Век Екатерины Великой - София Волгина

Дабы не привлекать внимания, русская императрица пожаловала им лишь десять тысяч талеров на путевые расходы до Риги, а там, как им обещали, они уже ни в чем не будут нуждаться. Что ж, и на том спасибо!

* * *

После утомительной проповеди домашнего пастора с наставлениями в добрый путь София-Фредерика как-то легко распрощалась со всеми близкими, даже с младшим братом и двухлетней сестренкой. С удовольствием и облегчением попрощалась с французом Лораном, учителем чистописания, учителем музыки Рэлигом, танцмейстером Пэраром и другими. Единственной, с кем не хотелось расставаться, была ее строгая, но добрая гувернантка, француженка Элизабет Кардель. Mutter Иоганна часто пеняла дочери на ее якобы некрасивость, и София в слезах жаловалась на сие гувернантке. Mademoiselle Кардель уверила воспитанницу, что у нее вполне приятная внешность, но, главное, убедила ее в том, что, конечно, красота обращает на себя внимание – однако еще более привлекает людей обаяние и внутреннее богатство души. Только над ее совершенствованием надобно много работать.

– У тебя все получится, – говорила гувернантка, ласково поглаживая склоненную на ее колени голову Фике. – Недаром тебе монах предсказал стать монархиней. И ты станешь ею, не сомневайся: в тебе нет главного зла – зависти и лени. А терпение и труд всегда приносят большие дивиденды. Ничего не бойся, ничего не проси, не доверяй всем подряд – и все у тебя будет хорошо.

После порывистых взаимных объятий она отстранилась от юной фройляйн со словами:

– Прощай, родная моя. Надеюсь, ты меня не забудешь.

Как можно забыть Бабетту Кардель! София зябко повела плечами, укуталась плотнее в мягкую пуховую шаль. Никогда, никогда она ее не забудет. Во многом именно благодаря ей София научилась искусству обаяния. Прощаясь с гувернанткой в ее комнате, принцесса перебрала все книги, которые та разрешала читать без ведома родителей. Огромное ей спасибо за то, что она ввела ее в книжный мир Мольера, Расина, Корнеля, где она смогла узнать так много о жизни, о любви и ненависти, добре и зле, счастье и несчастье, красоте и уродстве – и многом другом. Еще она была обязана Баббете тем, что та искренне ее любила. София чувствовала сие всем своим детским сердцем. Она еще раз крепко прижалась к своей гувернантке. Заметив в глазах мадемуазель Кардель слезы, София громко расплакалась и выбежала из комнаты. Mutter требовала поторопиться: пора было ехать. Утирая глаза, унимая всхлипывания, София приняла решение при первой же возможности отослать своей любимой гувернантке какой-нибудь стоящий подарок. Обнявшись со всеми провожающими в последний раз, особенно крепко – с любимым дядей Людвигом, братом отца, София-Фредерика чинно села в карету вслед за отцом и матерью. За ними ехали еще три повозки с сопровождающими их лицами и, конечно же, необходимой поклажей.

Выехали в ночь на десятое января. На дворе начинался 1744 год, столь судьбоносный не только для маленькой немецкой принцессы, но, как оказалось, и для огромной, пока неизвестной ей России. Ехала София туда с удивительно огромным для юной девочки желанием. Немудрено! Ей часто приходилось разъезжать вместе с непоседливой матерью по городам и весям Пруссии, навещая родственников, таких же бедных, но гордых, как и ее семья Ангальт-Цербстских. Теперь же, по словам матери, они ехали к веселой и доброй императрице Эльзе, двор коей соперничает с французским Версалем! Ее, возможно, будущую супругу наследника престола российского, ожидает роскошь: и собольи шубы, и золото, и бриллианты, и все на свете. Есть будет, как говорит Mutter, с серебряных и даже золотых блюд! Россия! Хоть се и варварская страна, но там проживают сотни и тысячи переехавших туда немцев! Ах, колико всего интересного ее ждет впереди! Надобно денно и нощно благодарить Бога за такую милость. Сердце Софии билось чаще, когда она задумывалась о своих перспективах.

