Замок на Воробьевых горах - Антон Грановский

— Ваш сын уже умер, — сказала Мария негромко. — Зачем нужно ворошить прошлое?

— Я не верю, что он покончил жизнь самоубийством. Он бы никогда на такое не пошел.

Мария пожала острыми плечами:

— Чужая душа — потемки.

— Если бы вы его знали, вы бы так не говорили! — слегка повысила голос Ольга Николаевна.

Мария сдвинула брови.

— Я не хотела быть грубой, — заметила она. — Возможно, вас неправильно информировали. Ко мне приходят, чтобы найти пропавших людей. Ваш сын мертв, и это официально признано. Не понимаю, чем я могу помочь?

Сабурова вынула из сумочки платок, промокнула глаза, взглянула на Марию и сказала:

— Я хочу, чтобы вы доказали, что мой Коля — не самоубийца.

Губы Марии дрогнули. Опять ее принимают не за ту, кто она есть.

— Ольга Николаевна, — начала она мягко, — я не милиционер и не частный сыщик. Тому, чем я занимаюсь, нет названия. Я вижу сны. Иногда мне везет, и в своих снах я вижу пропавших людей. Только и всего. Я не путешествую в загробный мир. Если вы думаете, что я могу встретиться с вашим умершим сыном и поговорить с ним…

— Десять тысяч долларов, — четко произнесла Сабурова.

Мария замерла с открытым ртом.

— Что? — переспросила она.

— Я заплачу вам десять тысяч долларов, если вы узнаете, как и почему погиб мой сын.

Мария закрыла рот, нахмурилась и внимательно посмотрела на гостью.

— Вы не похожи на миллионершу, — обронила она.

Женщина вяло и безрадостно улыбнулась.

— Я не миллионерша. Деньги мы с мужем копили на учебу Коли. Теперь Коли нет.

— Да, но… — Мария дернула плечами. — Ведь еще не конец света. Вы можете потратить их на что-нибудь более…

— Мой сын сгорел, — перебила гостья усталым голосом. — Мой муж после этого слег в больницу с инсультом и через неделю умер. У меня нет ни родственников, ни друзей. Я одна на целом свете. Все, что у меня есть, — память о сыне и муже.

Мария затянулась сигаретой, выдохнула облако дыма и посмотрела сквозь него на гостью.

— Почему вы не верите в самоубийство? — спросила она.

— В последнее время Коля был сам не свой, — ответила Ольга Николаевна. — На выходные, перед самой смертью, он приезжал ко мне. Все два дня просидел у себя в комнате и звонил кому-то по телефону. Говорил Коля тихо, но очень раздраженно. Я услышала только, как он твердил — «я ваш, я ваш». А ночью Коля сильно стонал во сне. Я вошла к нему, чтобы проверить, все ли в порядке. Тогда он открыл глаза, посмотрел на меня и сказал — «посредник». Потом снова опустил голову на подушку и уснул.

— Посредник… — задумчиво повторила Мария. — Кого он мог так называть?

Ольга Николаевна удрученно покачала головой:

— Понятия не имею. Но, думаю, он очень сильно боялся того человека. И это еще не все. Мария Степановна, я не знаю, как вам сказать, но… — Сабурова потупила взгляд, словно ей предстояло признаться в чем-то непристойном. — Иногда мне кажется, что Коля все еще жив.

Марию признание женщины не удивило. Родителям нелегко поверить в смерть ребенка. Иногда отрицание факта смерти может стать настоящим навязчивым психозом. Тут нужно сразу расставить все точки над «и».

— Опознание тела проводили вы? — уточнила Мария.

Сабурова кивнула:

— Да.

— И?

— Это был он, мой мальчик.

— Простите, но тогда я не…

— Он звонил мне.

Мария замерла с открытым ртом, глядя на бледное лицо гостьи. Потом сглотнула слюну и с усилием переспросила:

— Кто он? Кто звонил вам?

— Коля. — Ольга Николаевна нервно улыбнулась. — Он определился у меня на телефоне. Он пытался что-то сказать, но голос был очень слабый. Я ничего не смогла разобрать. — Ольга Николаевна помолчала, боясь встретиться взглядом с Марией. Потом тихо пробормотала: — Вы думаете, я сумасшедшая?

Мария предпочла не отвечать на вопрос. Она стряхнула с сигареты пепел и спросила:

— Телефон Коли так и не нашли?

Ольга Николаевна покачала головой:

— Нет.

Варламова задумчиво сдвинула брови. Десять тысяч долларов — большие деньги, но не настолько большие, чтобы браться за дело, в котором ничего не смыслишь. Однако в душе Марии проснулось любопытство.

Гостья с надеждой и тревогой вглядывалась в ее лицо. Вдруг она подалась вперед и быстро проговорила:

— Вы ведь и сами были матерью. И тоже потеряли сына. Пожалуйста, помогите мне! Я знаю, что вы не занимались такими делами, но… Что, если ваши возможности гораздо шире, чем вы сами о них думаете?

Слова Сабуровой заставили Марию задумчиво сдвинуть брови. Она ведь действительно не знает своих возможностей. Пять лет назад Мария уцепилась за первое, что помогло ей вернуться к жизни. А что, если ей дано от Бога больше?

Как знать, вдруг, помогая этой женщине и, возможно, ее сыну, она каким-то образом поможет и своему сыну… Мария не слишком верила в посмертное существование, но за последние несколько лет видела много такого, что не укладывалось в привычные представления о мире.

Человеку не дано предугадать, как отзовутся его поступки. Но иногда стоит рискнуть.

— Вы ничего не теряете, — словно бы прочла ее мысли Ольга Николаевна. — Я просто хочу, чтобы вы попробовали. Если есть хоть один шанс…

Она замолчала и опустила взгляд на свои худые пальцы, сжимающие платок.

— Ольга Николаевна, — осторожно начала Мария, — допустим, что я попробую. Но… Что, если официальная версия окажется верной?

— К вам у меня не будет никаких претензий. Поймите, Мария, мне больше не к кому обратиться. Вы — моя последняя инстанция.

Варламова скосила глаза на раскаленный кончик сигареты. Для людей, которые приходили к ней, она всегда была последней инстанцией. Иногда это сильно ее утомляло, иногда — нервировало. Оправдана ли была их надежда? В двух случаях из трех она ошибалась. И даже когда угадывала — зачастую полученной в видениях информации все равно было недостаточно, чтобы обнаружить пропавшего человека.

Пять лет назад у нее были приличная работа, квартира, шестилетний сын и подержанная темно-вишневая «Мазда».

А потом случилась авария. Виною всему мокрая дорога и любовь Марии к быстрой езде. При столкновении с грузовиком сын вылетел сквозь лобовое стекло и, как сказали позже эксперты, погиб мгновенно. Мария выжила, но лишилась селезенки и левой почки. Ее правую ногу хирурги собрали из осколков и склеили как могли (Мария находила, что не очень удачно). Но больше всего досталось голове. В результате сотрясения и ушиба головного мозга Мария девять дней пролежала в коме. Врачам пришлось трепанировать ей череп, чтобы откачать излившуюся в мозг кровь.