеими руками раскрыл нож.

– Нарываешься? – рыкнул Денис, чтобы застращать противника.

Складень в его руке пугал лаборанта. Это тоже была наваха, только значительно длиннее и уже, из серой углеродистой стали, с пятнами то ли ржавчины, то ли крови.

В чужом городе, в незнакомой стране, среди не пойми какого народа, настроенного откровенно враждебно, Муромцев растерялся. Он не знал, как себя вести. Если бы это оказалось Колпино или новостройки у Финского залива, он бы знал, что делать, но здесь была отнюдь не родина.

– Вы чё, рамсы попутали?

«Нет, съехать на базаре не получится, – с тоской подумал Денис и отпрянул, когда корсиканец сделал осторожный выпад навахой. – Может, он и не грузин вовсе? Во дерзкий какой».

Толпа расступилась, с интересом наблюдая за поединком дюжего туриста и Рафаэля. Резать открыто средь бела дня могло оказаться чревато отправкой за решётку, но этот случай был исключительным. Прежде туристы не попадались такие наглые, а, как приличные люди, давали себя увести в укромное место и там без лишнего шума обчистить. Обитатели портового квартала глазели на Рафаэля. Ещё пару раз пуганёт, и турист сдастся. Дальше всё пойдёт своим чередом – в полицию поступит новая жалоба, но грабителей как всегда не найдут.

Под руку сама попалась кривая железка. Денис машинально рванул её вверх, и обнаружил в ладони наваху. Она зацепилась изогнутым хвостом за пальцы и вылетела из кармана как на крыльях. Денис раскрыл нож. От звука трещотки корсиканец поумерил пыл. И хотя его нож был длиннее, телосложение туриста с лихвой компенсировало двухдюймовое превосходство клинка.

– Сам нарвался! – рявкнул по-корсикански Рафаэль, отступать которому было теперь решительно невозможно, он потерял бы корону на своей улице и во всех переулках.

Корсиканец ринулся в атаку, выставив перед собой согнутую в локте левую руку, чтобы принять удар чужака как щитом. Теперь он был готов к ранениям и шёл на размен в надежде, что турист струсит и бросит нож. Наваху он держал возле живота, готовясь клинком встретить клинок, если противник атакует с правой стороны. Один-два пореза предплечья, неприятно, но терпимо по сравнению с потерей авторитета. Шкура зарастёт, а порванный в лохмотья престиж никогда.

Предводитель шайки оборванцев, который, как начал подозревать Муромцев, не был кавказцем, а являлся каким-то средиземноморским горцем, полез на нож. Денис остерёгся его пырять и сам увернулся от клинка, мелькнувшего возле рёбер со скоростью жалящей змеи. Ушёл ещё раз, но долго так продолжаться не могло. Если противник хочет тебя зарезать, а ты ничего не делаешь, он зарежет. Умирать под жарким солнцем на грязном асфальте среди черномазых нищих было скверно. Горец прорычал звериное проклятье и, вдруг поменяв стойку, прыгнул, молниеносно сократив дистанцию. Муромцев машинально накрыл левой рукой его правую, отвёл клинок вниз и наружу. Дальше случилось как-то само. Денис быстро двинул рукой, и нож из белого стал красным. Корсиканец взвизгнул, отпрянул, схватился за живот, посмотрел на свои руки и замер в ужасе. Проклятый турист попал в желудок, это была смерть! В рану вошёл воздух, и Рафаэль съёжился от нестерпимой боли. Он закричал.

«Будто резаный», – пришло в голову Денису.

Он стремительно развернулся, описав окровавленным клинком полукруг.

– Ну, кто ещё?

Однако желающих не нашлось. От безумного туриста держались подальше.

Корсиканец упал, скрючился, засучил ногами всё слабее и слабее. Он быстро затих.

Муромцев не помнил, как сложил наваху и спрятал в карман. Он пробежал мимо публичного дома, свернул на широкую улицу и понёсся, будто за ним гнались гончие ада.

Так и было бы, если бы кто-то донёс в полицию.

Глядя, как подплывает в луже крови труп Рафаэля, сутенёр подумал, что от глупых рюкзачников одни проблемы, выплюнул жевательный табак и убрался за дверь, чтобы залить впечатления рюмкой кашасы.

– Денис, вы идиот! – Арина затянулась сигаретой, в тишине гостиничного номера отчётливо затрещал табак. – Сначала Белкин с аппендицитом, теперь вы. Мне придётся отправить вас в аэропорт, чтобы вы первым рейсом улетели в Россию.

– А вы? – глупо спросил Денис.

– Мы будем сидеть на чемоданах и ждать пополнения. Или вернёмся домой, это как прикажут. Вы хоть понимаете, что на другую такую экспедицию наш институт в ближайшие годы не наскребёт средств? Финансовый план расписан на пятилетку вперёд, госсподи… У нас и так был ограниченный численный состав. Ну, без Белкина, ладно, мы как-нибудь обойдёмся. Поднатужимся и справимся. Но вы же водолаз! Куда мы без вас денемся? Один Виктор Николаевич не потянет всю программу. Идиот. Какой вы идиот!