Король Фридрих ждал их в Потсдаме. Они прибыли туда вечером одиннадцатого января. Их встретил первый министр короля, граф Подевильс, и отвел в кабинет Фридриха. Король удостоил их двухчасовой беседой, где, в основном, наставлял юную фройляйн в том, как правильно вести себя при русском дворе, дабы суметь завоевать расположение царственных особ. Монарх вполне прозрачно намекнул принцессе, что от ее разумности зависит процветание ее родины, благополучие семьи, ее собственное счастье и его к ней благоволение. Он обещал пристально следить за ее успехами и в случае надобности связаться с ней. Когда Софикхен с отцом отправились спать, король продолжил беседу с герцогиней.

– Императрица Елизавета очень хорошо относится к вашей семье. Мы знаем, что она до сих пор помнит своего жениха, вашего брата. Вот почему я предложил кандидатуру вашей дочери, герцогиня.

– Но ведь Софикхен так молода…

– Я слышал, что дочь ваша, несмотря на юный возраст, имеет достойный, стойкий характер, умна и находчива. Надеюсь, она сумеет понравиться наследнику русского престола и в будущем сможет влиять на него с наибольшей пользой для нашей любимой Пруссии.

Герцогиня кивнула головой.

– Она постарается, Ваше Величество. Я буду ей помогать во всем.

Король одарил ее довольным взглядом и продолжил свою мысль:

– Поверьте, уважаемая герцогиня, мы сделали все возможное, дабы русский двор заинтересовался Софией-Августой. Уж очень сей ненавистник Пруссии, канцлер Бестужев, настаивал на кандидатуре польской принцессы. Чего не хватало! – король бросил недовольный взгляд в окно, выходившую на южную сторону, по направлению враждебной страны. – Нам Польша как комок в горле! Из-за нее мы не можем двигаться на восток.

– Я знаю, Ваше Величество, у вас великие планы по объединению германских земель!

Король сделал вид, что не расслышал реплики, но вновь посмотрел на герцогиню весьма благосклонно.

– Я рекомендую вам оставаться при дочери как можно дольше, – назидательно произнес он, – дабы помочь ей привыкнуть к новой обстановке среди незнакомых людей. И вы, герцогиня, должны суметь переломить ход политики в России. Россия должна стать нашей союзницей в объединении разрозненных земель наших княжеств, королевств и герцогств. Кроме того, нам нужны солдаты царицы Елизаветы. Для сего в первую очередь необходимо убрать канцлера Бестужева. В конце концов нужно будет добиться раздела Польши. Ещё мой дед предлагал Петру Первому, но он сослался на то, что сие было бы противно Богу. – Король коротко хохотнул. – Слава Богу, для меня подобное препятствием не является. Надеюсь, герцогиня, с вашей помощью, с вашим умом, – он пристально и со значением посмотрел ей прямо в глаза, – сей вопрос наконец разрешится.

Король встал из-за своего рабочего стола красного дерева. Протянул руку. Герцогиня хотела поцеловать ее, но Фридрих, опередив ее, коснулся холодными губами дрожащей от волнения руки Иоганны-Елизаветы.

Трепетно попрощавшись с королем, герцогиня счастливо улыбалась сама себе, направляясь к мужу в спальню. Еще бы! Ей поручили задание государственной важности. Нет, она непременно прославится – и ежели не на весь мир, то, во всяком случае, на все немецкие земли!

В Шведте – на – Одере Иоганна и София попрощалась с Христианом-Августом. Улыбающаяся Фикхен выглянула из окна, но увидев сурово сжатые губы отца и неожиданно выступившие на его глазах слезы, замерла. Собственные слезы затушили вспыхнувшую было радость, больно кольнуло в сердце. Когда еще придется увидеться?